Эртомикон: Энеральд Гаргонов

— Здаров, — неожиданно ввалился ко мне знакомый орк.

— И тебе привет от трёх лиц, — ответил я.

— От каких?

— От хуя и двух яиц.

— Слышь шутник, — Дрог, с грохотом положив баранину на стол, сел рядом со мной на мою лежанку и принялся издали с нескрываемым удивлением изучать мою правую руку и торчащий из неё предмет, — лучше скажи, чё от тебя девки необслуженные вышли?

— Не понравились.

— Не понравились? — удивился он, — гх. Всяку тварь на известно место пяль, бог увидит – хорошую пошлёт.

— Как я потом своей хорошей это буду объяснять?

— А ты скажи, что её тебе бог послал. Делов-то, — хитро улыбнулся Дрог.

— Да у вас тут очень специфические Боги, знаешь ли.

— Какие Боги?

— Ну, необычные. Тот же Кощей. Он Бог-прародитель, Ольга, Лесавка то бишь, вроде, его родственница, а ещё он Бог смерти. Вакх – Бог вина и его возбуждающего действия. Бог крайне распущенный и безнравственный. Дальше Флора – богиня цветов и проституток. Соблазнительная и жадная, оставляющая своих поклонников ни с чем. Морана – богиня зимы, смерти, царица ночи, могучее и грозное божество. Как я понял, жена Кощея. Морана заведует подземным миром, где правит вместе с Чернобогом, второе имя Кощея. Слышал от надзирателя, что она бродит в подземных снегах и иногда навещает поверхность, чтобы сделать своё чёрное-чёрное дело. Кроме того, каждое утро она подстерегает Светило, чтобы погубить его, но всякий раз отступает перед его могуществом. Есть ещё баба Яга, но она вроде не богиня, но дочь Кощея и Мораны. Блин, у вас тут снега никогда нет, а Богиня-матерь и Бог-отец, мало того что олицетворяют смерть, так ещё и в снегах под землёй живут. К тому же, чучело Мораны раз в год жгут, поэтому и зима никогда не настаёт. Ахуеть просто.

— Ну ты чё. Это тут у них такие Боги. У нас в племени совсем всё не так.

— Вакх – твой Бог, — подметил я.

— Так мы в честь него и накурились вчера. Устроили маленькую Вакханалию. ГХа-ха.

— Чего?

— Чего-чего, сегодня в честь Ваамы нажрёмся, — указал он на бараньи ножки, лежащие на столе.

— Утро же только… А она Богиня чего? — поинтересовался я.

— Богиня сисек, вина и жратвы. У неё огромная грудь с двенадцатью сосками!

— Жена Вакха?

— Чего-чего, а ты сечёшь, — улыбнулся Дрог.

— чего-чего, а мы слишком много это слово используем. Давай, хотя бы, заменим на что.

— Чё?

— Ну во, другое дело.

Приладив, наконец, клинок на место, я вместе с Дрогом принялся дербанить барана. Одна нога у меня, вторая у Дрога. Сидели мы так и сидели, пока к нам не пришло пополнение и не сказало: — Энегхральд, позсволь войдти.

— Ты уже вошёл, — сказал я Тугарину, — располагайся.

— Входят в бабу, а к нам заходят. Гха-гха-ха, — рассмеялся Дрог от своей убийственной шутки.

— Вы меня какх будто не жшдали, — проигнорировав подколы орка, Вампал устроился на табуретке возле стола.

— Ждали, да все жданики съели… — сказал я и предложил сыграть в шашки. Никто не согласился, но каждый с интересом выслушал правила игры, и посмотрел, как я сам с собой играю.

— Кстати, Дрог, а чего ты на игольчатой спине намалевал клеточки разных цветов.

Он снял свой плащ, который с трудом доставал до середины спины, — ну дк, смари, — указал на один из кривоватых квадратиков, — красный – цвет силы, зелёный – жизни. А ещё я себе раскрасил синим обувь. Я теперь бессмертный, понимаешь? Как и ты!

— Синий – скорость, да? — Мне кивнули в ответ, — а где ты его взял?

— По ягодкам походил.

Оценив гениальность его суждений, я решил перевести тему, — слушай, — обратился я к Тугарину, — ты как-то говорил про Древних, если я умру, я встречусь с Кощеем?

— Не зснаю. Этхо тебе Фенрир разс-скажет. В змызле, Алеша.

