Страница 13 из 103
Я отступил на шаг и поднял взгляд:
— Слушай, Крис, не надо меня жалеть. Правда. Не бойся, от того, что ты скажешь, что не хочешь общаться со мной или что я надоедливая прилипала, я не побегу снова вскрывать себе вены. Я не хочу умирать, как бы плохо ни было. Тем более, умирать так медленно.
— Значит, это ты помнишь? — приглушённо спросил он, засунув руки в карманы штанов.
— Ещё как. Вряд ли я когда-нибудь забуду такую боль и тот страх, — тихо ответил я, отворачиваясь. — Настолько страшно мне никогда в жизни не было. Теперь я понимаю поговорку «не желайте лёгкой жизни, желайте лёгкой смерти».
От собственных слов по телу пробежали мурашки: от самой макушки до копчика, даже хвост нервно задёргался. Просто я вспомнил тот самый хруст в спине. Резкая боль и всё. Конец. Мой конец. Конец жизни Мэтью. Я жил и думал, что всё знаю, понимаю риски, осознаю последствия. Не осознавал. Один прокол закончил моё привычное существование. Мама, папа, младший брат, Пит… и все, кого я знал, и кто знал меня. Они наверняка продолжают жить там, кто-то, возможно, винит себя в моей смерти. Но виноват только я.
Кулаки сжались сами собой, а к горлу подкатил удушающий ком. Я надрывно сглотнул и посмотрел под ноги, пытаясь справиться с вновь нахлынувшими эмоциями, разрывающими грудь изнутри. Что ж такое, почему я опять так расклеился?
— Эй, Мэл, — полушёпотом позвал Кристэл, но я не поднял голову, а он подошёл ближе и продолжил: — Ты не надоедливый. И я общаюсь с тобой не из жалости. Я просто хочу помочь, чем могу. Можешь считать это эгоистичным желанием побыть для кого-то героем. Только не думай, что ты мне в тягость. Ладно? Можешь рассказать мне обо всём, что на тебя давит.
— Хочу, чтобы всё стало хорошо… как когда-то, — выдавил я, ощущая, что глаза начинают наполняться слезами. — Прости, что-то я совсем сопли распустил. Извини.
— Не надо извиняться. Все имеют право побыть слабыми, — пытался успокоить Крис, снова начав гладить меня по голове. Однако от этого становилось только хуже.
Я начал вытирать глаза руками, пытаясь успокоиться. Что со мной происходит? Почему я не мог выплакаться дома в подушку? Почему тут, рядом с Крисом? Сука!
— Но я не должен… — начал оправдываться я, однако понял, что это похоже на жалобный скулёж, отчего начинал ненавидеть себя ещё больше. А в памяти прочно засели воспоминания о моей прежней семье и жизни. Рождество с родителями, бесилово с братом, поездки с друзьями на байках. Ничего больше не будет. Ничего. Я никогда не чувствовал такой тоски, такого опустошения, как в этот момент.
— Вот именно. Ты не должен держать в себе. Иди сюда.
Кристэл притянул меня к себе, я уткнулся носом в его грудь, а он продолжал поглаживать меня и приобнял за плечи. И меня прорвало. Накатило такой волной, что сдерживаться я больше не смог. Я начал почти беззвучно рыдать, вцепившись в одежду Криса и сжимая её между пальцами, забыв даже о том, где мы находились. Сейчас лично я находился на собственных похоронах.
Никогда не задумывался, что может быть так больно после смерти. Ведь я действительно умер. Мэтью больше нет. Слишком сложно оказалось принять это. Слишком больно.
— Прости…
— Не страшно, Мэл.
Не знаю, сколько мы так простояли, но мне казалось, что несколько часов. Конечно, это было не так. Но я проплакал все глаза, прежде чем смог задышать свободнее и глубже. Я наконец почувствовал некое облегчение, однако теперь мне с новой силой стало стыдно перед Крисом. Я отпустил его футболку и отступил на шаг, боясь поднять взгляд. Если после этого он перестанет общаться, я вполне смогу его понять.
— Ну как ты? — тихо спросил он, чуть наклоняясь и стараясь заглянуть мне в глаза, но я только отвернулся.
— Получше. Спасибо, — пробубнил я, чувствуя себя настоящим ребёнком. — Я не должен был. Сорвался.
— Перестань загоняться, я же сказал: не страшно! — строго ответил Кристэл и, взяв меня за подбородок, повернул к себе, заставив поднять-таки взгляд. — Эй. Послушай, не стыдись себя, ясно? Больно? Говори об этом! Плохо? Говори. И не стесняйся просить помощи.
