Страница 24 из 92
Итак, противник потянулся за мечом, рукоять которого торчала у него за плечом, но не успел. Я рыбкой бросился вперед, сделал кувырок, и снизу, практически в пах вонзил кинжал в своего врага. Кинжал у меня непростой, парный к тем мечам, что я забрал в поместье уничтоженного мной клана. Магия поработала над сталью. Так что ни кольчуги, ни какие-то там брони для него не составляют ни малейшей помехи. Режет — как бумагу. Вернее — пробивает.
Не успел парень дотянуться. Согнулся, хватаясь за свою порушенную драгоценность, и тут же получил удар в глазницу — мозг мгновенно умер, и труп мешком хлопнулся о мостовую.
Все произошло настолько быстро, настолько тихо и незаметно, что толпа разгоряченных добиванием карлика бандюков не смогла ничего заметить. Куча-мала продолжала быть, и возившиеся в ней представители рода людского так и свивались в клубок, будто могильные черви над разложившимся трупом покойника.
Я перехватил кинжал левой рукой, выдернул из ножен на спине только что убитого противника короткий меч, которым очень удобно работать в помещениях (мне такие больше всего нравятся — они напоминают собой длинные кинжалы, что-то вроде скифского акинака), и «на-полусогнутых» пошел вперед, примеряясь, кого первого отправить на встречу с богами.
Первый ушел на небеса, вылетев из толпы, как кусок дерьма. Он даже шлепнуться не успел — я пронзил его мечом в полете. Следующим был высоченный мужичина, который вдруг со стоном вылез из свалки, зажимая руками правый глаз. Из-под ладоней сочилась кровь, и похоже что этим глазом боевик больше никогда не смог бы видеть. Узнать точнее теперь не получится — мой кинжал пронзил ему сердце, пробив кольчугу, и мужик повалился на мостовую, как подрубленное дерево. Только тогда меня и заметили.
Их оставалось семь человек — довольно-таки много на меня одного, маленького. Я не медведь Балу, и не карлик с плечами шире моих в два раза, потому сразу же бросился бежать, изображая ужасный испуг. Ну да — куда там молодому самзливенькому парнишке драться против семерыхздоровенных обломов!
Они бросились за мной — хромающим, и всем своим видом изображающим испуг. Я ведь не дал им возможности подумать. Иначе бы они поняли, что человек, так запросто расправившийся с двумя их товарищами у них на глазах, наверное не такая уж и безобидная добыча. Тактика Спартака бессмертна. Пока добегут остальные — уничтожить самых быстрых бегунов. Кстати, побежали не все — трое остались добивать карлика, которые еще хрипел и размахивал ручищами, пытаясь наощупь зацепить кого-нибудь из мучителей. Похоже, что он уже ничего не видел — превращенное в отбивную лицо ровным слоем заливала льющаяся из многочисленных ран кровь.
Не стал вступать в фехтовальный поединок — нафиг мне это надо? Поднырнул под удар набегающего на меня громилы и сходу вонзил ему меч в горло. Второй получил удар кинжалом в живот — как меня и учили. Живот большой, в него не промахнешься, и мягкий. А еще в нем много жизненно важных органов. И больно. Очень больно. А вот если будешь бить в грудь — можешь и не получить того, чего хочешь. Там кости грудины, прикрывающие сердце и легкие. А еще — эти негодяи имеют дурную привычку надевать под камзол кольчугу, иногда укрепленную стальными, и даже зачарованными пластинами. Не пробьешь! Нет, лучше пах и живот — так надежнее, пусть даже умирает не сразу.
И тут же получил болт из арбалета в грудь. Не успел увернуться. Хорошо, что Содия, как обещала, увешала меня амулетами — болт скользнул по камзолу и отрикошетил от мостовой, ну а я пошел вперед, готовясь к бою и понимая, что вот сейчас мне придется по-настоящему туго — ибо передо мной стояли крепкие, обвешанные оружием наемники, которые не собирались по-глупому отдавать свою жизнь. Взрослые мужики, слегка помятые после возни с карликом — они были вооружены так же, как я — мечом в одной руке, длинным кинжалом в другой. Амулеты против мечей и кинжалов не работали — скорость движения оружия недостаточна, амулет не отражает такой удар. Иначе он бы просто на давал жить его хозяину — даже кружку не поднимешь из-за возникшего «силового поля».
— Мелкий, ложись! — услышал знакомый голос, и не раздумывая плюхнулся на мостовую. Пьяная женщина, если она еще и колдунья — опасное соседство для любого, кто окажется с ней рядом.
Когда поднял голову от земли, увидел, что четверо боевиков медленно, эпично заваливаются на землю, а их лица белы, будто сделаны из мрамора. Замерзли!
Бум! Бум! Бум! Бум!
Звон разбившегося фарфора, и по булыжникам мостовой полетели кусочки красной плоти, игольчато блестевшие в свете вспыхнувшего над головой Содии магического шара.
— Ты этих-то не зацепила? — Содия озабоченно наклонилась над карликом, лежащим в луже крови.
— Обижаешь, подруга! — пьяно расхохоталась Кирия — Я еще могу попасть пальцем в …! Не промахнусь!
— Тьфу! — сплюнула Содия, укоризненно мотала головой — Опять нажралась! Ну вот почему я с тобой дружу, грязная ты сучка?!
— Со мной интересно — подумав две секунды выдала колдунья — Еще я красивая. И языком работать умею. Ха ха ха! Эй, мелкий, хватит уже валяться, вставай! Погляди, что там с девчонкой! Надо отсюда уходить, а то сейчас набегут, потом замучаешься показания давать.
— Содия…можно… — начал я, и подруга меня перебила:
— Да, да, демоны тебя задери! Грузим их в фургон, и валим отсюда! Ко мне давай, там разберемся. Я сейчас пошлю за лекарем! Скорее ты, пьянь ты моя любимая! Еле ползаешь! Тащи мальчишку!
— Тут главное слово — «любимая» — задумчиво пробормотала Кирия, шагнув в сторону бесчувственного рыжего мальчика — Иначе бы я обиделась. Но ты сама грязная сучка! И я тебя не люблю! Пока что. Ох, ты мой маленький…неужто убили? Вот твари… А! Нет. Дышит. Раз дышит — значит, будет жить.