— Алеша – это Фенрир. Ха-Ха-гха, — пробило меня на идиотский смех. — Ну, теперь понятно, почему он стал Фенрией, — продолжил я ржать как умалишенный. — А ты умеешь заставать врасплох даже тогда, когда сидишь рядом.

— Гховорят, щто людей полезсно зас-ставать врас-сплох. Никогхда не з-знаешь, щто можшно тогда узснать.

— Это да… А с Ольгой что там?

— Дафвай не будем об этом, когхда осада будедт снята, тебхе дадут кого-дто, кто с-сопроводит тебя до выкхода из лес-са.

Не успел я понять сказанное, как к нам зашла троица, они притащили обещанное, во главе был Алеша, который с порога спросил: — А чего вы это, тут сидите, чего душитесь? — и с помощью двух служек вкорячил большую кольчугу, остроконечный шлем, добротный полуторный меч и каплевидный щит из лёгкого дерева и покрытого кожей. — Ты бы лагерь, что ль, изучил, — устало обратился мохнатик ко мне.

— А можно было? — удивился я.

— Ну да. Тебе никто не мешает.

— Ебать, — начал сокрушаться от своей беспросветной глупости Энеральд. — Я-то думал, что этот орк приставлен ко мне для того, чтобы я никого не пугал и не чудил.

— Тебе скоро одежду нормальную принесут, поведал Вампал. — Плащ свой лучше мне отдай.

— Почему это? — вопросил я.

— А его тебе верну, — заверил Алеша. — Его сделают только лучше, обещаю.

— Ну ладно. — Отвязав плащ от меховой жилетки, я отдал его, попрощался с братьями и вместе с Дрогом принялся осматривать меч и щит.

Покрутив их и повертев, заключили, что тот, кто их сделал, мастер своего дела.

Чуть позже принесли и обещанные наряды. Расфуфыренный портные предложили мне богатый выбор, даже платье подали, но когда я наорал на них и запугал, древолюди больше ничего подобного не выкидывали. Они хорошо подогнали под меня все вещи, сильно удивились наличием карманов и чуть укоротили поддоспешник, подрезав рукава и зашив остатки прочными нитями чуть выше локтя, чтоб они не мешали орудовать клинками богомола. Увидев мой потрепанный рюкзак, они вызвались подлатать его. Нужно было видеть лицо главного портного, когда он понял, из каких шкур сделан неприглядный вещмешок.

Одевшись как какой-то былинный богатырь, может быть даже как один из тридцати трёх, взяв новое вооружение, хорошенько размявшись, накинув на себя рюкзак и вальяжно выйдя из своего шатра, я решил немного потренироваться в бою с орком перед обедом. Так сказать, обкатать новое приобретение. Надзиратель Ивар увязался за нами.

По пути на небольшое тренировочное поле, мне попался на глаза чан с маслом, больше походившим на нефть. Бесцеремонно отобрав пустой кувшин у незадачливого молодого служка, набрав в него этого масла и закупорив, я, хитро улыбаясь, продолжил идти, спотыкаясь о проросшие тут и там корни.

На поле нас встретили своими подозрительным взглядами тренирующиеся воины-крысы и раненый древолюд, который сидел на выпендрёжном кресле в тени навеса. Мини-трон был обит мягким темно-красным материалом, местами сильно потертым, но со свежими заплатками. Древолюд, сидевший на нём, смотрел на нас как-то подленько, гаденько, видно, задумал что-то…

— Эй, красна дэвица! — крикнул Дрог древолюду. — Как тэбе сэдится?

— Вы пришли тренироваться, а тренируются молча, — надменно ответил он.

Подняв бровь и сделав удивлённое лицо, Энеральд сказал: — Это кто тебе такое спизданул?

— Твоя мамаша, когда стояла на коленях и отсасывала у меня, — спизданул тронозаниматель, подкрепив свои слова жестом.

— Какой у него язычок, — толкнул я плечом орка, — ты только глянь. Может, ты им у меня в жопе поработаешь?

К нам вдруг подбежали служки с надзирателями и начали слёзно просить не устраивать никаких драк, тем более погромов. Мы их пожалели, особенно когда выяснилось, что наш враг ходить самостоятельно без палки-подпиралки не может.

Всучив рюкзак одному из служек, я начал приготовления к бою.

— На что играем? — встав напротив меня, спросил бугай.