Страница 5 из 16
Чистым душой и сердцем предательство редко, крайне редко даётся легко.
И особенно, когда ты каждый день своего существования получаешь напоминание об этом.
Но чтобы узнать дальнейшее не со слов автора, пора тебе, мой читатель, покинуть прекрасный остров дракона по имени Снерш Жестокий. Невидимым ветерком давай же поднимемся над маленьким замком и, слегка касаясь освежающей прохладной глади моря, устремимся к другой земле. Туда, где в одной из горных вершин расположены тоннели, принадлежащие совсем другому дракону. Туда, где глубоко под землёй томится та, из-за которой стал нарушен привычный покой миров.
***
– Хозяин пришёл, – сообщила Мэрион, когда услышала звон дверного колокольчика, и тут же с жалостью покосилась на меня.
Я сидела на полу кухни с мрачным видом и держала на коленях миску тушёной картошки с мясной подливой. Еда была ещё слишком горячей, чтобы её есть, а потому я отрешённо смотрела, как над ней поднимается густой пар, и думала. Вспоминала о том, что Ортольд обещал мне изысканные пирожные каждый день. Уверена, он бы сам приносил их в нашу постель по утрам, а после наслаждался благодарным поцелуем любящей его супруги. Мы были бы счастливы вместе.
О мой милый Ортольд, ты бы любил меня! Ты бы заботился обо мне.
Не то, что Заррах.
Дракон время от времени появлялся и приносил с поверхности то убитого зверя, то пучок щавеля, то корзину яиц. При этом он нёс всё это на кухню и даже не смотрел на меня. Я для него являлась вещью, которую надо кормить и поить. Такой же вещью для него была Мэрион. Только Заррах пользовался её трудами, а не телом. И в отличие от меня она старалась угодить ему.
Но зачем мне брать с неё пример?
– Идите ужинать в столовую. Я и на вас накрою, – ласково обратилась ко мне служанка, и я всё‑таки повернула голову, чтобы угрюмо посмотреть на неё в ответ.
За стол с Заррахом я не садилась с самого первого дня пребывания под землёй. Я избегала его как только могла, а сам он подошёл ко мне лишь единожды. К счастью, больше для того, чтобы потребовать соблюдать установленные правила, нежели для того, чтобы напомнить о супружеском долге. Вообще, Заррах появлялся в доступной для меня части дома только чтобы позавтракать, пообедать и поужинать. А иногда и вовсе не появлялся.
Не знаю, хорошо это или плохо, но в месте, где нет событий, начинаешь радоваться даже приходу дракона. Хоть какое-то разнообразие.
– Да что вы право, леди, – возмутилась Мэрион, но я никак не отреагировала. Так что она печально вздохнула и, стараясь не обращать на меня внимание (дабы не выразить своё негодование вслух), принялась собирать на поднос то, что намеревалась отнести в столовую.
Стоит сказать, Мэрион относилась к моим выходкам достаточно спокойно, так как, наверное, по‑женски поняла меня. В какой-то момент, отвечая на её вопрос из-за чего я сторонюсь мужа, у меня не получилось сдержаться. Я вспылила и начала кричать о том, что нельзя красть чужих женщин, что замужем я не за её восхитительным хозяином, а за своим любимым Ортольдом. Я разревелась в голос из-за душевной боли, а после умчалась в спальню.
Мэрион не пришла утешать меня, но свои выводы сделала. Было видно, что она не верит в мой брак с Ортольдом (скорее всего из-за безграничной веры в благородство Зарраха она посчитала, что я приукрашаю), но приняла то, что моё сердце принадлежит другому. Так что эта женщина по-своему жалела меня.
… Но не меньше жалела Мэрион своего хозяина. Она безмерно уважала Зарраха, а потому сочувствовала, что ему пришлось жениться на той, чья любовь обращена к другому. Именно в этом она нашла подоплёку его холодности ко мне.
И, само собой, ей виделось, что она способна свести нас вместе.
– Да пойдёмте, что вы тут на полу, как неприкаянная?
– Не пойду.
Мэрион снова вздохнула, но наконец-то ушла в столовую. Дверь она при этом за собой не закрыла, чтобы мне было видно, как она накрывает стол на двоих. И про себя не иначе как думала, что вода камень точит.
