Страница 26 из 31
Первой важной задачей Мероде на посту директора было расправиться с мелкими фермерами, занимающимися посадками в парке Вирунга. Напомним, что из-за отсутствия удобрений, дорог и системы орошения люди в этом районе отчаянно нуждаются в земле. «Он сократил численность смотрителей парка с 650 до 150 человек, а затем попытался развязать войну с людьми, угрожая им оружием и вытесняя с территории», – говорит Пламптр[350]. Жесткая позиция Мероде удивила природоохранное сообщество.
– Он защитил докторскую диссертацию по сохранению общин, и поэтому для нас стало настоящим шоком, что он стал выгонять людей, нацелив на них оружие, – говорит Пламптр. – Хотя ранее он работал с общинами[351].
Репрессивные методы Мероде дали обратный результат.
– После этого в парке оказалось гораздо больше людей, – сказал Пламптр. – Это была огромная ошибка. Идея состояла в том, чтобы повысить заработную плату за счет тех же средств, но они сократили число [смотрителей парка] так радикально, что те уже не могли контролировать парк[352].
Мэдден, изучавшая набеги на поля с урожаем, подчеркивает, что агрессивные природоохранные методы в прошлом приводили к тому, что местные жители убивали диких животных. «Если люди чувствуют, что их не уважают, а их потребности не признают, они будут мстить, и эта месть может оказаться непропорциональной», – говорит она. Журналисты и ученые документировали такое поведение на протяжении десятилетий[353].
Пламптр считает, что враждебность, которую разжег Мероде среди местных жителей, привела к гибели до 250 слонов.
– Мы провели перепись и обнаружили, что в парке Вирунга осталось всего 35 слонов, хотя в 2010 году их было 300, – говорит Пламптр. – Возможно, каких-то слонов перевезли в Парк королевы Елизаветы в Уганде, но мы не обнаружили в Уганде ни 240, ни 250 новых слонов, хотя внимательно все проверили по обе стороны границы[354].
– Отомстить правительству человек не может, – говорит Мэдден. – Зато может отомстить дикой природе за то, что правительство пытается ее защитить. Это символическое возмездие. Это психологическое возмездие типа «Да пошли вы!».
Я спросил Пламптра, почему Мероде выбрал такие жесткие методы в отношении местных жителей.
– Он чувствовал, что в парке живет много людей, которых там быть не должно, и знал, что одна из задач – попытаться установить контроль над парком, – сказал он. – Полагаю, он не понимал, как сильно нужна поддержка местных традиционных вождей. Они были вовлечены в незаконную деятельность, а он, вероятно, решил, если ему не придется иметь с ними дело, это сильно упростит задачу[355].
Мэдден считает, что личные черты и характеры многих ученых, занимающихся природоохранной деятельностью, подрывают их отношения с местными жителями. Такие ученые, как правило, «крайне интровертны и аналитичны», говорит она. «Они хотят самостоятельно принимать важные решения, объединяясь с людьми, которые мыслят так же, как они, а затем передавать их местным жителям, которые воспринимают это как навязывание. Это не значит, что они нарочно действуют как засранцы. Они хотят все сделать правильно. Просто у людей разные ценности, их решения кажутся неуважительными, и народ взрывается».
В период с 2015 по 2019 год участились случаи захвата урожая животными парка Вирунга. В конце 2019 года местный фермер сказал Калебу: «Парк должен защитить наши фермы, построив электрическое ограждение, чтобы животные не нападали на наши посевы».
– Парк должен взять на себя ответственность за то, чтобы держать животных подальше от местных ферм, – соглашается Мэдден. – Когда я была там, то наблюдала повсеместное восстание против набегов на урожай. Горилл убивали и отправляли в Конго на барбекю. Люди получали травмы, у некоторых была вырвана половина бедра. Это было на грани анархии.
Камерун также служит Конго предупреждением о том, что все может стать еще хуже, чем было, считает приматолог Сара Сойер.
– Когда я прибыла в заповедник [в Камеруне], там говорили о том, что ему требуется дополнительная защита, – говорит она. – Когда я уезжала, там шла речь о лицензии на лесозаготовки.
Любой, кто знаком с такими книгами, как «Шестое вымирание», такими документами, как отчет платформы IPBES 2019 года, и такими фильмами, как «Вирунга», наряду с разросшейся вокруг них рекламой могут вполне справедливо прийти к выводу, что для защиты дикой природы требуются ограничения экономического роста, строгое соблюдение границ парков и борьба с нефтедобывающими компаниями. Хуже того, эти источники могут создать у аудитории развитых стран впечатление, что африканские парки дикой природы лучше всего управляются европейцами.
