Страница 2 из 7
Конечно, он увидел меня. Поднялся, оставив своего спутника наслаждаться обедом, прошёлся по залу, сунув руки в карманы, сел напротив и уставился на меня.
— Как жизнь? — спросил невзначай, а я счастливо улыбнулась и продемонстрировала руку. — Поздравляю, — хмыкнул в ответ. — А женишок в курсе, что я из-под твоего подола не вылезаю?
— А ты скажи ему, — заулыбалась ещё шире, а он слабо хохотнул.
— И когда счастливое событие?
— Скоро, — пожала плечами, а он надменно вздёрнул губу:
— Ты не выйдешь за него.
— С чего бы? — посмотрела удивленно, хотя и без того знала, что он скажет.
— Ты меня любишь, — озвучил очевидное, а я пожала плечами:
— Подумаешь, — отрицать-то было бессмысленно, хоть и от правды уже ушло довольно далеко. Тот матрас был плотом через реку и я переплыла ее полтора года назад, изрядно нахлебавшись.
— Не выйдешь, — снова смешок, а потом взял мою руку в свою и посмотрел на кольцо. — Кучу бабок стоит.
— Хочешь — продам? — ответила ехидно, а он поморщился:
— Я предлагал вернуть те бабки. Не стоит так часто тыкать меня в это носом, это может плохо закончиться.
— Теперь он мне угрожает, — фыркнула, выдернув руку.
— Жду тебя вечером, — бросил напоследок и вернулся за свой столик.
Почему я продолжаю это терпеть? Наверное, из жалкой попытки вернуться в те дни, когда светилась от счастья и искренне улыбалась, встречая новый день. И дело было даже не в нем, любовь давно прошла, оставив неприятный осадок, надсадивший изо дня в день. Нет. Просто так совпало: он появился в моей жизни, когда я только нашла себя, когда радовалась солнцу и подставляла лицо под лучи, добавляя себе пару десятков веснушек. Теперь я больше предпочитаю широкополые шляпы, скрывающие гнетущую тоску в глазах. А для ровного цвета лица существуют дорогие крема и тональные средства.
Еда встала поперёк горла, я расплатилась картой и вышла, пребывая в состоянии смутной тревоги. Это предложение не шло из головы, но ничего общего с предсвадебным мандражем не имело. Как будто вновь надо мной нависла чёрная туча, готовясь обрушить на мою голову ливень неприятностей.
Я резко изменила траекторию и поехала загород. За год, что мы были вместе с Александром, я накопила предостаточно и купила себе небольшой дом в дачном посёлке, со всеми благами цивилизации. Когда становилось особенно тошно от самой себя, я уезжала туда, ссылаясь на простуду, в полной уверенности, что с банкой бульона он ко мне на квартиру не завалится. О существовании этого убежища он даже не знал, что меня более, чем устраивало, сегодня я у него уже была, значит, можно было смело оставаться на ночь.
Погода стояла отличная, рядом была речка, я дождалась, пока солнце сядет, и отправилась купаться, с наслаждением опустившись в прохладную воду. Легла на спину и отдалась во власть едва уловимого течения, как любила делать, размышляя попутно, во что превратилась моя жизнь.
Влад был прав во всем, кроме одного: образование у меня было, хотя дипломную работу я так и не защитила, то есть, по сути, пять лет коту под хвост, потому как корочку мне, разумеется, не дали. Академ я брать не стала, хотя могла бы, прогуляв защиту по уважительной причине: мы с отцом попали в аварию, в результате чего я провалялась со сломанной ногой и рукой, на нем же не было ни царапины, но радовалась я рано. В ходе обследования совершенно неожиданно у него обнаружили опухоль, уже неоперабельную. Прожив полгода в аду, а папа — в агониях, я похоронила его и впала в депрессию. Мама умерла ещё раньше, за шесть лет до него, упав замертво в коридоре, вернувшись домой с работы, а других родственников не было. В общем, резко стало не до учебы, неоконченное высшее никого не интересовало, особенно по специализации «инженер», кушать хотелось и за квартиру надо было чем-то платить, так что я устроилась консультантом в магазин и продержалась там довольно долго, пока начальник не указал на дверь, получив очередную жалобу от клиента на грубость.
