Страница 6 из 7
Одним из ярких проявлений такой политики Филиппа III стало новое государственное наступление на морисков. В 1609 г. он принял решение окончательно изгнать их из Испании. После череды предшествовавших преследований они все еще составляли около полумиллиона жителей страны и формально считались католиками. Но до властей время от времени доходили доносы на то, что многие из них якобы продолжали тайно исповедовать мусульманство. В целях осуществления принятого королем решения в ряде портов Испании были собраны корабли, на которые под наблюдением выделенных для этой цели войск были силой погружены все остававшиеся в стране мориски – мужчины, женщины и дети. Они были сразу же перевезены на побережье Северной Африки и безжалостно высажены там на произвол судьбы. Эти невинные жертвы королевского и церковного произвола в своем большинстве были активными крестьянами, занимались производством хлопка, шелка, риса, бумаги и других продуктов. Именно они когда-то успешно внедрили в безводной и засушливой Испании использование ирригационных каналов, обеспечивая население богатой продукцией сельского хозяйства. Без них эта и другие отрасли экономики страны стали просто загнивать, усугубляя уже ранее возникшие трудности ее развития. Сам уже теперь ставший очень известным автор первого тома «Дон Кихота» и его семья, как и раньше в подобных случаях, вместе со всем остальным населением страны снова поддержали изгнание морисков из Испании.
Единственной обещающей позитивной картиной на этом мрачном фоне деградации страны были ее заокеанские территории. Именно там, в Новом Свете, неустроенные, бедные и отчаявшиеся найти себе достойное применение активные испанцы искали возможности выйти из нужды и разбогатеть. Среди тысяч соотечественников, связывавших свои мечты о богатой жизни в американских колониях Испании, был и вечно нуждавшийся Сервантес, который словами героя одной из своих новелл очень ярко описывает это великое бегство за богатством на другой конец земли. Новый Свет стал «убежищем и пристанищем для всех бедолаг Испании, местом спасения для банкротов, укрытием для убийц, запасным выходом для всех картежников, землей обетованной для женщин легкого поведения, соблазном и разочарованием для большинства и несравненным приобретением для немногих».
Самому же Сервантесу, несмотря на неоднократные усилия, получить шанс на устройство своей судьбы в Америке на государственном посту в колониальной администрации так и не удалось. Он продолжал испытывать большую нужду на протяжении почти всей своей жизни, в том числе и тогда, когда стал известным и знаменитым автором бессмертного «Дон Кихота», второй том которого ему удалось выпустить в свет лишь в 1615 г, то есть незадолго до своего ухода из жизни. В последующие два столетия Испания продолжала еще больше слабеть, превращаясь в одну из второразрядных стран Европы, а в начале XIX века она начнет терять свои заморские колонии и полностью останется без них уже к концу этого века.
Познакомившись с родиной Сервантеса, мы можем теперь вернуться к периоду ее необычайного расцвета, когда и появился на свет этот великий писатель.
Ъ. Рождение, семья, происхождение
Да, действительно в середине XVI века Испания находилась на историческом пике своего державного развития. Она обладала самой обширной империей в мире, она продолжала осваивать огромные колониальные приобретения и пользоваться их колоссальными богатствами, а ее искусство решительно вступало в Золотую эпоху. Однако нельзя забывать и о том, что в то же время немалая часть ее населения страдала от голода, нищеты, высокой преступности, религиозного мракобесия и тирании церкви, вездесущей бюрократии и судебной коррупции. Семьи дедов и родителей Сервантеса, несмотря на принадлежность к привилегированному потомственному сословию идальго-дворян, на протяжении многих лет переживали эти беды своего народа.
Так же было и в 1547 г., когда у четы Родриго Сервантеса и Леонор де Кортинае родился четвертый ребенок, который был назван Мигелем. В ту пору их семья проживала в городе Алкала-де-Энарее в провинции Ла-Манча недалеко от Мадрида. Это поселение, расположенное на берегах реки Энарее, притока величавого Тахо, было основано арабскими завоевателями под названием Алькала Нахар и в своем испанском варианте весьма близко повторяет его. Хотя точная дата рождения будущего великого писателя нигде не оказалась зафиксирована, церемония его крещения была зарегистрирована 9 октября, что дает основание полагать, что он родился 29 сентября, когда отмечался День святого Мигеля, имя которого, как было принято по религиозной традиции, и было дано новорожденному.