– Вы вовремя. Вот, всё горячее, – расставляя блюда на стол, принялась радушно тараторить она.
При этом, чего мне уже было не видно, женщина косилась на Зарраха. Дракон не сел на своё привычное место, а остался задумчиво стоять в дверях, и весь его вид говорил о том, что он крайне озабочен чем-то. И, конечно, недалёкая Мэрион решила, что хмурость её хозяина связана с грустными думами о том, что его трапеза вновь пройдёт в одиночестве.
– Ваша леди совсем заскучала, – начала привирать она. – Вам бы цветов принести, она бы и улыбнулась. Цветы красиво бы здесь на столе смотрелись.
От слов Мэрион Заррах сменил позу и как будто очнулся. Он словно и не видел до этого, что не один в столовой.
– Не надо накрывать ужин, я не голоден, – сказал он служанке. – Лучше скажите, где сейчас моя жена?
– На кухне.
Он решительно двинулся на кухню, и Мэрион не успела опередить его. Ей хотелось предупредить меня, чтобы я хотя бы с пола поднялась. Но вышло как вышло. Заррах застал свою супругу трапезничающей, словно крестьянка в поле. Только крестьянки хотя бы волосы заплетают, а я, едва по утру взяла в руку расчёску, решила оставить свои распущенными и нечёсаными. Вместо наведения красоты нынче меня прельщало заниматься собственным упадком.
Но не отреагировать на мужа я не смогла. Несмотря на желание проигнорировать приход мерзавца, мои глаза сами собой со злобой уставились на него. В ответ он поглядел на меня с искренним презрением. Вот только между нами снова возникла связь желания. Мне едва удалось утихомирить охватывающее меня тепло. Но Заррах никакие свои порывы усмирять, судя по всему, не собирался.
– Вставайте, – потребовал он и не стал скрывать. – Нам пришло время уединиться.
Стоит ли говорить, что на его требование я никак реагировать не захотела? И Мэрион, поняв это, поспешно взяла у меня из рук миску и сказала:
– Давайте я сама это на стол поставлю, леди.
При этом, рассчитывая предотвратить конфликт, женщина ловко ухватила меня свободной рукой под локоть и потянула наверх. Но Заррах резко остановил её.
– Не вмешивайтесь, Мэрион. Заставить свою жену слушаться способен я сам.
После этого он, никого не стесняясь, запрокинул меня через плечо словно мешок с мукой и понёс в спальню. Как им было сказано в нашу брачную ночь, обращаться со мной он был намерен только как с вещью.
– А ну прекратите! Хватит! – не сдержавшись, зашипела я на мужа.
Мне виделось, что он хотя бы поставит меня на ноги. Боги, пусть бы лучше он тащил меня за руку, но… Заррах не остановился. Он уверенным шагом шёл в нужную ему комнату, и я не ничем не могла помешать ему. Хуже того, близость его тела усугубляла остроту отклика.
Боги, я точно знала, что мой истязатель ощущает тоже животное желание, что и я. И мне было противно от этого. Я проклинала ловушку, которую уготовила мне судьба. Это страшно, очень страшно, когда ты понимаешь, насколько твоя воля тебе не принадлежит!
Глава 3
В полдень четырнадцатого июня, после шестнадцати долгих дней заточения, Ортольд Гилберт, маркиз Виссерийский, наконец-то покинул свою тюрьму. Пусть другие называли его заключение красивым словом уединение, но сам он знал, чем оно являлось на самом деле.
«Хотя бы им хватило чести не требовать от меня публичного признания вины!» – грела его одна единственная мысль, когда он под вечер вместо того, чтобы наслаждаться роскошью своего особняка, зашагал куда-то по столичным улицам.
Прохожие на молодого маркиза порой оглядывались. Его одежда и вид были опрятными, но походка выдавала скрывающееся внутри безумие. Пламя сумасшествия сверкало в серых глазах, и Ортольд действительно в настоящий момент был готов на любой опасный поступок. Скачать честно, если бы кому-либо из людей потребовалось окликнуть его, он бы даже совершил убийство. Однако, к счастью, знакомых Ортольду лиц словно что-то останавливало от соблюдения вежливости.