Детектив поневоле

– Семья говоришь? – я подкинул в руке гантель и после того как она сделала два оборота, поймал её, – Семья это всегда хорошо. Плохо когда её больше нет.

– Не убивай, брат!

Я ухмыльнулся, вспомнив слова главного героя из одного популярного фильма, который будет снят и выйдет в прокат лишь в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, но отвечать ему той репликой не стал. Слишком много чести будет. Если доживёт до этого времени, то сам фильм посмотрит.

То, что жители соседних квартир, услышавшие подозрительные звуки не выйдут на лестницу, я знал наверняка. Кому из них нужны дополнительные проблемы? А вот позвонить в милицию и вызвать наряд кто-нибудь из них вполне мог. Терять понапрасну время, резона мне не было никакого, и поэтому я решил вытащить из таксиста максимум полезной информации:

– Это не тот ли милиционер, который подходил ко мне на вокзале?

– Нет, совсем не тот. Этот с завода, с ЧМКа.

– Откуда на заводе милиция может взяться? – я наклонился ближе к таксисту, – Чего ты мне здесь лепишь горбатого?

– Он охранник из ВОХРа.

– Какой же он мент тогда?

– Не сердись, брат. Для нас всё одно, те же – менты, только эти ещё хуже. Совсем беспредельщики. Понимаешь?

– Как его найти? – по глазам таксиста было видно, что он не врёт.

Да и какой ему в этом резон? Его подельники в полной «бессознанке» отдыхают на полу, а я вовсе не похож на шутника. Куда скорее похож я был в этот момент на мясника с кувалдой в руке. Проще говоря – до неприятностей с тем, кто его нанял на это дело, ему ещё нужно было дожить.

– Он сказал, что сам нас найдёт. Я его впервые видел, честное слово.

– А с чего ты тогда взял, что ему верить можно, если впервые увидел его?

– Видел своими глазами, как он ментам на вокзале указания раздавал. Большой человек значит.

– Такой же большой как я?

– Нет, что ты. Рядом с тобой он совсем маленький будет.

– Что именно он просил вас сделать?

– Сказал, что нужно припугнуть одного гостя. Чтобы тот более сговорчивым стал и сам уехал домой в Ленинград. Ещё сказал, что валить его не нужно, проблемы будут большие потом. Честное слово, больше ничего не знаю. Очень сильно сожалею о случившемся. Прости, брат, рамсы попутал.

Разумеется, опытный заказчик прекрасно знал, с кем имеет дело и поэтому светиться не стал и сделал всё чужими руками. Концы в воду. Раз они дело не сделали, как он хотел, так охранник из ВОХРа и не покажется больше на вокзале. И ни чего ты заказчику не предъявишь потом – не был, не состоял, не участвовал, вот и весь ответ на любые «предьявы». Значит, придумают чуть позже что-то ещё. Кому же это на заводе я так хорошо дорогу перешёл? Или дело тут вовсе не в этом?

– Семью свою увидеть хочешь?

– Очень сильно хочу.

– Тогда лежи тут и жди, когда за тобой приедут. Всё понятно?

Я встал и пошёл обратно в квартиру, подхватив с пола вторую гантель.

– Мне всё понятно. Здоровья тебе, брат.

– Не брат ты мне, – кинул я, не оборачиваясь, и закрыл за собой дверь.

Положив гантели на пол в коридоре, я прошёл в комнату. Эта история расследования становилась всё интереснее с каждой минутой. Я достал из папки с документами список телефонных номеров от Широкополова и набрал первый по списку. Трубку подняла девушка и представилась секретарём. Я так же представился, как положено но услышал в ответ новость о том, что товарищ заместитель генерального директора сейчас находится на совещании и мне придётся подождать в течение часа, пока он освободится и сможет со мной переговорить.

Не то что бы мне вдруг «вожжа под хвост попала», но ждать я не желал категорически и попросту повысил голос на секретаршу, сообщив ей о том, у меня тут три трупа остывают на площадке и если товарищ Широкополов не соизволить оторвать свой зад, то его ожидают большие неприятности в дальнейшем.