Дни накануне рождения Мигеля, как это бывало тогда во всех семьях, ожидавших появления ребенка, были особенно тревожными и волнительными. Дело в том, что в ту эпоху роды представляли собой самую серьезную опасность в жизни женщины, поскольку даже при незначительном отклонении положения рождающегося ребенка от нормы не существовало ни инструментов, ни методов, которые можно было бы использовать для спасения матери и ее плода. Кесарево сечение применялось только в случаях смерти матери или ребенка и делалось оно без анестезии или антисептических средств. Шансы выживания родившегося ребенка были еще меньше, чем у его матери: многие из детей умирали в ходе самих родов, а еще большее их число погибало в ранние годы детства. Врожденные недостатки бывали обычным делом и объяснялись воздействием сверхъестественных сил.
Когда приближалось время родов, мать Мигеля по установленной традиции должна была находиться в спальне, которую заблаговременно готовили для приема посетителей и показа им дома с лучшей стороны: на полы расстилались свежие циновки, кровать накрывалась самым красивым одеялом вместе с привлекательными подушками, расставлялись стулья, на полки буфета или стенного шкафа выставлялась праздничная и дорогая посуда, а для угощения гостей предлагались разные сладости и фрукты.
Как и при предыдущих родах, сеньора Леонор де Кортинас по условиям того времени услугами врача не пользовалась. Всю работу за этих специалистов тогда выполняли повивальные бабки. Готовясь к началу родов, они успокаивали своих пациенток целым набором утешительных и оптимистичных слов, а для облегчения боли пользовались разными маслами и мазями, которыми растирали им тело. Когда родился Мигель, повивальная бабка, следуя давно сложившейся практике, завязала и обрезала пуповину, а затем вымыла младенца и, протерев его насухо, настолько туго завернула в свивальники и пеленки, что он не мог пошевелить ни ногами, ни руками.
После этого она вынесла новорожденного показать Родриго и остальным членам семейства, а вслед за этим отнесла его в комнату матери и уложила в деревянную люльку, поставленную около ее постели. Там уже появилась служанка дома, которая будет качать люльку, чтобы успокаивать и усыплять ребенка, а примерно каждые три часа она будет его подмывать, менять пеленки и протирать розовым маслом, передавая матери на время кормления.
Обычно младенца крестили в первый же или второй день после его появления на свет. Однако по каким-то причинам крещение Мигеля состоялось лишь на одиннадцатый день, когда одна из родственниц семьи понесла его, наряженного в лучшие и красивые одежды, в церковь в сопровождении другой родственницы, которая поддерживала край ритуальной мантии. Вместе с ними следовала и повивальная бабка, которой было поручено нести чепчик для крещения. Это маленькое шествие замыкали няня младенца, его выбранные крестные, родственники и друзья семьи. Поскольку ребенок был мальчиком, то согласно церковным правилам, у него должно было быть два крестных отца и одна крестная мать, которые приготовили для Мигеля хорошие подарки.
Входная дверь в церковь уже была заблаговременно украшена для этой торжественной и важной церемонии, на ее полу были расстелены свежие циновки или солома, а сама купель покрыта бархатной и льняной материей. Когда все уже собрались, Мигеля раздели на столе с шелковой подкладкой, а священник подошел к нему и освященным маслом поставил на его маленьком лбу знак креста и отправил богослужение по случаю крещения. Один из крестных поднес младенца к купели, а священник тут же окунул его в воду и затем передал няне, которая протерла его и снова туго завязала в свивальники, после чего повивальная бабка надела на него чепчик для защиты священного масла на его лбу. Акт крещения с присвоенным мальчику именем был, как полагалось, зарегистрирован в приходской книге. После завершения церемонии крещения новорожденный Мигель возвратился домой со всем сопровождением со своим узаконенным именем как новый христианин-католик.