Страница 66 из 73
— Что я могу для нее сделать? — спрашивает он с болью в голосе.
— О, Гектор. Мне так жаль. Прямо сейчас мы должны позволить врачам взять все на себя. Тебе придется набраться терпения, если сможешь. Процесс заживления будет для нее очень сложным. Но если ты действительно любишь свою сестру, а я знаю, что любишь, ты не будешь мешать или навязывать ей свои чувства. Однако со временем она должна узнать, кто ты такой. Ты хранишь все эти воспоминания. Ты можешь вернуть ей эту часть ее жизни.
Его глаза стекленеют, и он тяжело сглатывает.
— Тот парень, который похитил ее, он все еще на свободе.
— Так и есть. Но мы собираемся поймать его.
— Ты не можешь ожидать, что я просто буду сидеть здесь. — Он сжимает кулаки так сильно, что белеют костяшки пальцев. — Нет, пока он может появиться здесь или навредить кому-то еще.
— Он не может добраться до Камерона здесь. Мы выставили вооруженных полицейских возле ее комнаты, и никто не собирается оставлять ее без защиты ни на минуту. Я обещаю тебе это.
Он просто сидит там, и все его тело, кажется, дергает. Я понимаю, что движет им сейчас: если он не предпримет каких-то действий, он развалится на части.
— Послушай, — говорю я. — Как ты думаешь, ты мог бы оказать мне услугу? Моя собака в офисе шерифа в Мендосино. Можешь ли ты найти ее и убедиться, что у нее есть еда и вода, и привести ее сюда для меня?
— О. — Некоторая тяжесть уходит из его глаз, когда он садится прямее. — Да. Я определенно могу это сделать.
* * *
Когда я открываю дверь в комнату Кэмерон, жалюзи и занавески для уединения задернуты. В своей постели Кэмерон сидит, опираясь на подушки, подтянув колени под одеялом, как будто пытается стать меньше, в то время как медсестра промывает рваные раны на ее руках и запястьях. Лента-бабочка отмечает ее правую скулу и центр подбородка, где ей наложили швы. Несмотря на все это — раны и синяки, невидимые и прочие — она прекрасна. Она жива.
Кэмерон смотрит на меня.
— Тебя зовут Анна, — говорит она слабым голосом.
— Верно. — Я подхожу ближе. — Анна Харт.
Она закрывает глаза и снова открывает их.
— Ты спасла мне жизнь.
Медсестра переводит взгляд с одного на другого, регистрируя эмоции.
— Я просто выйду на минутку. Я скоро вернусь.
Когда она уходит, я сажусь на стул, который она занимала, всего в нескольких дюймах от изголовья регулируемой кровати Кэмерон с мягкими белыми простынями.
— Ты спасла свою жизнь, — говорю я, и мое горло сжимается от чувства. — Ты сделала все.
Она неуверенно смотрит на меня, как будто тоже может заплакать.
— Спасибо, — говорит она тихим голосом.
— Ты через многое прошла, но мне придется задать тебе всего несколько вопросов. Ты знаешь, кто тебя похитил? Ты бы узнала его на фотографии?
Она отводит взгляд.
— Ты можешь рассказать мне, что случилось, Кэмерон?
Она качает головой, все еще глядя в стену.
— У тебя есть какие-нибудь идеи, куда он может пойти?
Нет ответа.
— Я знаю, что это тяжело для тебя. Но это действительно важно, если мы собираемся остановить его.
Она снова ничего не говорит.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь встретиться с ней там, где она есть, которая совершенно закрыта.
— Все в порядке. Мы можем поговорить позже. Тебе холодно? Могу я принести тебе еще одно одеяло?
Ушибленная сторона ее шеи дергается. Ее бьющийся пульс. Каким-то образом я должна найти способ связаться с ней, но сейчас не время.
— Я просто хочу, чтобы ты знала, что нет ничего, что ты могла бы мне сказать, что заставило бы меня думать о тебе хуже. Ты очень храбрая, Кэмерон.
Она полуобернулась, чтобы посмотреть на меня.
— У меня не было выбора.
— Тем не менее, ты это сделала. Ты могла бы сдаться.
* * *
Уилл в коридоре, когда я выхожу из комнаты Кэмерон.
