Мой псих

— Я не дам тебе больше шанса сбежать.

Я застыла, когда его услышала. Ответить мне было нечего, да я и не хотела вступать с ним в споры сейчас. Опять сбежала. И даже приехав в тот дом, что стал моим пристанищем, не смогла остановиться, прошла до входной двери, едва сдерживая шаг, чтобы не побежать и только после того, как вошла и осталась одна — сорвалась и остановилась, только захлопнув дверь моей комнаты.

Почему он так делает? Ну, почему?! Знает, что я никуда теперь от него не денусь, и в то же время обхаживает? Что это за пытка такая? Зачем привязывать меня к себе?! Или он не понимает, что творит? Мстит, таким образом, мне? Даже слабого оправдания, что он меня заставил, я теперь лишилась. Понял, наконец, что набрасываясь на меня, ничего не добьется? Только еще больше оттолкнет, запугав до полусмерти. Решил, что если снизит темп, то я откликнусь? Самое печальное, что я не могла отрицать — это действовало.

Мы могли бы просто договориться. Я продолжила бы на него работать, раз он этого так хочет. Хочу я на самом деле, как самого приемлемого для меня способа отдать долг. Выдержать его домогательства мне хватило бы выдержки. И, в конце концов, он бы прекратил их. Какой нормальный человек будет биться об стену без конца? Пусть сто, пусть тысячу раз понадобилось бы повторить ему моё «нет», в один прекрасный момент он бы его услышал! Но теперь он вел себя совсем не так, как я рассчитывала.

И если я что-то понимаю в людях, для этого могут быть только две причины. Кроме той оговорки, хозяин больше не словом ни упоминал о наших финансовых обязательствах друг к другу. Это странно немного. Или он считает, что это само собой разумеется. Или не хочет больше давить на меня. Если верно второе — то он действительно заинтересован во мне. Он слишком старается для того, кто может просто приказать. Это не вопрос получения тела — он пытается залезть мне в душу. Вот этого я не хотела допустить, наверное, даже больше, чем возможной связи. Я пусть и девственница, но не ханжа и наивная дурочка. Где-то в глубине даже уже смирилась.

Но у него есть невеста, мы в разных мирах живем — ничего кроме сиюминутной связи из этого не выйдет! Все что мне оставалось — выйти из нее с наименьшими потерями. Но он словно этого не понимал! Будто серьезно предполагал, что мы можем быть вместе. Отсюда второй вывод — он псих! Это действительно многое объясняло. Мелочи, которые на это указывали, были для меня очевидны. Даже это маниакальное преследование. Зацикленность, доставшаяся мне полностью и целиком. Желание привязать к себе всеми силами объект привязанности. Довести контроль до абсолюта.

Из моего горла вырвался горький смешок. Как с этим бороться, я просто не представляла. И идти у него на поводу не могла.

Я долго сидела на полу, уперевшись лбом в спинку кровати, потом встала и стояла несколько часов просто, глядя на пейзаж за окном. Постепенно темнело. Лечь мне даже не то, что не хотелось, просто в голову не приходило. Подвешенное состояние, не сон и не явь прекратилось тогда, когда я услышала, как внизу хлопнула входная дверь.

Будто кто-то мог меня увидеть, я подкралась к двери на цыпочках. Прижавшись всем телом, долго слушала, что происходит за ней. Шаги, звуки отодвигаемой мебели, приглушенный голос. Только услышав, что шаги приближаются к моей двери, я от нее отпрянула, только сейчас сообразив, что нужно только ручку повернуть, и она откроется. В панике оглядываясь, я готова была уже спрятаться в ванной, но шаги затихли. Кажется, хозяин остановился перед дверью. Но никаких звуков больше не было. Он стоял там довольно долго. Ручка двери так и не шелохнулась. Совсем ничего слышно не было. А потом он просто ушел. Я сползла по стене на пол, разом лишившись остатков сил от облегчения.

Уже темно стало, когда я очнулась и попыталась встать. Ногу отсидела и даже не заметила. Голова закружилась. Я вспомнила, что почти не спала и не ела ничего уже давно. Даже не смогла вспомнить, когда в последний раз.

