Страница 34 из 139
Не говоря ни слова он поцеловал её, и она припала к его груди.
Они пошли по набережной куда глаза глядят и долго говорили.
Арина Сабинская была из Харькова, она преподавала английский язык. Её муж Эдуард Сабинский был технарь, физик, немного сухарь, по её словам.
- Эдик очень крупный учёный, оригинальный человек. Я таких оригиналов ценю и уважаю. Они мир двигают. Получилось так, что я ждала ребёнка от него. Родилась Оленька. Сейчас она у бабушки. Но вот прошло время, и я вдруг поняла, что к мужу я совсем равнодушна.
Домкрат остановился и взял её за руку:
- Да на хрен... простите, зачем он вам нужен? Бросайте его...
Он говорил сбивчиво и страстно.
Она глядела печальными глазами:
- Ах, милый Толя, не всё так просто в мире...
Домкрат что-то с жаром доказывал, но ощущал, что сам не убедителен.
Спустилась ночь и погасли краски дня. Они зашли в глубины старого, немного запущенного парка, бывшего когда-то имением самого графа Шереметьева. Далеко в зелёной мгле пел фонтан. На шелковистой траве Домкрат целовал женщину, которая отдавалась ему со всей самозабвенностью
На миг она остановила его и произнесла фразу по-английски. Позже Домкрат выучит её:
- Darling please put on a condom.
Она протянула руки к сумочке и достала маленький пакетик...
Затем они долго лежали в траве в изнеможении и смотрели вверх. Семена звёзд были разбросаны во вспаханной чёрной почве неба. Домкрат чувствовал себя счастливым, готовым покорить или обнять весь мир.
Она шептала "милый мальчик мой" и целовала его губы до боли.
Прощаясь, они условились увидеться завтра на том же месте в гавани.
***
Он стоял с цветами, когда резко затормозила "Нива" и оттуда вышел рыжеватый человек с бакенбардами. На нём был коричневый кожаный пиджак, глаза скрыты за чёрными очками. Сзади показался полноватый курносый водитель.
Домкрат не сразу узнал в мужчине в кожаном Эдуарда Сабинского. Быстрым шагом тот подошёл к Домкрату и со всего маху закатил ему такую пощечину, что тот пошатнулся. Цветы выпали из рук и рассыпались.
- Это тебе негодяй за жену! - крикнул Сабинский и стал неистово топтать цветы.
Домкрат опомнился. Щека пылала.
- Ты чё, офигел?! - вскричал он.
Кулак Домкрата врезался Сабинскому в лицо. Тот отлетел к ногами водителя "Нивы", наблюдавшего за произошедшей сценой.
Обломки солнцезащитных очков блестели на асфальте. Водитель помог Сабинскому подняться. Тот прислонился к машине и стал отряхивать пыльные брюки и испачканный пиджак. Водитель дал Сабинскому платочек, и тот вытер окровавленный нос.
- Спасибо, Арво, - сказал Сабинский и вернул платочек.
Домкрат механически стал собирать растоптанные цветы, осознал бессмысленность этого занятия и бросил.
- Мерзавец! - крикнул Сабинский. - Было бы дело в Харькове тебя бы ещё не так обработали!
- А как, интересно? - спросил Домкрат, криво улыбаясь, трогая щеку.
- Увидел бы как!
- Где Арина? - спросил Домкрат.
- А зачем тебе она? Какое тебе до неё дело, подлец?
- Но всё-таки...
- Её здесь нет! Она уехала... А вот ты - кровью ответишь за оскорбление!
- Ухты! Интересно, как тебя это получится?
- Получится!
Сабинский вынул из кармана перчатку и, подойдя к Домкрату, швырнул её в лицо.
- Я вызываю тебя на дуэль. Официально. При свидетеле. Вот, Арво, свидетель.
- Да что ты говоришь! - ухмыльнулся Домкрат. - Ну, прям, Онегин! Ну и где будет эта дуэль?
- Завтра в шесть утра на двадцати шагах, - объяснил спокойно толстяк Арво.
Он говорил с лёгким прибалтийским акцентом.
- Смотрите, дальше по берегу есть старый мол... Минут десять надо идти...Там пустынное место, нет рыбаков - отмели... Вам надо прибыть со своим секундантом. Врач, оружие за нами.
- Что за фигня! - сказал Домкрат. - Какая дуэль? Сейчас двадцатый век.
- Если не хотите покрыть себя вечным позором, приходите, - спокойно сказал Арво. - Ведь речь идёт о чести женщины.
Домкрат стоял нахмурившись, глядя в спокойную гладь моря.
- Впрочем, я готов, - согласился он.- Итак, куда нужно прийти?
***
Туман застыл, как седой хрусталь, скрывая в дымчатой вуали городские дома. Он спаял хмурое небо с серым спокойным морем. Порт тихо спал прикрытый серым одеялом дымки. Мачты парусника в тумане казались великанами.