Из папиного ясного солнышка я превратилась в ненавидящую всех и вся стерву, заливалась чёрным кофе и всерьез подумывала сделать какую-нибудь глупость, но не смогла выбрать из обилия вариантов и способов. Около месяца тенью ходила по квартире, продолжая игнорировать спальню родителей, как будто они до сих были там, но в этой комнате лежала лишь пыль, прибитая тяжестью болезненных воспоминаний.
Из пучины отчаяния меня вывел пожар. Просто коротнула старая проводка в коридоре, где я каждый день включала свет, спасаясь от одиночества и тоски. Спала я крепко, проплакав полночи, а проснулась от ярких всполох, в первый момент решив, что начался новый день. По факту — началась новая жизнь. Путь на улицу был отрезан и так отчаянно захотелось жить, что я собралась сигануть в окно, как вдруг увидела прямо перед собой пожарного, стоящего на площадке телескопической лестницы. Оказалось, соседи чухнулись раньше, вызвав бригаду, чем спасли мне жизнь — этаж у меня был шестой.
Квартира представляла собой довольно жалкое зрелище и должна была вогнать меня в депрессию ещё глубже, но запах гари неожиданно привёл в чувство. Соседи, с которыми в последнее время я здоровалась сквозь зубы, внезапно сплотились и помогли мне привести жилище в божеский вид. К счастью, кухня и санузлы не пострадали, а вот моя комната и коридор выгорели дотла, спалив заодно и боль утраты. Я воспряла духом, собралась закончить институт, но повстречала его. Влюбилась, как кошка, млела от его сладких речей, обещающих жизнь вместе до гробовой доски, учеба вновь отошла на второй план, потом на третий, пятый… в общем, не до образования, когда душа поёт, а сердце замирает. Через несколько месяцев он влез в какие-то неприятности, о которых мне было известно только одно: нужны деньги. Я без раздумий продала квартиру, деньги он взял, испарившись вместе с ними. Звонил иногда, разговаривал с неохотой, а в какой-то момент объявил, что ему тяжело со мной общаться, что не может смотреть в глаза из-за того, что должен и обязан, что надо встать на ноги. Первые три месяца я снимала комнату в коммуналке, потом деньги закончились, любимый больше не звонил и я вновь впала в депрессию. О работе в сфере обслуживания не было и речи и я пошла намывать по вечерам полы в крутом офисе в центре, перебравшись в зачуханный хостел неподалёку, чтобы не тратиться ещё и на дорогу.
Как-то раз я приехала, начав уборку, а через двадцать минут обнаружила, что в офисе не одна. За дверью начальника шло какое-то совещание за закрытыми дверьми, а в коридоре толклись два здоровяка в чёрных костюмах и белых рубашках, застегнутых на все пуговицы. Я прошмыгнула мимо, не поднимая головы, но один прошёл за мной, крикнув вслед:
— Эй, рыжая! — я остановилась, а он подошёл ближе, спросив: — Чего забыла тут в такое время? — я молча кивнула на дверь кладовки, возле которой стояло ведро и швабра, а он вылупил глаза: — Реально?
— Реально, — усмехнулась а ответ, а он поморщился:
— Дерьмовая работа.
— Какая есть, — пожала плечами и уточнила: — Я могу закончить?
— В кабинет не суйся, — ответил хмуро и пошёл обратно, продолжая коситься.
Через неделю он завалился в офис, когда я почти закончила уборку, молча наблюдал за мной, а когда я убрала инвентарь в кладовку и собралась домой, разжал челюсти и сказал:
— Ты красивая баба. Зачем тебе это? Найди себе мужика и живи за его счёт, делов-то.
— И где ж я его возьму? — усмехнулась злобно, а он поморщился:
— Ну если так себя вести — нигде.
— А как надо? — хохотнула ехидно. — Чего тебе от меня надо?
— Понятно чего, — усмехнулся в ответ.
— Я не проститутка, — ответила резко и пошла в сторону входной двери, но он ухватил меня за запястье, резко дёрнув на себя.
— А я тебе оплату и не предлагал.
— И в чем мой резон? — спросила с вызовом, вскинув подбородок. — Отпусти.
— Могу познакомить с богатеньким. Начальник твой, между прочим.
— Нафига мне какой-то старикан? — поморщилась брезгливо, а он хмыкнул: