Шестеренки судьбы

На второй день плаванья к нам подошел корабль под флагом военного флота Риконбрии и просигналил лечь в дрейф. Из портов недобро торчали дула магтир, и капитан поспешил отдать приказ. В эти невзрачные латунные трубки заряжается шарик с огненной магией, и с ними лучше не шутить. Они не такие действенные, как появившиеся несколько лет назад магострелы, но пожаром на корабле рисковать никто не будет. Капитан узнает, что им понадобилось, покажет документы, груз, и мы поплывем дальше.

Я магженер — это значит, что у меня хорошо развита магия разных материалов, особенно та, которой можно распознавать нити магии, чтобы собирать механизмы наилучшим образом, знать, куда приставить накопитель, и видеть, как потечет сила в механизме. Когда военный корабль к нам приближался, я посмотрела на него магическим зрением. Многого издалека было не видеть, но и то, что я рассмотрела, заставило меня рвануть на мостик.

— Капитан! Господин! — Парень, капитану не до твоего любопытства, — попытались меня остановить. — Это пираты!

На мостике стало тихо. — Что ты сказал? Откуда? — первым отмер капитан. — Я магженер. Этот корабль сделан не в Риконбрии, это южная школа! Смотрите, на борту следы старого названия!

Повисло потрясенное молчание.

Обычно я представлялась парнем шестнадцати лет, но сейчас никто не обратил внимания на то, что магженер как-то молодо выглядит.

Корабль неотвратимо приближался. — Нам не уйти, — глухо проговорил помощник капитана. — Нас возьмут на абордаж, и нам не уйти.

Мы смотрели на увеличивающийся корабль, и короткий красноватый блеск внизу мачт подсказал мне приглядеться еще раз. Да, есть шанс. Не у меня, но есть. Здесь, в море магия разряжена, а если отойдем от берегов Шалпии, ее и вовсе не будет. Я вычерпаю почти весь запас магии, но я дам шанс остальным.

А может, и себе?

Мысли быстро щелкали в голове как костяшки счетных дощечек. Если возьмут весь корабль, неминуемо возьмут и меня. Но пассажиров много. Что толку от худосочного парня? Могут и утопить за ненадобностью вместе с другими негодными особями. Мужчин осталяли только крепких для работы, да маленьких мальчиков — продать бездетным парам. Но если я попытаюсь спасти хоть часть пассажиров, я сама буду ценной добычей за неимением другой. По крайней мере, хотелось бы в это верить. Облизнув пересохшие от волнения губы я проговорила: — У них медная заплата на грог-мачте. Я маг. Я могу ее убрать, когда меня… когда буду ближе. Вы справитесь с теми, кто перепрыгнет на "Сирену"? — Да, но магтиры нас расстреляют. — В них нет магии. Пиратам неоткуда взять заряды! Они только для острастки торчат!

Уж это я отлично видела на таком расстоянии.

Капитан переглянулся с помощником, и мне кивнули. Я развернулась к лестнице. — Парень, а как же ты? — донеслось мне вслед.

Но я уже бежала вниз, пригнувшись, чтоб меня не заметили с пиратского судна. Не нужно, чтоб у них возникали вопросы, о чем я говорила с капитаном, особенно, когда я устрою им… то, что устрою.

Я прокралась вокруг толпы пассажиров, которая собралась по правому борту и глазела на приближающихся "военных". Лавируя между недовольными лордами, леди и господами, я протиснулась вперед, но не к самим бортам. Меня должны захватить одной из первых, но получить абортажный крюк в грудь мне не хотелось.

Когда между бортами оставалось всего ничего, под истошные вопли пассажирок взвились веревки с хищно растопыренными металлическими когтями. Пять из них впились в борта, шестой — в слишком близко стоявшего господина. Люди заметались, и я пожалела, что встала так близко — могли затоптать.

Но на борт вскочил пират и зычно крикнул: — Тиха! Не двигаться! — и первым прыгнул на "Сирену". За ним вскочило еще около дюжины.

Я прикинула расстояние до мачты. Нет, отсюда не дотянусь. Мне стало страшно. Но решение принято. Если в сравнении с другими пассажирами меня сочтут непригодным парнем и выкинут за борт пусть бы и живой, посреди моря я долго не продержусь.

