Страница 42 из 92
Стрелок умчался прочь с такой скоростью, что я даже не успел увидеть его лица. И сдается мне, что он не преследовал целью мое убийство. Ранить — вот что он хотел. По правилам дуэли я не могу оттягивать время поединка — даже для лечения раны. Но могу отказаться от поединка — если позволю себя наказать. Например — высечь. Или поцеловать ботинки противника. Или…в общем — все, что он придумает. Сбежать тоже не смогу — меня задержат и выставят на Арену, где меня или убьют, или подвергнут унижению. А может и то, и другое сразу.
Медленно, цепляя ногтями кончик болта, вытягиваю его из раны. Тяжко идет, засел, как гвоздь. Боли не чувствую — снадобье отключило болевые ощущения, и теперь я рад, что его выпил. А то ведь колебался — надо пить, или нет. Кровь течет по спине, по груди, но во рту крови нет, значит ранение не проникающее в грудную полость. А это уже хорошо. Надо только остановить кровь, и я буду в порядке. Насколько это возможно с дыркой под ключицей.
Заглядывает давешний мальчишка — вижу его обалдевшую физиономию. Ну да, зрелище еще то — я весь в крови, выгляжу — меня только к лекарю. Следом заглядывает распорядитель — он тоже в шоке, стоит, вытаращив глаза, будто увидел огнедышащего дракона.
— Господин…что с вами?! Как вы поранились?!
— Гвоздь себе в плечо забил, болван! — холодно отвечаю я, и тут же перехожу к главному — лекарь-маг есть? Ну?! Быстрее!
— Есть, господин! — отвечает распорядитель — Но времени осталось мало!
— Тогда беги и веди его, демоны тебя задери! Скорее!
Маг появился через три минуты — пожилой мужчина с амулетом-накопителем на груди. К его чести сказать — он тут же врубился в ситуацию, и немедля приступил к лечению, сказав только, что после окончания лечения я буду чувствовать слабость, так как потерял много крови, а еще — ему пришлось прибегнуть к
Я оборвал лекцию, сказав, что все прекрасно понимаю, и претензий к нему нет. А распорядителю приказал принести хоть какую-то тряпку — оттереть кровь. Потом плюнул, и приказал парнишке вытереть меня моей же рубахой. Черт бы с ней — потом отстирают. Или выброшу нахрен! Если жив останусь.
Меня потряхивало, ноги дрожали, и потому я тут же потребовал от лекаря дать мне что-то возбуждающее. На что тот удивленно посмотрел на меня, и сказал, что ничего такого у него нет, потому что снадобье надо готовить заранее, и оно вообще-то дорогое. Тогда я выгнал всех из раздевалки под предлогом того, что я должен немного помедитировать, достал из кармана камзола «снадобье последнего удара» и выпил его, зная, что с него мне будет не просто хреново, а очень хреново. Но — потом.
«Снадобье последнего удара» — это штука убойная, хуже, чем снадобье ускорения, и поганее снадобья, отключающего боль. После него организм приходит в себя минимум неделю. А если к нему добавить эти два гадких снадобья, тогда все еще хуже. Тут законы поглощения малого срока большим не действуют. Дали тебе десять лет, к ним плюсуй еще пять. Да еще и строгого режима. Вот что такое это снадобье.
Ну а что я мог сделать? Мне надо выжить, а то что мой организм получит бешеную нагрузку, которую возможно перенесли бы лишь единицы из людей — так что с того? Я и есть эта самая единица. Зря что ли меня опаивали всякой дрянью, сооружая из мальчишки машину убийства. Переносимость у меня гораздо сильнее, чем у обычных людей. Нет, благодарности к тем, кто истязал мое тело битых десять лет, у меня нет никакой. Я их всех ненавижу. В том числе и Учителя. Но то что я сейчас ослабленный, раненый могу противостоять сильному противнику — это их заслуга, мерзавцев.
— Время, господин! Пора на арену! — прокричал из-за двери распорядитель — Скоро полуденный колокол, и вы должны стоять на арене готовый к бою, иначе вам засчитают поражение! Скорее!
И я пошел на выход, расслабленный внешне, и готовый ко всему на самом деле. Сейчас меня уже не смогли бы подстрелить. Кстати, я еще разберусь, кто это сделал. Ясно, что прилетел привет от Сенрака, вот только кто пропустил киллера в мою раздевалку? Почему его не остановила охрана, которая не пускает никого из чужих? Где был распорядитель, когда меня пытались убить? И с ним разберусь, и не дай бог он при делах! Голову его на воротах повешу, чего бы это мне не стоило!
Я смотрел на противника, и оценивал его взглядом профессионала. Он глядел на меня, и я видел, что с каждой секундой его взгляд становится все настороженнее. Что он увидел? Да вроде ничего такого, что может вызвать опаску…тощий, жилистый — крупных мышц у меня нет. Эдакие твердые, как дерево узловатые «веревки»— Содия так говорит. Мол, меня как из канатов свили. Никакой тебе мягкости и мимимишности. По заду врежешь — руку больно. Кстати, а сама-то! Тоже нет пухлости и мягкости. Задница твердая, как орех. И вроде физкультурой не занимается…снадобья пьет правильные, что ли?
Противник, конечно, внешне очень хорош. В камзоле не видно, но когда по пояс раздет — впечатляют и накачанные мышцы плеч, и руки с крупными продолговатыми бицепсами, и грудь, квадратными пластинами выпирающая вперед. Парень неплохо следит за собой, занимается не менее двух часов в день — или я ничего не понимаю в единоборствах. И качается. Вон какие плечищи надул! Теперь, кстати, я понимаю, почему Содия некогда с ним связалась. И похоже что у нее было не раз, и не два, а может и не десять раз с этим типусом. Для женщин он выглядит настоящим племенным жеребцом элитной породы. Мать небось красавица, отец породистый, вот и получился эдакий породистый жеребец.
Распорядитель встал между нами, жестом пригласил подойти. Я сделал пару шагов и остановился в шаге от него. Сенрак сделал то же самое. Распорядитель подозвал мага, который стоял сбоку от меня (того самого мага, что закрывал мне рану), и молча кивнул. Маг постоял, внешне не производя никаких действий, потом кивнул распорядителю. Мол, все в порядке, нарушений не обнаружено. Я знал, что он сейчас сделал — отсканировал оружие и бойцов на предмет обкаста. Обкаста нет — значит можно начинать.