Страница 16 из 27
Существуют две разновидности монизма: 1) классический монистический подход, лежащий в основе единства тела и души и 2) неклассический монистический подход, декларирующий принцип психофизического тождества.
Психофизиологическое взаимодействие (классический монистический подход):
Нет двух субстанций, психика – единая, абсолютная субстанция, обладающая свойствами протяжения и мышления; психическое и физическое не противопоставляются, не обособляются, а представляют собой разнородные, но равнозначные составляющие или атрибуты природы. Единство мира – единство проявлений духовного и материального, единство и взаимодействие различных субстанций (Б. Спиноза).
Монистическая методология исходит из принципа «либо-либо», пытаясь разрешить противоречия между идеальным и материальным в пользу одного из них.
Материальная монистическая методология (К. Маркс) – психика и сознание – «продукт мозговой деятельности, существует только материя, все остальное вторично и противоположно.
Идеалистическая монистическая методология (Гегель) – психическое сводится к идеальному как противоположному материальному.
В обоих случаях ни психика, ни материя не обладают соответствующим онтологическим статусом.
Психофизическое единство – это объединение разнородных явлений как некое единство, при котором развитие строения мозга обусловливает поведение человека, его образ жизни, а образ жизни обусловливает строение мозга и его функции.
Человек – единство (или множество) биопсихосоциальных составляющих.
Психика одновременно рассматривается как функция мозга и как отражение бытия, осознанное бытие. Связь психики и ее субстрата раскрывается: 1) как отношения (взаимосвязь) строения и функции и 2) как связь сознания (как отражения, как знания) с объектом, который в нем отражается. Эта связь определяется положением о единстве субъективного и объективного, в котором внешнее объективное опосредует и определяет внутреннее субъективное.
Психофизическое единство (равнозначность субстанций) – это:
объединение принципиально разнородных, но связанных между собой явлений (субстанций);
психика не сводима к физическим свойствам материи (мозга) и сохраняет свое качественное своеобразие;
единство не означает рядоположенного существования двух разнородных и между собой никак не связанных детерминаций.
Дихотомия духа и материи, субъективной и объективной реальности человека, вопреки декларируемой доказательности и эмпирической обоснованности утверждений о единстве и функциональной зависимости высших психических функций от жизнедеятельности организма, на самом деле отражает априорные постулаты, т.е. представляет собой не столько научный, сколько «донаучный» или «наивный» способ обоснования психофизического единства человека.
Как подчеркивал К. Ясперс, единство соматической субстанции (тела) и психической субстанции (души) представляется неоспоримым. И все же мы должны всегда помнить, что связь между телом и душой вовсе не является прямой и однозначной: об определенных психических событиях нельзя говорить как о чем-то таком, что прямо связано со столь же определенными событиями, относящимися к соматической сфере. Иначе говоря, мы не имеем оснований для того, чтобы постулировать существование психосоматического параллелизма в узком смысле.
Единство души и тела предполагает лишь взаимодействие между разнородными (противоречивыми) и не совместимыми субстанциями, имеющими различную природу, сущность и методологические подходы. Взаимосвязь между телом, душой и внешним миром или, другими словами, между объективной и субъективной реальностью человека и социумом – это проблема величайшей трудности и значимости, огромного мировоззренческого значения. Решение ее применительно к психиатрии – это путь не только к устранению методологических противоречий и дисциплинарного кризиса, это теоретическая платформа для конструктивного изучения конкретной целостности человеческого существования, формирования единой парадигмы психиатрии, где человек (пациент понимается исходя из перспективы его собственного человеческого бытия).
Устранение противоречий «наук о духе» и «наук о природе», «объективной и субъективной», «объясняющей и понимающей» психиатрии, невозможно в пределах редукционистских концепций (биологических или психологических). По мнению Л. Бинсвангера, это ошибочный, тупиковый путь, потому что «человек – это нечто большее, чем жизнь», большее, чем «физикопсиходуховное единство» организма. В этом плане уместным представляется мнение В. Франкла (2018, 36): «многомерная онтология отнюдь не решает психофизическую проблему, но она объясняет, почему эта проблема не может быть решена. Единство человека – единство, существующее вопреки многозначности тела и души. Нельзя отыскать сущность человека в биологическом или психологическом измерении, следует обратиться к онтологическому измерению, из которого человек и проецируется во все остальные».
Таким образом, единство двух субстанций только декларируется и необъяснимо при разнородности и реальной разобщенности атрибутов. Классический монизм и дуализм считаются анахронизмом, т.к. не раскрывают способов преодоления психофизических противоречий.
Психофизиологическое тождество, отождествленное психофизиологическое единство (неклассический монистический подход). Тело и душа – семантически разнородные понятия, не являющиеся тождественными сами по себе. Но это разделение существует лишь в наших умах. Однако они могут стать тождественными, сводимыми друг другу, действительно едиными в случае, если их мыслить различными состояниями одного и того же начала. Или, если тело и душа одновременно представляются и как объективная, и как субъективная реальность (которую все же нужно как-то обозначить). Тогда это действительное единство – объединение разнородных явлений на какой-либо одной основе.
Методологическое определение психофизического единства человека возможно только в случае позитивного ответа на вопрос: «Существует ли нечто, отражающее и обеспечивающее единство, сводимость, неразделимость и равновесие духовного и материального»? Естественно этим нечто не может быть ни материальное, ни психическое как разнородные явления. Этим нечто может быть только какая-то глобальная сущность, отражающая целостность мироздания, единую субстанциональность, основу у таких разнородных явлений как субъективное и объективное. Такой сущностью или единой (одной, неразделимой) субстанцией может быть только онтологическая категория – бытие, учитывающая конкретную целостность человеческого существования. В этом случае тело и душа могут рассматриваться как различные состояния одного и того же начала.
С другой стороны, можно предположить, что и тело, и душа, сами по себе, одновременно являются и объективной и субъективной реальностью, так как организм человека может восприниматься как материальный объект и как орган объективной реальности в виде субъективных (психических) феноменов, а психика, личность – как внутренний субъективный мир и как продукт деятельности головного мозга, как отражение объективной реальности (рис. 7).
Рис. 7. Тождество тела и души
Таким образом, если телесное (физическое) – это объективная и субъективная реальность и психическое – это также объективная и субъективная реальность, то телесное (мозг) и психическое (феномены) являются тождественными друг другу понятиями и составляют две стороны одного и того же явления – сознания, рассматриваемого с двух различных точек зрения: объективного и субъективного идеального бытия.
Основные положения неклассического монистического подхода (отождествленного психофизического единства) сводятся к следующему:
1. Психическое и физическое есть две стороны одного и того же, но только рассматриваемого с двух различных точек зрения – тождество психического и физического.