Под покровом ночи

Соломон

Поднимаюсь к себе в комнату, когда мое внимание привлекают тихие стоны. Тут же направляюсь на развратный звук, чувствуя, как набухает член. Охуеть! От открывшейся мне картины он моментально встает колом. Сучка стоит в коридоре и внаглую ласкает свое тело, извиваясь, словно кобра под звуки дудки. Ее тонкие ручки плавно касаются бедер и по внутренней поверхности поднимаются к сладкому лону. Футболка задралась, и моему взору предстает гладко выбритая киска. Член упирается в плотную ткань спортивок, доставляя дискомфорт. Я сжимаю его до боли. У меня и в мыслях не было играть в благородного рыцаря, а после увиденной сцены и подавно. Я ведь предупреждал, что со мной лучше не связываться. Правила приличия определенно не для меня. Я прямо сейчас насажу эту развратную девчонку на свой каменный ствол и накачаю ее до краев спермой. Не привык я отказывать себе в желаниях. А это желание сейчас бешено рвется из моих штанов.

— Что ты делаешь? — спрашиваю сдавленным от возбуждения тоном.

— Ищу тебя, — едва не стонет она и облизывает губы.

Вот же стерва! Отымею ее сегодня во всех позах, заставлю стонать, а после вставлю член ей в самое горло, вынуждая задыхаться от удовольствия. Но, взглянув в расширенные зрачки, понимаю, что здесь хорошенько поработал экстази. Но где девчонка взяла таблетки?

— Ты что, блядь, под кайфом? — требую я, совершенно не следя за тоном. Но, видно, от этого эффект наркотика только усиливается.

— Я не понимаю, о чем ты…

— Ты принимала что-нибудь?

— Я выпила обезболивающие таблетки, — нараспев проговаривает темноволосая бестия.

— Где ты их взяла?! — рычу, вцепляясь в хрупкие плечи.

Она моментально откликается на грубые прикосновения. Сжимает руками набухшую грудь, а из приоткрытого рта вырывается похотливый стон. Блядь, если она не заткнется, я засуну член в ее грязный ротик прямо в коридоре! Сглатываю ком в горле и понимаю, что больше себя не контролирую. Запускаю руку ей между ног, и она моментально реагирует, подаваясь вперед.

— Твою мать, какая же ты мокрая! — бормочу я. — Маленькая шлюшка, — сипло шепчу ей на ухо. Нащупав пульсирующую точку, я неторопливо давлю на нее, и девчонка дрожит в моих руках. — Суукаа! — хрипло цежу сквозь зубы.

Какая же она чувственная! От такой реакции я уже готов кончить в штаны! Опустившись на колени, закидываю ее ногу себе на плечо и жадно впиваюсь в нежные лепестки. Она пытается оттолкнуть меня, но поздно изображать из себя недотрогу. Сегодня я вылижу ее всю, до последней капли, наслаждаясь столь лакомым кусочком. Больно хороша девочка! Обычно я предпочитаю, чтобы отсасывали мне, но от нее буквально срывает крышу. Я бесцеремонно тараню ее складочки языком, цепляя пирсингом затвердевший бугорок и вырывая из ее груди дикие стоны, пробирающие меня до костей. Пускаю в ход пальцы и растягиваю узенькую дырочку, доводя шлюшку до бурного оргазма. Она кажется нереально узкой. Я резко встаю и впиваюсь в ее дьявольский ротик, давая девочке попробовать, какая она нежная на вкус. Чертовка каплю за каплей слизывает свой сок, оставшийся на моих губах, и страстно стонет. Не дожидаясь, пока она придет в себя, я спускаю штаны и вытаскиваю свой стояк. Подхватив ее на руки, засаживаю до упора, чувствуя, как разрываю внутри преграду. Девочка сжимается от боли, но наркотик приглушает ее дискомфорт.

— Что за хуйня? — громко ругаюсь от неожиданного поворота. — Блядь, почему ты не сказала?

Охереть, натянул девственницу под кайфом! Не раскрывая глаз, девушка лишь медленно качает головой. Мой член все еще остается в ее эластичной вагине и пульсирует от возбуждения.

— Не останавливайся! — просит девушка и сама решительно насаживается на мой ствол.