Реакция секретарши была молниеносной, и уже секунд через пятнадцать я услышал в трубке характерный щелчок, а затем голос Бориса Сергеевича:

– С вами всё в порядке, Виктор Дмитриевич? Вам нужна помощь? – прикрыв затем трубку рукой, Широкополов дал команду своей секретарше, – Начальника службы охраны ко мне. Срочно!

Толи руки у него были кривые, толи техника так работала в те времена, однако эту фразу я расслышал дословно. После этого в голове моей моментально сам собой созрел план, так как сложить одно событие с другим для меня оказалось делом не сложным. Кто знает, а вдруг моя догадка верна и теперь может появиться повод это проверить? Одним словом я решил подыграть и не строить из себя обиженного подростка. Доказательств против Широкополова у меня всё равно нет никаких. Значит, их нужно добыть.

– Со мной всё в порядке, – ответил я, специально немного отстраняясь от телефонной трубки, – Мне понадобится ваша помощь, Борис Сергеевич.

– Всё, что смогу. Говорите.

– У меня здесь возле квартиры отдыхают три «товарища», которые оказались мне совсем не товарищами. А у меня сейчас нет ни времени ни желания для того что бы решать их дальнейшую судьбу. Вы меня понимаете?

– Не беспокойтесь об этом, я пришлю службу охраны. Расследование и поиск моей дочери превыше всего. Вы не пострадали, Виктор Дмитриевич?

– Нет, не пострадал. Со мной всё в порядке.

– А эти «товарищи» не сбегут раньше времени?

– Я так не думаю. А вот первая медицинская помощь им точно не помешает. Мне пора ехать по делам, извините. Ваши ребята справятся здесь без меня?

– Конечно, справятся. Желаю вам удачи в поиске моей дочери. Держите меня в курсе дел.

– Непременно, – пообещал я и положил трубку.

Задумка моя была не сложной по своей сути: сделать вид, что я срочно уехал по неотложному делу, а самому притаиться этажом ниже и послушать о том, что здесь будет происходить. Шансов на то, что приедет тот самый охранник, который нанял этих таксистов, было не много, но ведь иногда и снаряды падают в одну и ту же воронку дважды. Всякое бывает. Других «ниточек» у меня на данный момент не было.

Если я смогу понять, что именно здесь происходит, то и дело распутается само собой. Так я решил для себя. Если Широкополов хоть каким-то образом связан с этими таксистами, то лично для меня это факт меняет многое. Как я могу доверять человеку, который меня использует в личных интересах?

Я потрогал рукой свой ушибленный битой загривок – синяк точно будет, но это не смертельно. Могло быть гораздо хуже.

В какой-то момент своих размышлений я отчётливо для себя осознал, что за погибшую девчонку готов глотки рвать если понадобится. Нет, это не стало моим личным делом, и я не путал этот случай с потерей собственной дочери. Это нарушало основное правило, по которому я привык жить в прошлой жизни. Это нарушало правило справедливости. Те, кто пытался меня запугать и отправить обратно в Ленинград, не солоно хлебавши, напрямую нарушали его. А вот с этим я уже мириться не мог.

Здесь мне не столько за себя обидно стало, сколько за детектива, чьё имя будет безвозвратно опорочено, а вместе с ним и имя его отца Дмитрия Афанасиевича. Не хочу, что бы в газете появился заголовок: «Известный детектив, сын полковника милиции позорно бежал, не закончив расследование».

Время меня поджимало, и нужно было начинать действовать. Для начала мне следовало убедить таксиста в том, что я действительно уехал по делам. Надеюсь, он всё ещё там лежит, на том же месте. И вот почему в этой чёртовой двери нет самого обычного дверного глазка?

Я положил папку с документами в кейс и, взяв его с собой, вышел из квартиры, закрыв двери на ключ. Таксист видимо был из категории людей все-таки в итоге понятливых и поэтому лежал на том же месте. Он снял ботинок и щупал свою отбитую гантелью ногу. Его лицо искажала гримаса боли. Могу себе представить, сколько на его пальцах мелких переломов и трещин. А вот жалости к нему я не испытывал.

Нажав кнопку вызова лифта, я обратился к нему и тем двоим, что лежали неподалёку от него и приходящим в сознание: