Русский Робинзон

осторожно стащил с печи плошку и, ударив ее о землю, глубокомысленно смотрел на летевшие во все стороны черепки. Когда косматый шалун протянул лапу за следующим горшком, Лисицын выстрелил, да так метко, что попал в самое сердце. Медведь, не успев исполнить свое намерение, тяжело рухнул на землю и не шевелился. Лисицын, опасаясь хитрости зверя, выстрелил ему в голову, но бедный мишка оставался неподвижен.

Победитель поспешил снять с убитого врага пушистую шкуру, обобрал много сала, годного для освещения хижины. Окорока отсек для пищи, остальное же мясо бросил в реку. Окончив эту работу, Лисицын отлично позавтракал жареной медвежатиной. Сало, промытое в воде, он сложил в горшки и закопал глубоко в землю, чтобы не испортилось от тепла и воздуха. Мясо окороков изрезал на тонкие пластинки, хорошо провялил на солнце и ветре, а часть высушил в печи на плошках.

После этого происшествия ничто не мешало обжигу горшков, и Лисицын наделал их много, разных размеров. Через два или три дня после победы над медведем, проходя берегом реки, он заметил на брошенном в воду мясе множество крупных раков. Эти краснокожие лакомки на несколько дней стали для нашего пустынника вкусной пищей.

Решив сделать запас продовольствия на зиму, Лисицын устроил для него помещение, пристроив к своей хижине погреб. Погреб он вырыл в земле, а над ним устроил стропила в два ската; по стропилам проложил плетень, а сверху застлал его слоем мха и осоки. Хижина с погребом сообщалась через отверстие в стене, устроенное у самого пола. В погреб Сергей Петрович поместил в глиняных плошках провяленную и сушеную медвежатину, в кладовую — сушеные грибы, лесные орехи и кедровые шишки.

В этих трудах застал Лисицына сентябрь. Два холодных утренника напомнили о скором приближении зимы, а значит, нужно было ускорить заготовление съестных припасов. Вся его надежда была на рыбную ловлю.

Лисицын приступил было к плетению сака из тонкого лыка, но как-то вечером, занимаясь этим трудным для него делом, вспомнил вдруг о применяемом на его родине способе ловить рыбу вершами — полукруглыми плетенками из тонких ивовых прутьев. Такие плетенки ставились по течению по нескольку в один ряд и прикреплялись к кольям, вбитым в дно. Остальное пространство речного течения загораживалось плетешком, чтобы рыба плыла через верши. Рыба имеет привычку плыть против течения, через воронку свободно проходит в плетенку, а назад возвратиться не может.

Река имела много удобных мест для установки верш. Плетение сака тотчас было брошено, Лисицын приступил к устройству плетушек. Получив уже навык к плетению, наш пустынник довольно скоро изготовил дюжину вершей и установил их в реке на удобном месте. По прошествии суток он наловил столько рыбы, что, высыпав ее на траву, почти онемел от изумления, увидав перед собой не один десяток окуней, ершей и других, не известных ему рыб. Скоро его запас сушеной и копченой рыбы был довольно значителен.

25 сентября, день своего ангела, наш герой решил посвятить совершенному отдыху. Хорошо вооружившись, с корзинкой в руках, он отправился в лес, стараясь не удаляться от реки, чтобы не заплутаться. Он часто поднимал с лежки зайцев и спугивал целые стада рябчиков. И пока он предавался досаде, что не может добыть для своего стола дичи, столь изобильной в этой местности, в голове его блеснула мысль устроить тетиву для лука из узких ремней медвежьей шкуры, свитых в бечевку. Будучи нетерпелив, он сейчас же вернулся, чтобы сделать лук и стрелы.

Не доходя с версту до хижины, он увидел под кустом молодого ежа. Лисицыну давно хотелось приручить какое-нибудь животное, и он с радостью положил ежа в корзинку. Принеся в хижину иглистого пленника, Лисицын озадачился, каким образом сделать дикое животное ручным. Применяясь к теории воспитания собак, он решился, скрепя сердце, поморить ежа несколько времени голодом.

Прикрыв корзину, чтобы еж из нее не убежал, Лисицын приступил к изготовлению тетивы, лука и стрел. Лук он согнул из молоденького дубочка, а стрелы сделал из кленового дерева в аршин длиною; для придания им надлежащей тяжести и правильного полета он облепил головки стрел куском мягкой древесной смолы. Физической силы для натягивания лука оказалось у Лисицына достаточно: на расстоянии тридцати шагов он убивал небольшую птицу.