– Когда парком Вирунга управляли конголезцы, – говорит Пламптр, – там было больше крупных млекопитающих, меньше политических проблем и меньше случайных посетителей, хотя и близко не было таких средств, какие есть сейчас. Сегодня здесь есть вся инфраструктура, но численность млекопитающих резко сократилась, и в парке много возделываемых земель, которых не было 5–6 лет назад.
6. 360-килограммовая горилла
В 2018 году парк Вирунга закрылся после того, как вооруженная группа убила 25-летнего смотрителя парка и похитила троих человек, двое из которых оказались британскими туристами. Через два дня похитители освободили туристов и их конголезского водителя. Жертвой была одна из 26 женщин-смотрителей, работавших в то время в парке[356]. После закрытия на 8 месяцев парк Вирунга снова открыл свои двери для туристов в начале 2019 года, но уже через несколько недель местная вооруженная группа убила еще одного смотрителя[357].
Что касается Бернадетт, то к ней пришли вооруженные люди с явным намерением похитить или убить ее мужа, и они были вынуждены бежать. Я узнал об этом после того, как в конце 2019 года нанял Калеба для последующего интервью с ней. Калеб принялся ее искать и, наконец, нашел. Они встретились лично, и Бернадетт рассказала, что ее муж стал мишенью по политическим мотивам.
– Мой муж – внук вождя, – объяснила она, – которого бандиты увели в буш и убили.
Его сын захватил власть, но бандиты убили и его. Брат старшего убитого вождя занял его место, но агрессоры расправились и с ним. Следующий в очереди наследования бежал в Гома. Именно тогда бандиты пришли за мужем Бернадетт[358].
Мы проснулись от того, что кто-то пытался проникнуть внутрь. Мой муж испугался, а я еще крепко спала. Он осторожно встал и пошел в комнату дочери. Я проснулась и окликнула его: «Папа Джексон! Папа Джексон!» Никто не ответил. Мне стало страшно. Затем я услышала, как они пытаются открыть дверь, и сказала себе: «Вот еще одна женщина, которая умерла вместо своего мужа, когда за ним охотились. Сейчас меня убьют выстрелом в голову». Я медленно встала и взяла своего ребенка, она заплакала. Бандиты слышали, как я передвигаюсь в спальне дочери. Вдруг я обнаружила, что там стоит мой муж. Я встала рядом с ним. Не знаю почему, но бог надоумил его взять телефон, чтобы проверить, который час. Услышав телефонный звонок, они испугались и вышли за дверь.
Они вышли из парадной двери и пошли за дом, и мы услышали, как они зовут друг друга. Мы сидели тихо, не кричали. Так просидели всю ночь до утра, боясь пошевелиться. Три дня спустя проснулись оттого, что эти парни снова пытались взломать дверь. Мы встали и ушли в спальню дочери, потому что боялись, что они начнут стрелять. Муж достал телефон и сделал вид, что с кем-то разговаривает, и тогда мы услышали, как они ушли.
350
Andrew Plumptre (senior scientist, Africa Program, Wildlife Conservation Society) in discussion with the author, November 6, 2019.
351
Andrew Plumptre (senior scientist, Africa Program, Wildlife Conservation Society) in discussion with the author, November 6, 2019.
352
Andrew Plumptre (senior scientist, Africa Program, Wildlife Conservation Society) in discussion with the author, November 6, 2019.
353
“Once accustomed to harvesting game with traditional weapons for their own community’s use, expelled natives often buy rifles, re-enter their former hunting grounds, and begin poaching larger numbers of the same game for the growing ‘bush meat,’ or the meat from wild animals, trade, which like almost everything else has gone global,” noted the environmental journalist. In Cameroon in 2003, “impoverished and embittered refugees invaded both reserves and plundered their natural resources.” Dowie, Conservation Refugees, xxvi – xxvii.
354
Andrew Plumptre (senior scientist, Africa Program, Wildlife Conservation Society) in discussion with the author, February 10, 2015.
355
Andrew Plumptre (senior scientist, Africa Program, Wildlife Conservation Society) in discussion with the author, November 6, 2019.
356
Sha
357
Jason Burke, “Ranger Killed Weeks After Reopening of Virunga National Park,” The Guardian, March 8, 2019, www.theguardian.com.
358
Mamy Bernadette Semutaga, interviewed by Caleb Kabanda, December 11, 2019.