Страница 19 из 51
– Я выйду. Буду работать по делу с тобой. Когда его раскроем, ты работаешь по делу со мной.
– По какому?
Напарник в виде следователя мне совсем не помешает, но ведь он не про кражу печенья с полки говорит! А это, выходит, что из одного блудняка он мне выбраться поможет и тут же втравит в другой.
– По моему делу. Потрошители.
– Это ты похитителей так называешь?
– Их так по всему миру называют! – внезапно повысил голос следователь.
– Так закрыто же дело?
– Это я его закрыл. Я и открою.
– Глеб, я не следователь…
– Мне не следователь нужен, а именно ты! Ниточки от местной ячейки этих тварей идут очень высоко! Один я ничего не сделаю. С тобой – шансы неплохие.
– Ты раскрываешь, а я прикрываю?
– Да. Такие условия. Решай сейчас. Или проваливай.
Глава 7. Витя-памагай
Очень быстро выяснилось, что парковать машину у входа в жандармскую управу боярину нельзя, а вот вытащить из ИВС – запросто! И даже особо с бумагами возиться не пришлось. Так, пара подписей.
Генерал-аншеф и его присные, конечно, возражали. Но не активно, а так, для галочки.
– Как же так, Игорь Сергеевич! Есть же решение суда о содержании заключенного! И что мне говорить, если кто спросит?
– Валите все на меня, Федор Георгиевич, – посоветовал я ему в ответ. – С князем я сам все решу. – И покинул управление, вместе с переодетым в цивильное Самойловым.
С князем я и правда решу. Ему же результат нужен? Так я и работаю на результат!
Забрал ключи и еще раз поблагодарил Марьина, уселся за руль и спросил:
– Куда?
– В любой ресторан, – откликнулся Глеб. – Очень хочется приличной еды.
Он не выглядел человеком, который радуется освобождению. Как и человеком, который хочет в ресторан. Такой же собранный, серьезный ботан, каким был и в камере. Разве что отрешенность пропала. И в серых глазах проглядывала угрюмая решимость.
– А к жене потом не отвезти? – с издевкой уточнил я.
– Ни в коем случае! – не заметив сарказма, отозвался бывший следователь. – До поры лучше ей не знать, что я вышел. В целом, чем меньше людей будет об этом осведомлено, тем лучше.
Паренек мне нравился, с некоторой, правда, оговоркой. Дерзким он был. Совершенно не улавливал, кто тут главный и кому он обязан. Складывалось впечатление, что он меня считает своим помощником, а не наоборот. И это немного раздражало. Но не устраивать же скандал на ровном месте в первые пять минут сотрудничества? Подождем полчасика. Пусть покушает.
– Как скажешь, – выдал я.
И повез его в «Даурию». Другого общепита в городе я не знал.
Наблюдать за тем, как Самойлов ест, оказалось очень интересно. Потому как делал он это неторопливо, обстоятельно и с таким искренним наслаждением процессом, что сразу же хотелось к нему присоединиться. Он отрезал от бифштекса небольшой кусочек, аккуратно обмакивал его в соус, клал в рот и, закрывая глаза от удовольствия, неспешно его пережевывал.
Я так в армии котлету ел, единственную за два года срочной службы. Растягивал удовольствие от этого подарка судьбы, благодарил приехавших в часть с проверкой генералов и дождался все-таки, что мясо-хлебное изделие остыло до состояния полной непригодности. И все равно съел.
– Не хочешь рассказать про потрошителей? – прервал я молчание, когда Глеб расправился с бифштексом и принялся за пирожное. – Что случилось во время задержания?
Мы же напарники теперь. Нужно знать, чего ждать от человека с даром и тремя трупами за спиной. Я ведь понимал уже, что в его истории с нервным срывом все не так просто. Точнее, предполагал.
– Я их убил.
Десертная вилка отрезала еще кусочек и понесла бисквитно-кремовую массу ко рту.
– Просто так? Вспылил?
Белая чашка с чаем поднялась к губам. Я не надеялся, что он ответит, но ошибся.
– Нет. Так нужно было.
– Зачем? Кому нужно было?
Салфетка с хирургической точностью убрала пятнышко крема из уголка рта.
– Мне. Чтобы дело считалось закрытым и ответный ход потрошителей не ударил ни по кому, кроме меня.
