Сучка

Он предлагал обменяться контактами, чтобы общаться, минуя общественный чат. Что было бы крайне рискованно! Дело в том, что её телефон мелькал в соцсетях с пометкой «Психолог: Дольникова Евгения Дмитриевна». А раскрывать свою личность она не хотела.

Закончив снимать себя, Женя надела халат и устроилась у монитора. Она открыла вкладку «инкогнито» на ноутбуке. Хотя Вадим не имел привычки шпионить за ней, но лучше перестраховаться. Затем напечатала: «Сучка» и нажала «войти». Этот ник Женя выбрала неспроста! «Шлюха», «киска», «распутная» были в ходу, но звучали чересчур унизительно и простовато. Слащавые прозвища, вроде «конфетки», «вкусняшки» и «сосочки» больше годились для юных особ. «Сучка» же, намекало на желание девушки подчиняться, и пробуждало в мужчине животный настрой.

Он уже поджидал её. И первое, что увидела Женя, войдя, была фотография. Нет, не его гениталий.

«А я подобрал для тебя одеяние. Будешь в этом встречать меня», – пояснил собеседник. Дальше следовала картинка, где девушка демонстрировала на себе откровенное боди. Груди, приподнятые бретелями, зазывно торчали, а на месте чашечек было пусто. Внизу, где полагалось быть трусикам, сияла из прорези бритая киска. Сзади эта прорезь расширялась, живописно демонстрируя упругие ягодицы.

«Очень кстати», – подумал Женя, и вместо текста прислала ему свой обнажённый бюст. Ответ не заставил себя долго ждать.

«Мммм, какие соски. Так и просятся в рот! Вижу на них свою сперму», – прочитала она и зажмурилась от бесстыдности собственных действий. Она показала себя постороннему парню! Всего лишь соски, но тем не менее, даже эта деталь её тела до сих пор была под запретом.

«Они очень чувствительные», – подсказала кокетливо.

«Да», – он прислал ей блаженную рожицу, – «Я бы измазал их мёдом, чтобы потом облизать».

«Мне нравится ход твоих мыслей», – ответила Женя и на губах у неё заиграла улыбка.

«А после повесил на каждую по прищепке. Вот такой», – он вдогонку прислал ей картинку, где на сосках у девицы красовались зажимы, снабжённые яркими перьями.

«А это не больно?», – уточнила она и, нырнув под халатик рукой, ущипнула себя за сосок.

«Тебе понравится», – он подмигнул.

«В боди и с прищепками на сосках… В таком виде я буду ходить по квартире?», – она усмехнулась, представляя себе этот вид.

«И не только», – игриво заметил он.

«В смысле?», – ответила Женя.

«Будешь плохо вести себя, буду тебя выгонять на площадку»

«А если соседи увидят?»

«Отлично. Пускай полюбуются!»

Женя откинулась на спину. Она порывалась спросить у него – он и в жизни такой извращенец? И вообще, кто он в жизни? Офисный клерк, невзрачный госслужащий, или прыщавый юнец. Нет! Судя по опыту вряд ли.

«У меня уже встал на тебя», – сообщил ей «хозяин» и в доказательство выслал фото.

Женя застыла, глядя в экран. Где во всю ширину красовалась восставшая плоть. Член был внушительным, ровным и гладким. Таким, что его захотелось… взять в рот. Она торопливо сглотнула.

«Скачал в интернете?», – набила в надежде услышать обратное.

«Обижаешь, только что снял для тебя», – вдогонку пришло ещё одно фото, теперь оно изображало вид сверху. Не оставляя сомнений в правдивости сказанных слов! Очевидно, хозяином члена был он. Женя легла на живот и принялась изучать багровеющий фаллос. Чуть задранный кверху, с гладким стволом и припухшей головкой, он пробуждал интерес. Крайняя плоть натянулась под действием силы эрекции, а на конце проступила хрустальная капелька смазки. Женя тревожно сглотнула. Её впечатлило и то, что пах в основание был покрыт волосами. Она терпеть не могла бритых! В кадр попали яички, большие и судя по крепости, полные спермы.

«Значит, ты брюнет?», – уточнила она. Волоски были тёмными. В паху, на руке, что держала твердеющий член и на бёдрах.

«Да, а ты? Дай угадаю. Шатенка?»

«Угадал», – удивилась она.

«А лобок бритый?», – поинтересовался «хозяин». В этой фразе проступал вполне очевидный намёк на ответное фото.

«Довольно с тебя на сегодня», – подумала Женя.

«Частично», – написала она.

«Ммм, значит губки совсем без волос?», – продолжал он невинный допрос.

«Ты догадливый», – ответила Женя. Она провела по ним пальцами, ощущая, как те раскрываются в предвкушении ласки.

