Чужие миры

Корабли опять сошлись, разошлись...

Ивар оказался на борту, и вздохнул с облегчением.

Умереть было не страшно.

Но потерять ценный приз?

Подвести всю Бирму?

Этого ему боги не простят!

Что боги! Он и сам себе такого не простит!

Мужчина выдохнул стер со лба капли пота, и отправился в каюту к Лилиан Иртон.

❖ ❖

Лилю трясло.

Она прислушивалась, ожидая с минуты на минуту звуков начинающейся схватки.

Крики, лязг оружия, выстрелы... из катапульты, да! Но когда по вашему кораблю попадает таКйм ядрышком — это ОЧЕНЬ громко.

Лиля ждала.

Корабли двигались, это она понимала.

Юнга пару раз выглянул на палубу — и нырнул обратно.

— Говорят...

Говорят!?

О чем можно говорить с пиратами?

На палубу Лиля предусмотрительно не высовывалась. Хватит с нее инициатив! Мало ли что пиратам придет в голову?

Посидим тихо, целее будем.

Но как же страшно было ждать!

А потому, когда в каюту ввалился довольный Ивар, Лиля едва не упала на пол.

-Все..?!

— Сегодня драки не будет!

— Хвала всем богам!

Лиля вытерла пот со лба. Ивар махнул рукой.

— Мы бы их размазали, как масло по хлебу. Но вами рисковать не хотелось...

— я вам очень благодарна, Ивар.

Лиля выдохнула.

Море несло корабли к Ативерне.

Авестер.

— Морна, ты слышала?

— Чевось я слышать должна?

Две тетки самозабвенно чесали языками, наклонившись над корзиной с живой рыбой. Одна из них принесла корзину на продажу, вторая собиралась прикупить рыбки к завтраку господам.

Но как тут не обсудить новость?

Как не посплетничать?

Как не поговорить с понимающим и интересным собеседником?

Да и новость-то какая! С ума сойти!

Это ж... ух!

— Говорить, яго величество решил как в Ханганате. Десяток баб завести! Там это гахам... харам... тарам называется! От!

— Гарем, — поправила рыбачка, которая слышала это слово от ханганов в порту. — Га-рем!

Покупательница поджала губы. Но новость так и распирала их изнутри.

— Говорить, ему одной, значится, бабы мало. Ему десяток нужен! Да зараз! Вот яго величество собрал самых красивых, да и поселил их за городом! Олений парк называется! А сам он будет туда приезжать! И значить, девок... того!

— Ты-то откуда знаешь? — прищурилась рыбачка.

— Мне ль не знать? У меня троюродная племянница служит у Лакоров, а у тех кухарка, так вот, кухарка знакома с родственницей бабы, которую туда на кухню наняли! Чего помыть, почистить... говорять, что в Олений парк мужиков вообще пускать не будуть!

— Почему?

— Так ведь энто для короля... олешки! А ежели их кто — того? Попортить?

— Вот уж не отломилось бы!

— Так король же! Морна, это ж надо! Десять баб зараз! Морна пожала плечами.

— Король у нас молодой, холостой, чего б и не погулять пока? Баб туды силком не загоняли?

— Что ты! Добром шли! И говорять, довольны все, аж сияють!

— Ну и чего бабе еще нужно! Сыта, довольна, при мужике... з|что король — так авось, тама у него, как и у обычного мужика...

Бабы переглянулись и захихикали.

Одной из рыбин надоело слушать все это, и она сильно плеснула хвостом, разбрызгав в разные стороны чешую.

— Ах ты ж...

Судьба рыбы была предрешена.

А бабы смеялись!

Эва, какой у них король!

Охотник до баб!

Мужик! Настоящий...

Такого и на десять баб хвати,, и на государство останется! Ишь ты! Какое завел себе!

Одно слово — благородный. Олень....

Бабы не знали, да и король об этом никогда не узнал, но именно под этим прозвищем, Благородный Олень, и вошел в историю его величество Энтор.

Ативерна, Лавери.

Дом!

Милый, любимый, родной...

Именно с такими чувствами Лиля сходила в порту Лавери.

Дом...

Несколько лет назад она приехала сюда из Иртона. Альдонай, как же ей было страшно! Как жутко! Как пугало все неизвестное!

