Страница 50 из 73
Губы Уилла прижимаются сильнее, его язык открывает мой рот.
— Пожалуйста, не надо. — Я отшатываюсь назад. Выражение его лица убивает меня.
Он ранен, сбит с толку. Разочарование, накопившееся за десятилетия, собирается в его глазах подобно буре. Его уже выгнали из его брака. А потом все это давление со стороны города, работа, которую невозможно выполнить ни для кого. Ему нужен вовсе не секс, а спасательный круг. Плот, чтобы удержать его на плаву в забытом богом небытии, или даже один кусок плавучего дерева, если мы вдвоем сможем крепко держаться за него вместе.
Из соседней комнаты звонит телефон, и я подпрыгиваю. Пронзительный взрыв звука.
— Пусть звонит, — говорит он.
— Нет. Ответь на него.
— Анна.
* * *
Звон, кажется, длится целую вечность. Крикет лает один раз, высоко и резко, из гостиной, и, наконец, Уилл идет за ним. Почти дрожа, я нахожу дверь в ванную, закрываюсь внутри и пристально смотрюсь в зеркало. Не делай этого. Мои глаза встречаются с ее глазами в зеркале, перевернутые. Я думаю о Брендане, думаю о женщине, которой я была не так давно. Да, я совершала ужасные ошибки. И, возможно, моя работа отняла у меня слишком много сил, и я не смогла по-настоящему быть рядом с ним и нашей семьей. Но это не значит, что я его не люблю. Какая-то часть меня не переставала надеяться, что я все еще смогу вернуть его доверие и снова вернуться домой. Но у меня никогда не будет шанса на это, если я сейчас обращусь к Уиллу, какими бы успокаивающими ни были его объятия в данный момент.
Я слышу, как Крикет у двери идет искать меня, но задерживаюсь еще на мгновение, ополаскиваю лицо холодной водой, а затем пользуюсь полотенцем Уилла. Даже это кажется слишком интимным. То, что нужно сделать правильно, ясно. Я все еще знаю, где находится истинный север.
С Крикет, следовавшей за мной, я иду по маленькому коридору в гостиную, пытаясь найти слова, которые дадут Уиллу понять, что я всегда заботилась о нем, и именно поэтому я должна сейчас уйти. Что я не могу дать то, что не принадлежит мне, чтобы предложить. Что мы не можем оставаться сломленными на этом плоту, даже друг для друга. Не для Дженни. Ни для кого и ни для чего. Мы должны отпустить все и плыть изо всех сил, в одиночку, потому что это единственный путь к любому значимому берегу.
Он просто отключается, тяжелая пластиковая трубка в его руке выглядит чужой и неполной.
— Они нашли машину, которая может принадлежать Шеннан Руссо. Вертолет округа Сонома засек ее сегодня поздно вечером. Команда Денни отправится на рассвете, чтобы проверить это.
— Мы должны быть там.
— Согласен. Мы выезжаем в шесть. Оденься потеплее, хорошо? Это может быть долгий день.
— Уилл… — произношу я, не зная, как теперь себя вести, как сохранить ту дружбу, что была между нами. Мы в долгу друг перед другом.
Но он обрывает меня на полуслове.
— Поспи немного. Нам рано вставать.
— 50-
В отдаленной части Монтгомери-Вудс, в часе езды к юго-западу от нас, Поннтиан Фаерберд Шеннан спрятана в роще деревьев за малоиспользуемой грунтовой дорогой. Похоже, что капот и салон были залиты бензином или каким-то другим химическим веществом, которое усилило пламя настолько, что испепелило сиденья и расплавило краску, шины, коврики и рулевое колесо. В какой-то момент окна взорвались, разлетевшись веером осколков по кольцу сгоревшей растительности и дальше.
Когда мы прибываем, Денни Расмуссен и его люди находятся на месте вместе с судмедэкспертом и командой криминалистов, которые уже начали обрабатывать машину, которая обгорела и развалилась. Я разочарована, увидев масштабы ущерба. Нам нужны отпечатки пальцев, волосы или волокна, все, что может предоставить важную информацию, но машина — это не более чем покрытая волдырями оболочка. Трудно представить, чтобы какие-либо улики уцелели после сожжения.
— Ты в порядке? — спрашивает Уилл.