Два офицера вышли вперед и изобразили покорность судьбе, попросив забрать груз, но не трогать пассажиров. — И груз, и крепких мужиков, и баб по-красивше, и кораблик ваш нам очень нравится, — осклабившись ответил громкий пират. Оглянувшись на своих, он крикнул: — Принимайте! Кто не надобен, тех сразу за борт.

Меня в числе первых подтолкнули к борту, заставляя перелезть к пиратам. Я зацепилась за веревку, попробовала удержаться на ногах, стоя на перилах, но от толчка волны полетела вперед и покатилась по палубе в сторону мачт. Вокруг раздался хохот. Утирая расквашенный нос и слезы я поднималась, прислонясь к бухте каната. Мачта была совсем недалеко. Заплата держалась на клепках. Клепки. Одна за другой. Одна за другой. Я их чувствовала как свои пальцы. Одну за другой. Только бы не заметили до срока. А что у нас под заплатой? Трещина. Чуть расширить. Я хорошо чувствую дерево. Чуть надавить. И клепки. Одна за другой.

Когда послышался треск, я нырнула к какому-то ящику и замерла. Вокруг закричали. Меня накрыло белым полотнищем.

Ругань, крики, рявкающие команды… Мне стало так страшно, что я попыталась сжаться в мелкую горошину. С "Сирены" доносились вопли, проклятья, визг, помощник капитана орал: "Топоры!", кто-то закричал страшным криком от боли, послышался плеск, капитан приказывал: "Лево руля!" На пиратском корабле догадались: "У них маг!" но подумать, что маг — это трясущийся от страха мальчишка с разбитым лицом, который сжался в комочек под упавшим парусом, они не могли.

Меня вытащили из-под парусины, и я увидела, как "Сирена" быстро уходит прочь, а на палубе теснят к бортам оставшихся двух пиратов. Больше мне смотреть не дали. Мелькнуло чье-то разъяренное лицо, и я тут же упала назад на парус от удара по лицу. — Стой! У нас и так товара мало, не порть щенка. Хоть пару серебряков выручим.

Нас было семеро, тех, кого успели захватить пираты. В трюме сидела еще дюжина. За два дня пути осталось меньше: мастеровой пытался сопротивляться, требовать, чтоб его вернули в Шалпию, и его попросту кинули за борт. В господине из городских заподозрили мага и сразу же убили. Магов, конечно, можно продать в рабство в маломагический Леосс, где источник еле теплится, поэтому магов рождается мало, но моряки были суеверны по отношению к магам и на кораблях не терпели, за исключением пассажирских. И то — посматривали с подозрением.

К моему большому счастью удобства на этом корабле были скрыты с глаз публики. Больше всего я боялась тех дней, когда организм проявит мою женскую сущность, и тогда мне лучше прыгнуть за борт и молить милосердных акул. Но я очень надеялась, что у меня есть еще месяц.

В академии я сдружилась с двумя студентками магистратуры, лекаршей и магтефактором. Дар магтефактора схож с магженерным, с тем отличием, что магтефакторы учатся ювелирной работе с мелкими устройствами. Две подружки попросили меня быть подопытным кроликом для их общей дипломной работы и к весне вживили мне артефакт, который мог отодвинуть наступление женских неудобств на месяц-другой. Мне это было весьма кстати, поскольку магженеры не только проектируют сооружения. Магженеры присматривают за производством важных конструкций и часто выезжают проследить за строительством, лично соединяя критические узлы. И порой случается это в таких местах, где женщине добраться до ванной весьма непросто.

Работали мои подруги тайно, хотели показать, на что способны без подсказок преподавателей, и привели меня на лекарскую кафедру, гордые собой.

Как же кричала на нас декан лекарского факультета! Забросив все политесы эта благородная дама называла изобретательниц "дурами малолетними" и "безголовыми девками хуже селянок", ну и меня заодно. — Вы могли ее бесплодной оставить! Вы могли спровоцировать опухоль! Ей теперь раз в полгода обязательно проверяться у маглекаря! Где была ваша голова, хотя бы одна на двоих?

Но артефакт признали годным для работы, только включать его просили не чаще, чем дважды в год.