Страница 2 из 45
— Не. Та ива мутант какой-то, — нежно улыбнулась девушка.
— Значит, он редкий? Получить такой – немалая честь, — хмыкнул я.
— Знаешь, ива всем своим видом напоминает мне тебя, — с намёком сказала Эйлина. — Она сильная, её корни глубоки, и она может спрятать в своей кроне меня. Она легко клонится под ударами бури, но не больше, чем сама того желает. — Девушка сжала кулачок и игриво ударила меня в грудь, затем взяла за шиворот и подтянула к себе, но я ей не дал ничего сказать или сделать. — Дорогая, неужто это была лесть? И можно ли тебя считать бурей?
Секунду Эйлин смотрела на меня, словно борясь с желанием поцеловать, — у ивы есть полюбившаяся мне особенность, — сказала она, положив руку мне на щёку, и ехидно улыбнулась, — ива повинуется желаньям ветра.
— А ветер желает рассказать тебе историю. — Мы страстно и надолго соединили губы и переплели языки. Хорошо, что в этот момент нас никто не увидел.
После, подумав с полминуты, я начал свой рассказ.
— Прилетаю я, значится, на Ио, спутник Юпитера. Пепелац, на котором я летел, был заполнен мехами и роботами. В креслах позади и сбоку от меня сидели синты: Грорк, Мрорк и Зафаэль. Я бы никогда не догадался, что они не люди, если бы они мне сами не сказали. Беседовать с ними я, сначала, побаивался, но оказалось, что они и вправду во всем лучше людей. Жаль было тогда с ними расставаться.
Первым, кого я встретил по прибытии, был синий гном-распорядитель. Синий не потому, что он пил много, у него цвет кожи под антифриз. — Следующий! — значится, рявкнул этот гном. — Ты кто у нас?
— Специалист из корпорации Милитехнол, Энер…
— Плевать на вымя как тебя там. Бери шмотье и ползи налево, в казарму, как сменишь свой подгузник и оденешься в человека. Жди командира. А потом жди, как манну небесную, инструктора.
Я, конечно, тогда рвал и метал, но всем было как-то плевать. Потом я узнал, что этот гномик был голубым не только по цвету кожи, и это был его последний день, когда он ещё хоть что-то мог дать обществу. Его надолго закрыли.
Делать нечего, пошел по указанному направлению и вошёл в большое просторное помещение с пятью рядами шкафчиков, в каждом ряду ещё по тридцать шкафчиков.
В раздевалке народа не так много было, как я изначально предполагал. Прямо в центре человек пять кружком стояли и смотрели, как два качка на импровизированном столе соревновались у кого рука сильней, в углу зачуханный поцак стоял и что-то читал хитрющими глазами, с рожей гопника смотрели на меня ещё трое.
Мда, эти матёрые бойцы выглядят как члены какой-то банды, — подумал я.
Переодевшись и сложив свои пожитки, я пошел искать место, где можно уединиться и сделать дела. Нашел довольно быстро.
Как я зашел в толчок, так душа моя из меня и вышла. Ничего из себя не представляющая комната с парой кабинок и умывальников, видимо, когда-то была пристанищем одного из всадников апокалипсиса. А его верный спутник, Смрад от химикатов и нечистот, намесничал здесь. Можно было даже увидеть, как он построил всех светящихся зелёным крыс по стойке смирно и начал их тренировать, как нужно плюнуть в глаз разумному, чтоб тот подольше мучился. Его даже не смущало, что я зашел. К тому же, два хмыря в углу за раковинами издеваются над валяющимся среди ошметков каких-то деревяшек человеком.
— Что-нибудь хочешь сказать? — выкрикнул смазливый с тонкими длинными ручонками, стройный как кипарис парень.
— П-прос… — не успел договорить избиваемый.
— А ты че вылупился? — Посмотрев на меня красными глазами рявкнула стена два на два метра с чисто орочьим хлебалом. — Ого. Да ты прям одно лицо со мной, с бородкой, правда. Это надо исправить.