А сейчас?

Родной дом.

И иначе не скажешь...

А что — скажешь?

Лиля прищурилась.

— Ивар, вы мне организуете карету?

— Конечно, ваше сиятельство.

Вирманин не одобрял ее затею. Но... графиня женщина взрослая. Сама глупости делает, сама пусть и разбирается!

Хотя с точки зрения Лилиан это были очень даже не глупости.

Женщине хотелось знать правду.

Если она сейчас остановится на корабле — ненадолго, на пару часов, а сама пошлет гонца в столичный дом, что там будет?

Да все будет в порядке!

Чисто, гладко, убрано... Джес будет ждать ее с букетом, Миранда повиснет на шее, всех любовниц выгонят метлой, весь компромат спрячут под кровать — кто бы сомневался?

Кстати — основа народной мудрости. Не возвращайся внезапно из командировки, если не хочешь развода!

А если вот так?

Нагрянуть с бухты-барахты?

И посмотреть, и что, и кто, и как?

Лиле стало откровенно интересно. Поэтому она слезно упросила Ивара никому не сообщать в Ативерне об их прибытии. Никому.

Ивар пожал плечами и согласился.

Это жизнь графини и ее решения. Хочет она себе проблем — пусть сама их потом и разбирает.

А Лиля не знала, чего она хочет больше. Чтобы отыскался компромат — или чтобы все было в порядке?

С одной стороны, это счастье, когда тебя любят и ждут!

С другой...

Ты вообще-то была небезупречна. И не готова рассказать супругу обо всех своих приключениях. Вспомнить того же Лофрейна...

А Кот?

Кто с ним целовался?

Понятно, это не всерьез, и ни к чему привести не могло, но примет ли Джерисон это во внимание? Поверит ли супруге?

Да и ребенок... похитили беременную, но как там дальше было, и что...

Лиля не могла определиться. И сделала, как всегда.

Решила грудью встретить опасность, а там будет видно!

Уже стемнело, когда к особняку Иртонов подкатила неприметная карета.

# э;< >;«

Ужинали сегодня поздно.

Миранда задержалась в замке Тараль. Джерисон — завозился с собаками. При поддержке Гардрена, Сорелей, вирман его «собачья работа» быстро развивалась. Позавчера с вирмы еще двух кобелей и трех сук доставили. Псари были счастливы. Как обычно, за столом оказались и вирмане, и Ганц заглянул на огонек, усталый, но довольный...

Семья.

Своеобразная, но семья...

Когда по мостовой застучали копыта, первым встрепенулся Нанук.

-Гав?

— К нам гости, — перевела Миранда.

— Интересно, кто? — не проявил особенного интереса Джес, копаясь в тарелке. Устал он за сегодня — хоть падай лицом в блюдо, да и засыпай! Ричард как с цепи сорвался!

После смерти Джолиэтт, его величество форменным образом осатанел.

Решил, что сестра могла бы остаться в живых, если бы пожарные успели вовремя. А для того...

Столицу надо обустраивать!

Сто-ли-цу!

Мостить улицы, желательно камнями!

Обустраивать сточные канавы, улучшать работу пожарных, проводить тренировки, следить за воротами, вводить свой режим для жителей и гостей города... ох, много всего!

Вплоть до того, что некоторые дома выкупались Короной и сносились, чтобы расширить улицы.

Но — куда деваться? Надо!

Джес принимал во всем этом живейшее участие. Может, пытался искупить свою вину. Может, просто хотел забыться в делах и все забыть... он и сам не знал.

Джолиэтт была чудовищем, но как она стала такой? Есть ли в этом его вина?

Он так хорошо помнил серьезных девчушек, которые бежали к ним с Ричардом, лезли на руки, смеялись. Щебетали о своем... как так получается?

Где произошел слом?

Почему из прекрасной куколки вылупилась не очаровательная бабочка, а чудовищное существо, которому и названия-то нет?

Джес не мог ответить.

Этот вопрос, равно как и его вина, останутся с ним до конца его жизни. До самого конца... единственное, что он может сделать — не взваливать ношу на Ричарда.

На него, беднягу, уже столько легло... еще чуть — и сломается. И хрупнет.