— Страшно кому-то открываться, знаешь ли. Далеко не все понимающие и правильные, — произнёс я, шмыгнув носом.
— Верно. Но это не значит, что ты совсем один. Ты не один. Например, я всегда с радостью поддержу тебя.
— Всегда? — грустно усмехнулся я, глядя в его карие глаза.
— Всегда, когда ты захочешь.
— Громкое заявление.
Кристэл отпустил меня и выпрямился, улыбнувшись.
— Возможно, — легко пожал он плечами. — Но я серьёзно хочу помочь. В силу своих возможностей, конечно. Я всегда открыт для разговора.
— Спасибо, Крис. Это много для меня значит.
— Пойдём, я тебя угощу чем-нибудь?
========== 5. Прогулка ==========
После моего позорного нервного срыва Кристэл действительно смог отвлечь меня и привести в чувство, разговаривая на отвлечённые темы. Да мне и самому больше не хотелось обсуждать произошедшее. Я даже мысленно начал грешить на бушующие гормоны, ведь в своём родном теле, как бы сложно ни было, я всё равно мог справиться с эмоциями, а здесь…
Так или иначе Крис угостил меня бутылочкой сока, а потом рассказал ещё немного о парке. А я, окончательно отойдя от пережитого стресса, стал расспрашивать о мотоциклах. Оказалось, что «лоеру» это примерно то же самое, что мои родные, то есть земные, лошадиные силы. По крайней мере, я так понял. А ещё узнал, что у самого Криса не очень мощный байк, но зато у него хорошая стабилизация, точнее, вшитая электронная система контроля за устойчивостью. Очень неплохо для собранного своими руками мотоцикла!
— Как долго ты его собирал вообще? — спросил я, сделав пару глотков из бутылки.
Теперь мы сидели на лавке, к которой даже дорожка не вела. Эдакое укромное местечко, которое мы заметили издалека между зеленых деревьев и кустов. Тут было очень тихо, мимо не ходили люди и создавалось такое ощущение, будто мы совсем одни во всём парке.
— Ну, если прямо с первой детали считать, то, наверно… — Крис снова задумчиво потеребил кулон на своей шее, а потом улыбнулся, отвечая: — Почти семь лет.
— Это тебе сколько было?
— Шестнадцать. Я начал подрабатывать ещё лет с тринадцати, а в старших классах стал копить. Правда, потом, когда бабушка умерла, пришлось накопления тратить на другие нужды, но как только нашёл стабильную работу, продолжил.
Я в уме сложил «один плюс один» и получил, что сейчас Крису двадцать три или, если учитывать слово «почти», двадцать два.
— Учишься и работаешь? — спросил я, подогнув одну ногу под себя.
— Нет, конечно, мне не до учёбы было, надо было сестру как-то дотянуть до окончания школы.
Я немного помолчал, озадаченно наблюдая, как Кристэл пару раз дёрнул пушистым ухом, и тихо спросил:
— У вас нет родителей?
— Мама умерла при родах моей сестры, когда мне было всего два, так что я её даже не помню, — легко ответил тот, слегка улыбнувшись. — А отец бросил.
— Тогда кто вас растил?
— Вообще, сначала нас с сестрой воспитывал отец, но, когда мне было тринадцать, он оставил нас бабушке и свалил. Сволочь. Мы его больше не видели: ни помощи, ни хотя бы письма с объяснениями, что с ним случилось.
Я даже не знал, стоит ли расспрашивать дальше, но интерес подмывал. И я решил, что если Крис не захочет рассказывать, то просто не станет.
— А почему он так поступил? И вообще, как вы жили потом?
— Не знаю почему. Какие-то люди его искали, приходили к бабушке, но мы понятия не имели, куда он делся, — ответил он, после чего замолчал, однако, поняв, что я жду продолжения истории, вскоре продолжил: — Вот мне и пришлось устроиться на подработку уже тогда, у бабушки зарплата была куда меньше, чем у отца, она нас еле вытягивала, да и возраст её не пощадил, болела. А когда она умерла, я, естественно, об образовании больше не думал, хотел лишь, чтобы сеструха не переживала ни о каких подработках, а просто училась. Вот она сейчас как раз получает профильное образование, а я… — он вздохнул, отведя взгляд и сцепив руки на коленях. — Может, когда-нибудь в будущем, но сейчас я не потяну совмещать учёбу с работой.