Я грубо сжимаю ее ягодицы и начинаю агрессивно таранить киску, извлекая из сладкого ротика протяжные стоны удовольствия. Она запрокидывает голову, наслаждаясь нашей близостью, чисто и ненаигранно. Послушная девочка кружит мне голову своей податливостью. Когда я в последний раз жадно насаживаю ее на себя, нас накрывает крышесносный оргазм. Стенки вагины пульсируют вокруг моего члена и, выйдя из нее, я кончаю прямо на пол. А трепещущая плоть девчонки продолжает содрогаться в моих руках, разнося по телу отголоски блаженной истомы. Обмякнув на мне, она опускает голову на мое плечо, а я утыкаюсь лбом в стену и закрываю глаза. Какое-то время слышно лишь наше бешеное сердцебиение. А потом, восстановив дыхание, я неспешно несу ее в душ, по дороге понимая, что мне этого мало. Хочется снова окунуться в экстаз и утонуть в ее чувственных стонах.

Глава 12

Аврора

Жар охватывает меня с ног до головы. Дыхание дается с трудом. Я вся покрыта липким потом. И еще не совсем пришла в себя после случившегося. Предпринимаю попытку пошевелиться, но ничего не выходит. Нечто большое и горячее придавило меня, словно огромная раскаленная глыба, которую невозможно сдвинуть с места. Я пытаюсь вылезти из-под навалившейся тяжести, но громадные, словно медвежьи лапы, руки еще сильнее сжимают мое тело, увлекая в самое пекло. Сердце болезненно колет. Я осознаю, что нахожусь в кровати с тем самым бандитом… абсолютно голая, а его широченная ладонь по-хозяйски покоится на моей груди. В памяти всплывает прошедшая ночь… Господи, что же я натворила! Горло перехватывает, внутри все горит, и чтобы не задохнуться, я начинаю шумно втягивать воздух через ноздри.

Изо всех сил стараюсь выбраться, но попытки оказываются тщетными. Со стороны выглядит так, будто я специально трусь об него задницей, при очередном движении касаясь бедрами его огромного и уже каменного агрегата. Очевидно, моя возня распалила мужское желание. Сомнения отпадают: он вчера побывал-таки во мне. А весь ужас ситуации в том, что я сама хотела этого и как последняя шлюха стонала от его грубых ласк. Что со мной произошло? Не употребляй я ничего, кроме анальгина, подумала бы, что это действие наркотика. Надо бежать отсюда, и поскорее!

Мне все же удается выскользнуть из цепких мужских лап. Выбираюсь из-под груды мышц и облегченно вздыхаю, почувствовав, как влажное тело овевает приятная прохлада. Для преступника у него удивительно крепкий сон. Какое-то время просто наблюдаю, как размеренно вздымается его татуированная грудь, на которой покоится крепкая рука. Даже в расслабленном состоянии у него жилы выступают под кожей, отчего татуировки выглядят еще более жуткими. Лицо с крупными чертами не выражает никаких эмоций, кроме расслабленности, а ноздри мягко вбирают воздух, шевеля при этом металлическое кольцо пирсинга. Видно, ночью Соломон выложился сполна и сейчас спит беспробудным сном, как насытившийся зверь, восстанавливающий силы после удачной охоты.

Тихонько самыми кончиками пальцев касаюсь паркета, но при движении мгновенно ощущаю саднящую боль внизу живота. Конечно, первый раз, и сразу максимальный размерчик отхватила! Едва ли его теперь кто-то сможет переплюнуть. Задрал планку, мерзавец! В определенном смысле я даже радуюсь тому, что была под каким-то веществом: без наркотика я бы померла, ощутив эту дубину в себе. Выдержать такое в трезвом уме нереально. Страшно даже представить, что девушки испытывают под ним без анестезии. «Ну, надеюсь, ты довольна, Разумовская, своим подвигом?» — с сарказмом спрашиваю себя.

Я, конечно, не ожидала, что он окажется джентльменом, но воспользоваться девушкой в неадекватном состоянии — это очень низко. Подонок! Но злиться мне стоит только на себя! Сама была не прочь развлечься, так сказать, а этот бандюган и не скрывал, что он антигерой. Вот и убедилась в этом на собственном опыте. Жаль, что он не разделяет взглядом Яна на девственность. Я бы с удовольствием поменяла их местами.

Я пытаюсь найти свои вещи, но они остались в другой комнате. Как мы переместились в спальню, уже не помню. Времени на поиски нет и, подняв с пола мужскую одежду, я быстро натягиваю спортивки и футболку. На выходе хватаю толстовку с капюшоном и накидываю сверху. В конце концов, на улице не лето. Понимаю, что в туфлях бежать нереально, поэтому надеваю его обувь и потуже зашнуровываю ее. Конечно, кроссовки сидят очень свободно, но идти можно. Это всяко лучше, чем босиком.