Страница 16 из 16
Вспомнился Аллен. Из-за смерти деда его гибель позабылась. На душе стало горько. Надо было заставить его уйти при мне. Знал же, что парни в его возрасте очень непослушные. Аллен — единственный в своём роде. Самый молодой Сильный Эвольвер, часть Синдиката. Тот, чья способность помогла убить столько Разумных. После таких побед далеко не каждый взрослый сможет остаться в трезвом разуме, что уж говорить о подростке.
Я коротко ответил на сообщения и поднялся. Это действие как будто вернуло меня в реальный мир — накатила апатия, мир вокруг посерел. Дед умер. Человек, который сделал за обе жизни больше для меня, чем любой другой. И хоть я всей душой стараюсь верить, что у меня получится повернуть время вспять, но червячок сомнений остаётся. Даже не червячок — змея.
Несколько секунд я просто стоял, унимая поднявшуюся волну беспокойства. Хоть мне нет ещё семнадцати, но я не подросток. Надо организовать похороны, дождаться опекуна и постараться прожить этот двадцать один день. Сегодня седьмое июля. Следующее полнолуние — двадцать восьмого.
К этой дате надо постараться сделать так, чтобы мир не рухнул окончательно…
***
Здесь было много народу. Шумно, повсюду слышны плач и всхлипы. Куда ни взгляни — везде люди, одетые в чёрное. На похороны деда пришли многие. Без малого весь Екатеринбург хотел с ним попрощаться. Все дороги встали, очередь до кладбища начиналась где-то в центре города и тянулась на многие километры. Но горожан пропустят, только когда все самые близкие попрощаются с дедом.
Люди по очереди выходили к кафедре и говорили, как много сделал дед, какой он хороший человек. Мне не хотелось здесь присутствовать, не хотелось слушать плач и все эти слова. Но я стоял. И мёрз.
Июль — жаркий месяц, середина лета. И день сегодня выдался солнечный, безоблачный. Но несмотря на это, я мёрз, мне было холодно.
— Сын, иди попрощайся с дедушкой, — прошептала мне мама, вытирая слёзы. Рядом с ней стояла грустная Люда, держащая за руку заплаканную Мирославу. А у меня глаза даже не повлажнели — сухие, как летний ветер.
Я механически кивнул, поправил пиджак, чтобы он плотнее облегал, чтобы согрел. Но холод никуда не делся.
Не помню, что говорил. В открытый гроб я не смотрел, не хотел. Просто ушёл, уступив место священнику.
— Твой дедушка даже после смерти сумел выделиться, — горько усмехнулась мама.
Для своих похорон дед оставил инструкцию. Например — его могильный камень был сделан из чистого куска золота, а надпись на нём — из серебра. Эпитафию дед тоже выбрал необычную — “Не трожь мои деньги, бомжара!”
Позади могильного камня возвышалась скульптура деда — он стоял, гордо подняв подбородок и поставив ногу на поверженного медведя. Дед не успел изменить инструкции, которые написал ещё до Затмения. В прошлой жизни была другая скульптура.
Когда священник закончил свою заунывную речь, гроб закрыли и начали опускать в землю. Каждый из близких кинул горсть земли, и в это время заиграла весёлая задорная музыка:
Люда не выдержала и прыснула. Все остальные тоже не смогли сдержать улыбок. Я же не улыбался. Второй раз слышу эту песню — не весело мне. Почему-то холодно.
Когда церемония прошла, люди принялись расходиться. Но это только начало — тысячи желающих попрощаться всё ещё ждут на улице.
— Владислав, — ко мне подошёл распорядитель, один из людей деда. Он, явно чувствуя неловкость, протянул мне тысячу рублей.
— Ваш дед приказал всем деньги давать, кто к нему на похороны придёт. Вот.
Я молча принял деньги. Распределитель, слегка покраснев от неловкости, повернулся к Мирославе и Люде и протянул им по десять тысяч рублей.
— А точно можно? — Люда указала пальцем на эпитафию. При этом песня, призывающая не трогать деньги деда, продолжала весело играть.
— Да, можно, — распорядитель печально улыбнулся. — Князь так шутит.
— Странный он, — пробормотала Люда, забрав деньги и с интересом покрутила их в руках.
Мама увела Мирославу и Люду, все остальные тоже вскоре ушли. Но народу стало только больше — кладбище открылось для жителей города. В ближайшие дни здесь будет очень шумно. Особенно, когда распространится новость, что на могиле деда деньги дают. Со всего Княжества люди прибегут, ещё и с соседних. Балаган, одним словом, — всё в духе деда. Но с каждым днём выдаваемая сумма будет уменьшаться, и через неделю это прекратится. Дед завещал перенести его тело в родовую усыпальню спустя месяц после похорон — хотел за это время создать хаос. Хотя… Скорее, желал, чтобы с ним попрощалось как можно больше людей.
— Сын, — через несколько часов ко мне вернулась мама. — Ребята тебя ждут.
Мама замялась.
— Там Люда учудила. Она использовала свою способность и вернула ноги Лиангу, но… В общем, тебе надо это видеть.
— Да, — я оторвал взгляд от золотого надгробия и развернулся. — Идём.
Конец ознакомительного фрагмента.