Страница 5 из 6
Так в 1702 году Атласов с японцем Дембеем и большим ясачным обозом был отправлен в Москву на доклад к царю Петру Алексеевичу. И только в Москве Атласов узнал, что японец, освоивший русский язык, по имени Татэкаву Дембей из города Осаки Узакинского царства. И что его корабль с рисом сильным течением вынесло на берег Камчатки, где японец попал в плен к дикарям и был спасён русскими казаками. Царь Пётр прочитал «скаски» первопроходца Атласова, дал добро на освоение новых морских островов и, повысив его в звании, отправил служить обратно на Камчатку.
Владимир Атласов, получив от царя чин казачьей Головы, вернулся в Якутск и сразу показал служивым людям свою власть. Служба на Камчатке была очень тяжелой, ведь стужа, голод и лишения окружали казаков повсюду. Ветераны, как могли, успокаивали молодых казаков, рвавшихся за приключениями в неизведанные земли, приговаривая:
– Терпите казаки службу царскую, придёт и ваш черёд прославиться!
Но больше всего казаки страдали от необузданной жестокости своих «начальных людей», и особенно казаков возмущало самодурство Атласова, ведь он не только жестко усмирял волнения камчадалов, но и притеснял своих же казаков. Безнаказанно отбирая у них меха, он часто задерживал им жалование и поставку продовольствия. Поэтому в январе 1711 года обозлённые казаки, избрав на казачьем кругу атаманом Даниила Анциферова, подняли бунт, во время которого убили приказного Липина, а затем и самого Атласова. Так закончил свою жизнь знаменитый открыватель Камчатки Владимир Атласов.
А на казачьем кругу начались споры, драки, и никто не знал, что предпринять, ведь убили царских слуг. В круг вошёл Иван Козыревский и усмехнулся:
– Эти убийства, казачки, государственная измена, и карается оная смертью. И никуды вы с Камчатки не сбежите!
– Что же нам делать? – спросил атаман Анциферов, оглядев притихших казаков.
– Придумаем что-нибудь, – загадочно ответил Козыревский.
И казаки придумали, чтобы загладить свои «вины», стали посылать в Якутск одну за другой челобитные, которые умело писал Иван Козыревский: «…мы сами уймём бунт камчадалов, и отправимся на острова курильцев-айнов, возьмём там ясак и приведём островитян в российское подданство, и всё за свой счёт…» Но из Якутска не ответили казакам, а на военном совете вовсе отмахнулись:
– Неча разговаривать с бунтарями.
Кровавые волнения камчадалов на Камчатке не утихали. Надобно было немедля усмирить их, но кем и как? И пришлось якутскому воеводе согласиться с казаками-бунтарями, и поэтому он утвердил их предложения, послав грамоту Камчатскому воеводству о подготовке похода на морские острова айнов. А сам решил: «Пусть покаместь добудут ясак с айнов-курильцев, а там разберёмся с казачками-бунтарями и накажем их по закону».
Атаман Даниил Анциферов из Нижне-Каменского острога двинулся в поход за «рухлядью». Он с казаками прошёл весь Камчатский полуостров с севера на юг и, по пути жестоко подавив бунты камчадалов, достиг зимовья на реке Большой. Здесь атаман Анциферов велел построить байдаки, и стал готовиться к походу через переливы на морские острова курильцев-айнов. Воины местных айнов, скрываясь за скалами, уже следили за казаками и вынашивали свои планы нападения на отстающих чужаков, чтобы добыть их ножи и сабли.
Курилы
Глава 1
На юге Камчатского края издавна обитали камчадалы-ительмены, а с ними соседствовали айны-курильцы, переселившиеся с морских островов. Это были сильно обросшие волосами люди с лицами непохожими на местных жителей Камчатки, и поэтому казаки, увидев их, прозвали «мохнатыми». Они из леса с любопытством следили за пришельцами, рубившими стены и башню острога на реке Большой, и разбегались, увидев множество казаков, выходивших из ворот крепости.