«Покажешь?», – вконец обнаглел собеседник.

«Не сегодня», – дала она отворот-поворот.

«Правильно! Нечего баловать. Я от одних твоих сисек на взводе», – написал он и выслал ей фото. Пенис на нём, по сравнению с первыми, заметно возрос.

«Зажал бы его между доек твоих, чтобы головка в твой рот попадала»

В голове помутилось. Она распахнула халатик, погладила левый сосок. Тот моментально окреп. Женя стиснула груди ладонями, прикинув навскидку, как будет выглядеть член между ними…

Дверь спальни открылась. Она едва успела его запахнуть! В проёме с помятым подушкой лицом нарисовалась дочурка. Из подмышки торчал её плюшевый заяц.

Женя привстала.

– Ты почему не в постели? – сурово сказала она.

– Я там была, – ответила Зоя, – Мне приснилось чудовище!

Женя вздохнула:

– Ты же знаешь, чудовищ не существует.

Зоя кивнула, потёрла глаза согнутым пальчиком:

– Это всё Борька! Это он напердел! И спит себе дальше.

– Зоя, – с упрёком ответила мать.

– Ну, напукал! Подумаешь? – бросила дочка, – Всё равно же воняет.

Женя в ответ рассмеялась. Она отодвинула край одеяла, и Зоя с игрушкой нырнула в постель.

– Сейчас, – проговорила она, и отнесла ноутбук на столешницу. Оживила экран и закрыла интимные фотки. Неоконченный разговор так и погас в виртуале. Вздохнув напоследок, она присоседилась к дочери.

Они задремали в обнимку, и пришедший с работы Вадим не решился тревожить их сон. Он остался в гостиной, словно чужак в своём собственном доме.

Глава 2

Ещё с парковки Женя увидела две фигуры в окне их любимой кофейни. Она задержалась с клиентом. Да ещё, как назло, угодила в час-пик! И в итоге пришлось делать крюк. Влетев, словно птица, внутрь уютного зала, Женя махнула рукой. Интерьер здесь был «вкусным», как и кофе, многочисленные сорта которого были написаны мелом на тёмной доске. В прозрачной витрине красовались изыски кондитерской, а воздух горчил, вызывая желание скорее вкусить результаты стараний бариста.

– Неужели? Мы уж думали, что ты не придёшь, – в присущей манере сказала Алина. Она потеснилась, давая Евгении сесть рядом с ней на изящный диван.

– Простите, девчонки. Клиент задержал, – ответила Женя.

Алинка хмыкнула:

– Ты когда говоришь «клиент», то у меня сразу же возникают нехорошие мысли.

Женя, взглянув на неё осуждающе, произнесла:

– А у тебя кроме этих мыслей, другие бывают?

Подруга манерно закатила глаза. Эффектная брюнетка, она меняла мужчин как перчатки. И ко всем относилась потребительски. Один оплачивал курсы вождения, другой подкидывал денег на шмотки, а третий возил на Бали.

– Вот и я говорю, только об этом и думает, – упрекнула Лиза. Светловолосая, миниатюрная с подростковой фигурой, она на контрасте с Алинкой смотрелась как школьница.

Их познакомила йога, курсы которой вела настоящая «гуру». Девчонки послушно учили асаны, болтали о женском. И так сдружились, что, когда гуру уехала на Гоа, «поправлять свои чакры» и курсы йоги закрылись, их регулярные встречи по четвергам не утратили актуальности. Насколько они были разными, настолько же интересными выходили беседы. Алинка работала в автосалоне, владелец которого был без ума от неё. Само присутствие дивы с ногами от самых зубов повышало продажи. И он благородно прощал ей капризы, позволял опаздывать и брать внеурочные отгулы. В свои двадцать восемь Алина имела квартиру, машину и стабильный доход. Конечно, бо́льшая часть этих благ была заработана ею в постели, но грех не использовать по назначению то, чем тебя наградила природа.

Лизка была ангелочком, не от мира сего. Она отрицала убийство животных, носила искусственный мех и осуждала тех, кто ест мясо. Сфера её интересов менялась, но в то же время была неизменной. Она регулярно ходила на митинги в защиту природы, была волонтёром в движении «Спасём планету», не водила автомобиль принципиально, так как выхлопные пары отравляют озон. Процесс вымирания нерки волновал её куда больше, чем цены на молоко, которого та не пила. А мужчины в принципе не вызывали волнения, так как найти человека со схожими взглядами было почти невозможно. В свои двадцать пять Лиза жила у родителей. Мать хлопотала над ней и лишала возможности думать своей головой. Да Лиза и не старалась, ибо мысли её всегда были заняты.