И в правду мы были очень похожи, те же острые черты лица, тот же рост чуть больше одного метра восьмидесяти сантиметров, да и телосложение в целом спортивное. Одно лишь различие, он из расы Нагариан, то есть всего лишь большой чуть синеватый горбатый человек с сотней акульих зубов и жабрами на шее.
Видимо, его слова были адресованы кому-то за моей спиной. Я настороженно оглянулся, но так никого не увидел. Тем временем, тощий направляется в мою сторону, держа в руках небольшой нож.
— На колени, — ближе подойдя, сквозь зубы выпалила макаронина. — Я сказал на колени, сейчас устроим тебе барбершоп для бородатых жоп.
На нож у подходящего ко мне отморозка мне было нечем ответить.
В руках ничего, кроме подобранного рулона бумаги с края раковины, не было, кинув который, я взял первое, что попалось на глаза, это оказалась какая-то палка, видимо от разбитого ранее стула.
Пока противник соображал, что я в него кинул, быстрым ударом выбил из рук нож и схватил за голову. Начал бить ей обо что-то твердое. Соображать, обо что времени не было, поскольку выбитый нож оказался прямо передо мной в чужой огромной руке, едва ли не касаясь меня. Увернувшись от удара бугая, я оттолкнул его ногой, тот спиной пробил закрытую дверцу кабинки и своим задом размозжил унитаз.
Входная дверь позади меня внезапно открылась. А я, поскольку долго соображал, не успел сбежать до этого момента.
Разумеется, такой грохот не остался незамеченным. Заместитель начальника седьмого корпуса, проходил прямо над нами и, услышав звуки, вместе с помощниками решил проверить, что же произошло.
Дежурный открыл дверь и отошел.
— Че тут у вас? Откуда вода? Кто сломал умывальник?! Съебали отсюда, пока…
— Что пока? — спросил толстенький заместитель корпуса, выглядывая из-за спины.
Я под шумок решил попытаться тихонько уйти.
— Так, стоять, — схватил меня за шиворот один из помощников. С полминуты убивая меня взглядом, задал пару вопросов, что-то записал и отпустил. Так он проделал с каждым из нас. Тонкому он еще платок дал, а то кровь хлестала из носа довольно сильно, и поднял с пола нож. Как потом выяснилось, у Тонкого были проблемы с головой, и он был поваром в здешней корчме и нож взял там же, где работал.
— И вас не наказали за такой беспредел? — задались логичным вопросом внимательные глазки.
— Наказали, неофициально конечно, слава коррупции, моему деду и проверкам в соседних блоках. Нашу драку быстро замяли, никто не хотел лишиться головы из-за того, что не уследили. А за неуставные отношения мы стали рабами заместителя корпуса.
Нам выделили каморку на четверых. Режим больше походил на тюремный. Запускали нас ближе к ночи, выпускали ранним утром. А сил выяснять отношения ни у кого не оставалось, даже словесно. Днем дела обстояли иначе, но до драк больше не доходило, ругались, только вот, часто.
— А да, того больно доброго хозяина четвёрки невольных звали Вейрон.
Следующие три недели больше походили на какой-нибудь круг ада. Я, Веня, Вениамин то бишь, тот который огреб от толстого Хэнка и тонкого Джина.
Я думаю, все мы надолго запомнили те дни. Чего мы только не делали, самое легкое, что было это уборка какого-нибудь дерьма. Отдраить в четыре рыла необъятный корпус, отнести бесконечное количество жратвы и инструментов на пункт переброски. Откуда потом доставляли ресурсы на космическую станцию, и на ней же располагался космический порт просто нереальных размеров. А узел под номером 4 прозвали пожирателем, поскольку он был способен обслужить корабль размером до двадцати пяти километров.
Хоть и знакомство у нас четверых не задалось, но днем после пары пиздюлей от Вейрона, мы как-то быстро перестали конфликтовать, даже приходилось помогать друг другу, ничто так не связывает, как общие пиздюли за косяки одного.
— Чуть не забыл, прораб частенько выдавал своему любимому батраку особо ебнутую работу и невыполнимые задания. Просто готовил меня к службе, видимо, капитаном дредноута. Корабликом размером всего лишь в пару лун, у которого весь офицерский состав содержится в пятилитровых баночках.