Верши и стрелы совершенно обеспечили Сергея Петровича в жизненных запасах. Он спокойно стал ждать зимы, которая не замедлила с приходом. После пятидневного снега ударил мороз и держался всю зиму от 10 до 20 градусов. Хижина совершенно удовлетворяла своему назначению — в ней было тепло и сухо, воздух ежедневно освежался при выпуске дыма. Было не тесно и не просторно: все необходимое для жильца находилось у него под рукою. Было, правда, одно важное неудобство — недостаток света, которое, впрочем, несколько устранялось глиняным ночником с медвежьим жиром. Фитилем служила корпия, надерганная из лоскута ветхого белья.

В ясные дни Лисицын выходил из хижины для добывания дров, ловли рыбы и добывания дичи. Во время метелей и в длинные вечера он занимался воспитанием ежа, сделавшегося почти ручным, и изготовлением мебели.

Прежде всего он решил устроить табурет. Без топора, пилы и прочих инструментов Лисицын мог рассчитывать только на свой изобретательный ум. Вырезав четыре ореховые палки длиною около четырнадцати вершков, он прорезал их посредине, каждые две крестом и в точках соединения крепко оплел лыком, чтобы они не расходились; каждый из этих крестов он распер сверху ореховыми палочками, насадив их на верхние концы крестов и потом соединил их продольными брусочками; образовавшуюся таким образом рамку он заплел камышом. Для стола он изготовил две прочные рамки, которые связал тем же способом; вместо доски поместил в верхней раме пустой чемодан дном кверху. Чтобы дать ясное представление о внутренности хижины, я расскажу о всем ее убранстве. В одном углу помещалась печь, против ее устья находились плетеные полки для посуды; под окном стоял стол, рядом — чемодан с бельем и вещами; в углу помещалась вешалка с платьем; в последнем углу была устроена кровать. Обед Лисицына был довольно разнообразен: уха или грибная кашица; вареная, копченая и сушеная рыба; копченая, сушеная и жареная дичь, вместо десерта Сергей Петрович ел простые и кедровые орехи.

Он вставал в восемь утра и тотчас затоплял печь. Во время топки завтракал и готовил обед, причем еж получал обильную подачку. Потом он шел на работу или на охоту, если позволяла погода. Обедал в два часа вместе с ежом, для которого изготовил особый низенький табурет. После обеда писал дневник, занимался какой-нибудь нужной работой и в десять часов ложился спать.

Казалось бы, человек должен был возблагодарить Бога за те удобства и средства к жизни, какими он пользовался, и, проникнутый светом Божественного учения, с терпением ожидал бы конца плена, поддерживаясь надеждой, что если Господь не оставил его теперь, то не оставит и впредь. Но Лисицын, не признававший верховного существа, часто проклинал свою участь и сгорал желанием возвратиться на родину, пусть бы пришлось для этого терпеть все возможные лишения и даже потерять жизнь.

Так проходили в унылом однообразии дни. Однажды ночью разбудил Лисицына страшный вой. Отомкнув отверстие, он увидел перед хижиной стаю волков, которые, усевшись полукругом, выводили дикую серенаду. Увидев человека, алчные звери завыли сильнее и заклацали зубами, от чего у Лисицына волосы встали дыбом, он до того растерялся, что несколько минут не мог замкнуть отверстие, когда же он это исполнил, волки пришли в ярость, и было слышно, как некоторые стараются вскарабкаться к отверстию.

Оправившись от испуга, Лисицын решил прогнать неприятеля выстрелами. Он снова отомкнул отверстие и прямо перед собой увидал волка с устремленными на него светящимися, как раскаленный уголь, глазами. Выстрел поверг дерзкого на землю, но волки опять с бешенством бросились на хижину; одни стали грызть плетень, другие полезли на стену, несколько взобрались на крышу. Желая спасти хижину от разорения, осажденный был вынужден отстреливаться. На рассвете враги удалились. Сергей Петрович осмотрел хижину. Волки нанесли жилищу мало вреда — постоянные морозы превратили стены в камень. Восемь пушистых шкур стали трофеями Лисицына.