Бойтесь напуганных женщин

Он сунул руку в карман, и как раз в это время сверху, с гор, донесся глухой с раскатами гул. Что-то огромное куда-то ухнуло, шлепнуло, вздрогнула земля.

– У вас здесь есть вулкан? – удивился Михаил. Только на мгновение он утратил бдительность, перестал по-прежнему крепко сжимать Тонину руку.

Она тут же воспользовалась этим, резко толкнула его и побежала прочь. Тоня слышала, как он упал и выругался. Видимо, ударился.

И в этот момент погасли фонари. Сразу стало видно, как с горы стремительно падает вниз на поселок как будто черный огромный язык.

В эту же секунду Тоню резко рвануло за руку, и мужской голос рявкнул в самое ухо:

– Бегом! Наверх!

– Джек, за мной! – закричала она и помчалась, увлекаемая каким-то мужчиной, не оглядываясь, оступаясь на камнях, совершенно незаметных в кромешной тьме.

Промедли они всего пару секунд, и спастись бы не удалось, потому что густая, черная, грязная вода успела даже задеть ее ногу, едва не сломав.

Они бежали, задыхаясь и падая, поднимаясь все выше и выше. Джек тоже мчался по дороге вверх, скулил и оглядывался на Тоню, словно хотел сказать: «Быстрей! Что же ты так медленно ползешь?!»

В поселке нигде не было света, но воздух вокруг был заполнен голосами и страшными чавкающими звуками, словно то нечто, почти живое, свалившееся с горы, поедало людей, которых слизывал его огромный грязный язык.

– Что это такое? – спросила Тоня, когда они на секунду остановились, чтобы перевести дух.

– Сель, – сказал Костя, ибо это был он. – Я говорил, что слишком жарко. Снега стали стремительно таять...

Рядом с ними тоже кто-то тяжело дышал, а потом знакомый женский голос произнес:

– Сходили за хлебом!

– Надя, ты, что ли? – выдохнула Тоня.

– Тошка, успела вырваться? Мы видели, как Михаил тебя схватил, а ты от него вырвалась и бежать.

– Если бы не Костя...

Даже в темноте Тоня почувствовала, что Надя смотрит на то место, где, по звукам его голоса, находился Костя.

– Не останавливайтесь! – прикрикнул на них тот, кого они помянули.

И опять начался бег по улице, которая, по счастью, поднималась вверх. По счастью – не потому что им от этого было легче, а потому что они явно убегали от опасности.

То, что казалось живым существом, громко рычало и ворочалось внизу, но темнота, оставшаяся за ними, мешала разглядеть, что же все-таки случилось.

– Можно передохнуть, – разрешил наконец Константин.

Он щелкнул зажигалкой, поднял ее повыше, и Тоня увидела, что их четверо. Кроме Нади, рядом стоит Лавр и тоже тяжело дышит.

– Как вы сюда попали? – удивилась она.

– Мы же говорили, что будем поблизости, – напомнила Надя, – а как только погас свет и вверху так страшно загудело, Лавр сказал: «Надо бежать!» И мы побежали.

– А как же я? – насмешливо спросила Тоня. – Разве не меня вы хотели оберегать?

Костя погасил зажигалку и сказал:

– Кажется, если нам куда-то и можно пойти, то только ко мне домой.

– А ведь и правда, – пробормотала Тоня. – Твой дом стоит на самом верху Раздольного.

– Вот и я о том же. Пойдемте, нам топать еще два квартала.

– Черт! – проворчал Лавр. – Можно ноги переломать.

– Ничего, потерпите, у меня дома есть мощный автомобильный фонарь и достаточное количество свечей.

– Ты приготовился к блокаде? – хмыкнула Надя, судя по звуку, перемещаясь поближе к Константину.

Надо же, одной рукой держится за Лавра, а вторую к Костику протягивает. Но он тоже догадался о цели ее перемещений и скользнул по другую сторону от Тони, так что Надя в конце концов в нее и уперлась.

– Кстати, а где Михаил? – громко поинтересовалась она, получив облом.

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – с негодованием отозвался Костя. – Я вытащил Антонину, а ваш Михаил не маленький мальчик! Не инвалид, как я, а боевой офицер!.. Кстати, а что же Лавр не подумал о спасении своего друга?

– Потому что и я так же подумал. У Михаила реакция – будь здоров! Он, может быть, сейчас впереди всех нас несется.