В 1713 году из Большерецка по приказу камчатского воеводы атаман Даниил Анциферов с казаками отправился в поход на овладение двух морских островов. Есаул Иван Козыревский, умевший рисовать карты, тоже принял участие в этом деле. Казаки на бударах[19], а ясачные камчадалы на небольших байдарах, вышли из устья реки и, пройдя вдоль морского побережья, прибыли к «Носу Лопатки», к самой южной оконечности Камчатского полуострова. И совершенно неожиданно, через торчащие в море скалы, они увидели в сизой дымке огромный остров.
– Вот он каков, – удивлялись казаки, – большо-ой остров!
– Шум-шу, – пояснили камчалады, – мы сюды ходим на мену с айнами.
Море было спокойно и только небольшое быстрое течение вод виднелось в дали, и поэтому казаки без приключений переправились через «переливы» на этот первый остров. На берегу острова их встречали миролюбивые айны с женщинами и детьми. Они оделись в праздничные одежды из нерпичьей кожи, украсили себя птичьими перьями, и радовались, увидев среди высадившихся казаков знакомых камчадалов. Ведь островитяне были в родственных отношениях с ними, да и разговаривали они на смешанном диалекте, понимая друг друга. Камчадалы часто торговали с айнами, устраивая через «переливы» торжища, и теперь ожидали новых товаров для обмена. Но, несмотря на праздничное столпотворение айнов, казаки настороженно высадились на берег и пиками стали раздвигать толпы дикарей. Расчистив путь для своего атамана, они остановились перед двумя старейшинами, гордо стоящими в окружении своих соплеменников. Атаман Анциферов в сопровождении толмача-камчадала важно вышел навстречу к вождям и, вдохнув побольше воздуха, зычно прокричал:
– Велю племенам признать российское подданство… и внести в казну ясак, по одному бобру с души.
Как только камчадал перевёл эти слова, айны дико завопили, а старейшина, что постарше, с достоинством ответил:
– На острове нет бобров. Мы промышляем нерпу, которая нас кормит и одевает.
Один из казаков, Григорий Переломов, дружка атамана, увидел на старейшине бобровую накидку и закричал:
– Ворот-то из бобра, а значит, у них есть «рухлядь».
– Нам привозят бобров и лисиц на обмен с острова Парамушир, вон с того, что за переливами, – ответил один из старейшин, показывая на юг.
– Так живо наменяйте бобров в казну русского царя, – закричал Анциферов, – не то худо будет.
– Это невозможно. Настала осенняя пора, и на остров не переплыть, – ответили вожди и отступили назад за спины воинов, неожиданно появившихся перед атаманом.
– А нам-то, какое дело, – кричали казаки. – Несите бобров.
И громче всех кричал Переломов:
– Не то силой возьмём!
Из толпы айнов сразу послышались яростные крики и угрозы, а женщины с детьми поспешили вглубь острова. Казаки, почувствовав опасность, приготовились к худшему, а атаман Анциферов стал пятиться и скрылся за их спинами. Воины айнов, потрясая копьями, с воплями бросились на казаков. Полетели стрелы.
– Робята, заряжай, – послышалась команда атамана. – Казаки расступись – пли!
Раздался страшный грохот из нескольких пищалей и фузей[20]. Всё смешалось в толпе айнов, послышались вопли, и раненые со стонами попадали на камни, а из-за спин дикарей появились новые воины, страшно крича, они с копьями бежали на казаков.
– Готовь-сь, робята. Пли! – и толпа дикарей с воплями пустились наутёк.
И только теперь казаки смело отправились вглубь острова. Найдя поселения айнов, они построили волосатых дикарей в ряд и привели в российское подданство. А вот ясак им пришлось взять не бобрами, а нерпой и вещами, которые попадались им под руку. Анциферов с Козыревским вышли на южное побережье острова Шумшу и увидели грозные воды «перелива», за которыми еле виднелся остров.
– Парамушир! – воскликнул Козыревский.
– Да, это второй морской остров, – подтвердил атаман.
– Поро-мосири, так называют остров айны, то есть большой остров, – подсказали камчадалы.
19
Будара – длинная лодка, выдолбленная из одного ствола дерева с наращенными бортами из досок.
20
Фузея – дульнозарядное, гладкоствольное ружьё с кремнёым замком.