Я не могу сказать по его тону, имеет ли он в виду, что он согласен с видом сцены, или что-то более личное, но в любом случае у меня нет времени отвечать ему. Специалисты с места преступления переместились к багажнику, который, похоже, был более защищен, чем остальная часть автомобиля. Мы присоединяемся к ним, когда им удается открыть его. А потом наступает тишина. Запах обрушивается на нас, как стена, густой и тяжелый запах гнили. Ее тело свернуто калачиком, как у эмбриона, а глаза открыты и запали обратно в череп, как желе. Ее рот разинут, кольцо зубов торчит из просачивающейся дыры.
Я закаляю себя, снимая слой эмоциональной брони, чтобы сосредоточиться на текущей работе. Но это нелегко. Ее руки были вывернуты за спину, кисти связаны тонким электрическим проводом, вероятно, удлинителем. Багажник защитил тело от огня, но он также удерживает влагу и тепло. Ее жидкости скопились лужицей, как будто она подвешена в озере самой себя, в то время как личинки извиваются, как пена, движущийся прилив.
— Матерь Божья, — бормочет Денни. Он мускулистый и светловолосый, с ногами велосипедиста, толстые икры натягиваются на ткань его брюк цвета хаки. Однако физическая выносливость здесь ему не поможет. Его лицо побелело. У меня, наверное, тоже. Неважно, сколько раз я видела останки жертвы убийства, это никогда не кажется чем-то меньшим, чем изнасилование психики. Человеческий разум не был создан для того, чтобы понимать это.
И все же мы должны это сделать. Нужно видеть все глазами следователя. Должна признать, что, как бы ужасно ни было найти такое тело, по крайней мере, она больше не пропала. Это победа. Дерьмовая победа, но тем не менее победа.
Судебно-медицинский эксперт Роберт Лисицки несколько минут молча осматривает жертву, прежде чем рукой в перчатке сдвинуть на нос свои очки в проволочной оправе.
— Судя по волосам, европейка. Здесь несколько месяцев, я предполагаю, исходя из состояния тела. Но давайте закроем это дело. Мы должны отогнать машину в закрытое место, чтобы вы не потеряли улики. Вы можете привезти планшет?
— Конечно, — говорит Денни и отрывается, чтобы позвонить. Один из его помощников отступает назад, как бы собираясь последовать за ним, а затем бросается в сторону леса, где его тошнит, а затем рвет.
Я бросаю взгляд на Уилла, удивляясь, как он справляется. Он профессионал, но даже в этом случае это будет для него в новинку. И я обнаружила, что мужчинам в такие моменты всегда труднее разделять людей на части, чем женщинам. Женщины сильнее, потому что они должны быть такими.
Я наблюдаю, как он немного покачивается рядом со мной, а затем снова выпрямляется, когда Лисицкий достает из кармана две баночки с детским питанием и осторожно собирает образцы с цветка насекомых на теле. Надеюсь, энтомолог сможет помочь нам определить, как долго она здесь пробыла. Отчет о вскрытии тоже будет. На данный момент багажник вытирают на предмет отпечатков пальцев, а затем заклеивают скотчем с места преступления, а машину фотографируют со всех сторон.
Одна странность заключается в том, что огонь не распространился дальше большого обгорелого кольца, окружающего машину. В этом нет никакого смысла. Лето здесь — сухой сезон. Пламя должно было охватить акры, если не больше, половину проклятого парка, но этого не произошло.
Уилл тоже это заметил. Он указывает на лысую, почерневшую растительность под обломками, а затем выше, на линию деревьев.
— Если этот парень любитель, ему повезло.
— Может быть, он точно знал, что делал, — говорит Денни, вступая в разговор. — Он мог бы быть рейнджером, не так ли?
— У Шеннан не было никаких причин находиться в этих лесах, — добавляю я. — Она не была в кемпинге, ее угнали, а потом заманили сюда. Ее убийца хорошо знаком с этими дорогами. Он знал, что машину сразу не найдут.
— Мы начнем прогонять список персонала парка по базе данных, чтобы посмотреть, есть ли кто-нибудь, кто подходит для этого, — говорит Денни. — Обычно Лесная служба проводит тщательную проверку перед приемом на работу, но я не знаю. Каким-то образом ему удалось остановить распространение пламени после того, как он его зажег. Это нелегко, если только погода не изменится.