– Тогда попрошу вас не вести больше о нем разговоры. Потому что сейчас темно, внизу сель сметает все на своем пути, так что думать о том, уцелел кто-то или нет, мы сможем только утром. Пусть хотя бы рассветет!

Через пять минут все четверо – и Джек! – входили в калитку, которую перед ними распахнул Костя.

Тоня отстегнула поводок.

– Иди побегай! – И спросила у Кости: – Ничего, если Джек обследует твой двор?

– Конечно, пусть бегает.

Он протянул вверх руку – доставал откуда-то из-под стрехи ключи, потом звенел ими и наконец распахнул дверь.

– Проходите!

Опять прошуршал, что-то нашаривая, и включил яркий автомобильный фонарь, поставив его на полку.

– Не разувайтесь! – сказал он, заметив, что Лавр присел, расшнуровывая кроссовки.

– Нет, мы разуемся, – не согласилась Тоня. – Не знаю, как у кого, а у меня туфли грязные. Потом не отмоешь пол.

– Тогда подождите немного, – сказал Константин. Он принес три табуретки, усадил всех, пошарил на ощупь в каком-то ящике и вытащил несколько пар тапок и резиновых шлепанцев. – Если хотите непременно разуваться, выбирайте себе тапки.

А сам вышел на крыльцо. Очевидно, он набирал нужный номер по мобильному телефону, потому что они вскоре услышали, как Костя докладывает:

– Леонид Петрович, у нас беда: сель сошел! – А потом только короткие фразы: – Хорошо. Я понял. Будем ждать. Нет, сейчас ничего не видно. Будем ждать... Сейчас я зажгу свет, и мы пройдем в гостиную. – Войдя в коридор, он сказал: – Директор связался с районной МЧС. Говорят часа через полтора должны прилететь вертолеты. Воинская часть поможет, но, к сожалению, она далеко.

– До рассвета еще шесть часов, – отозвалась Тоня, потому что Надя с Лавром промолчали. – Интересно, мою «Ниву» сель зацепил или мы просто пробежали мимо нее, не сообразив, что до дома Кости можно доехать?

Но говорила она куда-то в тишину, где Кости уже не было.

Он появился с подсвечником из трех свечей и пригласил их:

– Идите за мной!

Тоня ни разу не была у него в гостях. Во-первых, потому, что они не были столь уж близки, во-вторых, она бы и не пошла в дом к холостому мужчине. Что поделаешь, вот так по-дурацки была воспитана. Якобы он мог ее приход неверно истолковать.

Надя с Лавром чинно, как на комсомольском собрании, сели рядышком на старом диване.

– Сейчас я принесу вино, которое вы еще не пробовали, – значительно произнес Костя, собираясь уйти.

– Хочешь, я тебе помогу? – предложила Тоня.

– Хочу. Давай, Титова, отрабатывай свое спасение, – с ехидцей проговорил он. – Ежели что не так, заранее прошу простить. Я человек одинокий, за женщиной по части наведения порядка могу и не угнаться.

Странно, что они общались, как будто ничего не случилось и сель не мог, например, подняться выше – это уже Тоня по привычке додумывала, – к самому порогу Костиного дома.

– Вообще-то у тебя чисто, – сказала ему вслед Надя, и он остановился в дверях, словно ожидая еще какой-то похвалы.

А та думала, что Константин мог бы предложить ей, а не Тоне, помочь, но она как-то по неосторожности держалась Лавра и теперь, что называется, посреди дороги неудобно было все переиначивать.

– Это у меня с флота. Я же до милиции матросом служил, – доброжелательно, но без всякого намека на какие-то отношения между ними отозвался Костя.

Он вышел, и Тоня последовала за ним.

– Титова, – сказал он, когда полез в небольшой погреб, куда вел люк прямо из кухни, а Тоня светила ему фонарем, – согласись, все же в тебе благодарности никакой нет. Кино ты, что ли, не смотришь? Ну, там... мелодрамы всякие. Или романы женские не читаешь...

– Можно подумать, ты читаешь!

– Представь себе, в моей жизни был случай, когда один такой роман я прочел. Автора не помню, но назывался он «Волк и голубка».

– Кто, интересно, мог заставить тебя читать такой роман?

– Мы с товарищем, понимаешь ли, в засаде двое суток сидели. А у хозяйки квартиры только эта одна книга и нашлась. И знаешь, что я понял? Женщины умеют так благодарить своих спасителей!