– То есть ты инсценировал нервный срыв, чтобы все решили, будто следак устроил самосуд?
– Да. Я поел. Поехали к Вите.
Манера Глеба отвечать на вопросы меня тоже раздражала. Особенно с учетом того, что здесь ко мне все относились как к птице очень высокого полета. Я даже привыкать уже стал. И тут этот заморыш с раздутым самомнением. Как человеку удается давать ответ и одновременно посылать сообщение «не лезь ко мне»?
Витей оказался китаец – посредник триады. Средних лет (у азиатов возраст довольно трудно определить), черноволосый и с белым пятном на смуглом лице. Какая-то кожная болезнь с частичной потерей пигментации. Я не помнил ее названия, но людей с очертаниями материка на лице уже встречал.
Нашли мы его на рабочем месте, за прилавком с золотыми и серебряными украшениями, который располагался на первом этаже огромного торгового центра на набережной Амура. Хорошее прикрытие: люди всегда подходят, прицениваются, вопросы задают. Не знаешь, так и не догадаешься, что тут принимаются заказы на преступления.
– Глеба?
Многие китайцы, даже неплохо говорящие на русском, так делают – заканчивают гласной непривычные имена. Хотя мне всегда казалось, что они издеваются, а не испытывают сложности с языком.
– Твоя… Отпустили? Свободна?
Хитрые черные глазки Вити перебегали с Глеба на меня. Вероятно, он пытался понять, зачем его знакомец притащил на встречу еще одного человека.
– Сбежал, – ровно ответил Самойлов. – Только что. Ты сильно занят? Разговор есть.
Непонятно, принял ли китаец шутку Глеба. Он просто продолжил изучающе глядеть на нас обоих.
– Конечно. Давай говорить.
– Не здесь.
– Ты знать: много людей ходи – никто не видеть! – на китайский лад исковеркал поговорку про лес и дерево посредник. – Тут говорить.
В принципе, он был прав. Но мне все равно было немного не по себе говорить об убийстве с посредником триады, стоя возле прилавка с ювелиркой. Понижая голос каждый раз, когда мимо проходили люди.
– Человек хочет сделать заказ, – кивнул на меня следователь. – Триада напала на него, хотела убить. У него нет претензий к исполнителям. Он хочет купить информацию о том, кто заказал нападение.
Взгляд китайца вновь остановился на мне, сделавшись сразу очень холодным. Что-то мелькнуло в глубине черных глаз. Что-то похожее на удивление. Что тебя удивило, раскосый?
– Прости, Глеба-друга! Никак нельзя. Не могу памагай.
Говоря это, Витя продолжал смотреть на меня, никаких эмоций больше не проявляя.
– Заказчик оплатил запрет? – Теперь удивление продемонстрировал Самойлов. Сделал шажок к прилавку: – Серьезно?
– Такой умный человек! – восхитился Витя. Он перестал буравить меня взглядом и расплылся в неискренней улыбке торговца. – Видит все! Знает все! Хочешь кольцо жене купить? Минское золото! Высшая проба!
– До свидания, Витя.
Моментально потеряв интерес к разговору, Глеб ухватил меня за локоть и потащил к выходу.
– Скидка хорошая! Потом приходи!
Уже на улице Глеб резко толкнул меня в грудь и прижал к стене здания. Прошипел, как рассерженный кот:
– Ты зачем мне врал?
– В смысле?
Я опешил настолько, что даже забыл о сопротивлении.
– Витя тебя знает. Ты к нему приходил. Как заказчик приходил! Что за игра, Игорь?
Так вот в чем причина пристального взгляда китайца и этой неуловимой тени удивления, которую я заметил. Он узнал меня. В смысле Игоря. Здешнего. Ну двойник! Не устает оставлять мне подарки! Найти бы и прибить сволочину! А то наворотил дел и смылся в неизвестном направлении!
Оторвав от рубашки руку Глеба – сильная хватка у задохлика, – я попытался выиграть время, задав встречный вопрос:
– Уверен?
– Что значит – уверен? Ты сам видел, как он на тебя смотрел.
– Видел. Но не понял.
Я лихорадочно подыскивал слова, которыми можно было объяснить происходящее, но не углубляться при этом в теорию переноса сознаний между мирами. Разумеется, ни черта я не подобрал.