Страница 17 из 62
В голове крутилось множество мыслей и догадок, но как дела обстоят на самом деле, я мог узнать только у самой Гали. Даже представить не мог, что она на подобное способна. А вот Антонина Дмитриевна вполне. Я отлично помню, как она гоняла дядь Гену. Ну да бог им судья, что Гале, что её маме.
Кирилл Петрович не торопился уходить, ожидая от меня ответ. Хотя я и не знал, что он хочет услышать? Что я испугался и раскаиваюсь в своём решении прекратить отношения с Галей? Этого он точно не услышит.
— Кирилл Петрович, я уже сказал всё, что хотел. Могу лишь ещё раз попросить, чтобы вы передали Гале, прекратить заниматься ерундой. То же самое можете передать Алевтине Дмитриевне. Что-то мне подсказывает, она сыграла в этой клоунаде не последнюю роль.
— Что же, дело твоё. Но знай, что Галя — девчонка настырная, а уж её мать и подавно. В следующий раз по твою душу приду уже не я, а человек из следственного комитета.
— Кирилл Петрович, не нужно злоупотреблять моим гостеприимством. Мы уже выяснили, что вы не имеете никакого права здесь находиться, — вмешался Мохов и указал участковому на дверь. Кирилл Петрович тяжело вздохнул и поднялся, попытавшись забрать заявление у Владимира Алексеевича, но тот демонстративно порвал листок и выбросил его в мусорку.
— Не прощаюсь... — напоследок произнёс участковый и вышел.
Я собрался идти следом за ним, но Владимир Алексеевич остановил меня.
— Не торопись Сергей. С тобой разговор ещё не закончен.
Мне оставалось только подчиниться. К тому же этот разговор обязательно должен состояться. Примерное его содержание я уже знал. Хотя могу и ошибаться.
— В определённых кругах меня знают, как человека, который никогда не бросает своих. А все, кто сейчас работает либо обучается в академии, я считаю таковыми. Поэтому любой курсант всегда сможет рассчитывать на мою помощь. Если он попадёт в беду, то обязательно её получит. Но будет это лишь в том случае, если в ситуации, подобной твоей я буду полностью уверен в его невиновности. Ты понимаешь, к чему я клоню? — я просто кивнул и этого Мохову оказалось вполне достаточно. — В таком случае я хочу знать всё, что произошло в действительности между тобой и этой Галей. Хочу тебя предупредить, что врать мне бесполезно. Я уже очень давно научился распознавать любую, даже самую незначительную ложь.
— Разрешите? — в дверь без стука просунулась голова Лужного.
— Капитан, твою мать! Да всё в порядке с твоим парнем. Не дам я его в обиду. Можешь не переживать. Иди занимайся своими делами, а мне тут ещё нужно провести профилактическую работу, — начал ругаться Мохов, но капитана его слова совершенно не впечатлили.
— Товарищ генерал-майор, проводить профилактические беседы с курсантами моя прямая обязанность. Может, лучше доверите это дело мне? Знаете же, что не подведу.
— Пошёл вон, — совершенно спокойно произнёс Владимир Алексеевич и голова Лужного моментально исчезла, а за дверью послышалось его бурчание. — Капитан — отличный командир. В своё время обучался у меня и я помог ему в ситуации, чем-то похожей на твою. С тех пор прошло много времени, наши дороги разошлись и вот снова пересеклись, но я знаю, что он всю жизнь следовал принципам, привитым мною и всегда помогал своим. Вот и сегодня, когда его вызвали на КПП, а там оказался милиционер по твою душу. Он первым делом пришёл ко мне и попросил связаться с начальством Смолина, чтобы это дело замяли. Могу поспорить, что он сейчас сильно за тебя переживает. И боюсь, что эти переживания для тебя же и выйдут боком. Поэтому ты уж не обижайся на Егора Сергеича.
— И в мыслях не было. Я всё это прекрасно понимаю. А дело с Галей у нас было так...
Мой рассказ надолго не затянулся. Да там и рассказывать-то, в общем, было нечего. Мы даже месяца не провели вместе.
— Поступил ты, конечно, паршиво. И это, если мягко говорить. Не мог дождаться девушку и поговорить с ней по душам? Не удивительно, что она на тебя так взъелась. Будь на месте этой Гали моя вторая жена, она бы вообще попыталась тебя прирезать. Меня пару раз пыталась и один раз даже успешно, чудом в живых остался. Так что на будущее мой тебе совет. Никогда не оставляй девушку в неведении. Понял, что всё — так и скажи. Понял, что это твой человек — женись. Когда начнёте в увольнительные ходить, будь с местными дамами осторожнее и старайся не попадаться Гале на глаза, а то ещё чего сотворить решит.
— А мы будем ходить в увольнительные? — удивился я. Ведь Бронислав Геннадьевич ещё летом говорил, что за пределы училища никого не выпускают. Местная шпана лютует и избивает курсантов-лётчиков.
— Когда именно не знаю. Но ходить точно будете. Боюсь, что ничего хорошего не выйдет из затеи держать вас постоянно на территории академии. Месяц, другой всё нормально будет, а потом начнёте мне тут чудить. А в городе хоть немного развеетесь да и отдохнёте от обучения. Это у тебя в этом плане всё отлично, а некоторые ребята уже сейчас начинают отставать. Слишком тяжёлой для них оказалась нагрузка. Но это совершенно другой разговор и тебя не должен касаться. В общем, я тебя понял Сергей. Всё, что ты мне рассказал — правда, поэтому можешь рассчитывать на мою всестороннюю поддержку в этом деле. Постараюсь сделать так, чтобы тебя больше не дёргали и с людьми из следственного комитета разобраться самостоятельно.
— Может попросить помочь полковника Климова? Он говорил мне обращаться к нему, если возникнут какие-нибудь серьёзные проблемы.
Владимир Алексеевич улыбнулся и махнул рукой.
— Разве это проблемы? Было бы из-за чего Семёна Васильевича беспокоить. С местными правоохранительными органами я и сам разберусь. Как общаться с этими людьми, я знаю. Поэтому не стоит никого беспокоить. А теперь иди и передай капитану, чтобы на сегодня он оставил тебя в покое. Прямо так и скажи.
Сказать Лужному я это сказал, вот только тот наплевал на слова Мохова и погнал меня на тренировочную площадку. Чему я был только рад. Физические упражнения отлично прочищают голову и помогают прогнать ненужные мысли, которых у меня после встречи с участковым было хоть завались.
И я даже был благодарен Егору Сергеевичу за его наказание. Ну а потом мне ещё предстояло рассказать обо всём ребятам. Слишком всем было интересно, с чего меня выдернули прямо с занятий, да ещё и сказали, что по мою душу пришли из милиции.
После рассказа надо мной смеялась вся казарма. А уже на следующий день у меня появилось прозвище — Ромео. Правда, никто не мог объяснить почему именно Ромео, и что за умник это придумал. Но факт остаётся фактом.