На то, чтобы решиться спуститься вниз, понадобилось еще некоторое время. Я пошла босиком, чтобы не шуметь. Кругом было тихо, полутемный коридор и неяркий рассеянный свет подсветки внизу. Скорее всего, хозяин уже спит.

Добравшись до кухни, я снова остановилась. Снова голова закружилась, и пить захотелось просто нестерпимо. Вода показалась такой вкусной, что я одним махом выпила полбутылки сразу. Но не успела даже толком рассмотреть, что есть на полках холодильника из еды, когда услышала:

— Проголодалась?

Я инстинктивно шагнула назад и толкнула дверку холодильника, закрывая. Мы оказались в темноте. И я попала в еще одну ловушку. Он стоял ближе, чем я думала, и, конечно, не подумал отодвигаться. Обнял, склонив голову к моему плечу.

— Я уже подумал, что ты решила устроить голодовку.

— Нет, — я качнулась вперед, но его руки сжались сильнее, не пуская.

— Мы идеально подходим друг другу по росту, — потеревшись подбородком о моё плечо, усмехнулся он. — Ты не замечала?

— Нет.

— Мне нравится обнимать тебя так.

— Отпустите.

— Нет.

Бутылка с водой, что я все еще сжимала в руке, выскользнула. Холодная вода плеснула на мои босые ноги, вызвав дрожь. Хозяин увидел это, и прежде чем я поняла, что он делает, подхватил на руки. Усадил на поверхность острова, принес бумажные полотенца.

— Почему ты босиком?

— Не хотела, чтобы вы меня услышали.

Он хмыкнул и, присев, стал вытирать влагу с моих ступней.

— Ты бываешь так жестока, когда говоришь вот так — не скрываясь.

— Простите.

— Мне кажется, ты не чувствуешь себя виноватой сейчас.

— Да.

Просто бросив на пол использованное полотенце, хозяин поднялся и, уперевшись руками в столешницу по обеим сторонам от меня, встал так, что наши лица были на одном уровне. Света едва хватало, чтобы видеть его.

— Я, наконец, услышал твоё «да».

Я пыталась незаметно отодвинуться, раз спрыгнуть уже было нельзя, хотя бы немного увеличить расстояние между нами.

— Сколько раз мне повторить, чтобы ты, наконец, поняла, что убежать от меня больше не получится?

Я замерла, пытаясь понять по его лицу, о чем он говорит. Высказался, давая понять, что все заметил? Или о чем-то большем? О чем бы он ни говорил, для меня в этом нет ничего хорошего. Это я быстро сообразила, увидев, что он стал наклоняться. Этого я не могла выдержать — уперлась руками в его грудь, отклонившись и опустив лицо. Он снова хмыкнул, словно его это позабавило. И отошел. Сложив руки на груди, встал, опираясь на столешницу кухонную.

— Я пришел к интересному выводу.

— Какому? — я опять растерялась, не понимая его реакции.

— Мне нравится только та еда, которую готовишь ты.

Я просто не знала, что сказать на это. Смена темы сама по себе была неожиданностью, но и заявление тоже.

— Тебе придется что-то с этим сделать.

— Что именно?

— Если теперь я так зависим, готовить теперь для меня будешь только ты.

— Вы предлагаете мне стать вашим шеф-поваром?

Я сказала это просто так, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Да.

— У вас уже есть прекрасный шеф…

— Я его уволил. Нет смысла держать его, если мне не нравится, то, что он делает.

— Вы серьезно говорите?!

— Разумеется. Теперь у меня есть ты. А тебе нужно оправдание, чтобы чувствовать себя комфортно рядом со мной.

— И только ради этого вы уволили Шефа?! — я поверить не могла!

— Этого мало? Я же сказал — мне нравится только то, что готовишь ты.

— Вы даже не пробовали…

Пробовал. Но совсем мало, чтобы принимать такие решения. Да и что за причина нелепая?! Шеф — прекрасный профессионал — его готовка просто не может не нравится! И мне с ним не сравниться!

— На самом деле, я давно это заметил. И даже проводил несколько экспериментов.

— Что вы делали?!

— Еще когда ты работала на кухне. То что я не ел никогда, после того как ты приготовила — мне понравилось.

— Вы шутите сейчас.