— Что-нибудь? — спрашивает он.
— Она не готова.
— Я понимаю, но это охота на человека. Калеб может быть сейчас на пути куда угодно. Через границу в Канаду или уже работает над другой жертвой.
— Ты думаешь, я этого не знаю? — Я бросаю взгляд на дверь Кэмерон, затем понижаю голос и веду его к посту медсестер. — Она хрупкая. Подумай о том, через что она прошла. Травма, которую она пережила. Многое из того, что с ней случилось, будет невысказанным, Уилл.
Он вздыхает, когда до него доходит смысл моих слов, а затем кивает.
— Она должна знать, что она — наш приоритет, а не информация. Она это заслужила.
— Да, так и есть. — Он трет глаза кончиками пальцев, выглядя измученным. Позади него, на посту медсестер, есть белая доска с именем Кэмерон, а также нацарапанные красным заметки от ее врачей о капельницах, жизненно важных показателях, введенных лекарствах. Вверху — сегодняшняя дата. 14 октября.
Я недоверчиво смотрю на цифры. Между моим отъездом из Сан-Франциско и сегодняшним днем произошла целая вечность перемен. Мы оба раскрылись и преобразились, связанные навеки, независимо от того, есть ли для этого слова или нет. И все же прошло всего три недели. Даже не целый лунный цикл.
— 66-
Всю ту ночь и весь следующий день поиски Калеба продолжаются. Привозят собак и больше полевых команд, больше людей. Каждый округ Северной Калифорнии подписывается на помощь в поисках… и такое чувство, что у нас наконец-то есть армия, растущий человеческий поток. Род Фрейзер снова посылает свой вертолет в нашу сторону, чтобы прочесать побережье. Он показал фотографию Калеба Джиллиан Пелхэм и Кейт Маклин, и ни одна из них не думает, что это тот человек, кто похитил Полли на их глазах. Тем не менее, средства массовой информации сходят с ума от спекуляций. Прибывают новые новостные группы, чтобы наводнить деревню, пытаясь подобраться поближе к Кэмерон и ее родителям, преследуя Уилла за заявлениями и новостями.
Когда ориентировка на Калеба выходит в Интернет, он достигает тысяч и тысяч в течение нескольких часов, и армия расширяется. На следующее утро, 15 октября, пикап «Тойота» Калеба появляется недалеко от Галлоуэя на малоиспользуемой окружной дороге, замеченный женщиной, которая узнает номерной знак из новостей. Она звонит в офис Уилла, почти крича.
Мы посылаем туда десятки людей, прочесывая местность в поисках мест, где может прятаться Калеб. Но даже с этой важной находкой у нас нет возможности узнать, как долго его грузовик был оставлен там, где он его бросил, или сколько миль он может пройти за день. Или насколько тщательно и полностью он мог бы исчезнуть, или как долго.
* * *
Пока продолжаются поиски, мы с Уиллом и небольшой группой людей, некоторые из которых из ФБР, работаем над тем, чтобы перевернуть каждый дюйм убежища Помо и хранилища в Центре искусств, где другие жертвы могли быть в плену или даже убиты. Мы получим ордер на обыск дома Калеба, на оформление которого уйдет много времени, даже с учетом дополнительных тел.
Входя внутрь, чувствуешь себя странно и тревожно, как будто время движется по спирали вспять. Как будто я могу пройти по длинному обшитому панелями коридору и найти Дженни в ее комнате, играющую на гитаре или слушающую Саймона и Гарфункеля по ее hi-fi.
Первая дверь по коридору налево — Калеба. В последний раз я была здесь подростком, лежала на коричневом ворсистом ковре и ела крекеры с арахисовым маслом, пока Калеб рассказывал о знаменитых кораблекрушениях или других малоизвестных фактах. Комната та же самая, кажется, что время почти остановилось, как будто Калеб так и не закончил расти в этом доме, потому что Дженни тоже не смогла. Клетчатое покрывало темно-синего и бордового цветов, мальчишеское. Две стены заставлены набитыми книжными полками. Над его столом и вдоль всей стены десятки фотографий девочек, все подростки с длинными темными волосами, каштановыми или черными, все красивые, все мишени или объекты одержимости. Добыча.