Киллер

10

В передней части трейлера монтажной компании разъездной прораб изучал чертежи проекта возводимого многоэтажного здания. Он даже не оторвался от них, когда вошедший бригадир сообщил:

– У нас человек застыл.

Прораб, по-прежнему не разгибаясь, ругнулся:

– Твою мать! Кто такой?

– Колсон.

Прораб мгновенно распрямился, повернулся к бригадиру и бросил:

– Ты что, шутишь? – Он шагнул кокну, выходящему прямо на стройку. – Где он?

– Наверху. В той дальней секции над рекой. Видите?

Оба они всматривались в металлический остов отеля, в каркас из балочных ферм с башней крана, торчащей из середины. Голый скелет без наружных стен, однако с перекрытиями на каждом из десяти этажей и обнаженной арматурой над ними.

– Я его вижу, – сказал прораб, вглядываясь в фигуру на поперечной балке фермы, на самой верхотуре, застывшую между двумя торчащими в небо стойками. – Он не шевелится.

– А я о чем говорю? Застыл.

– С Уэйном такого не бывало.

– Он просидел там уже черт знает сколько времени.

– Сейчас он стоймя стоит.

– А до этого сидел, все равно что парализованный.

– Ты ему кричал?

– Конечно кричал. Он меня слышал.

– Смотрел вниз?

– Угу, смотрел. Возможно, поднялся потому, что надумал передвинуться.

– Твою мать! – ругнулся прораб. – С ним что-то стряслось. Несколько дней его не было, потом он вернулся… Ты же знаешь, он обычно работает на монтаже.

– Знаю.

– Когда вернулся, мне пришлось поставить его на болтовое крепление.

– Да, знаю, но он вроде не возражал. Ничего не сказал.

– Ну да, поэтому я и говорю, что с ним что-то стряслось.

– Может, у него проблемы из-за той девчонки, которую застрелили?

– Я слышал, как парни говорили об этом, – кивнул прораб. – Сам я не читал об этом в газетах.

– Да, об этом сообщали, но мало. Про Уэйна не упоминалось. Полагаю, все подробности были в местных газетах, один из наших парней читал об этом.

– А ты не думаешь, что он решил перекусить на месте?

– Вы же видите, он ничего не делает, только стоит, – сказал бригадир. – Все равно что застыл. Он бы не торчал как шест, если бы не застыл. Так ведь?

– Не знаю, со мной такого не случалось.

– И со мной тоже, но я насмотрелся на всякое. Надо его снять.

– С кем он работает?

– Кажется, с Кении. У Уэйна сварочный аппарат, стало быть, Кении помогал ему закручивать болты. Я видел, как Кении спустился. Думаю, пошел куда-нибудь перекусить.

Бригадир последовал за прорабом в заднюю часть трейлера, где несколько монтажников обедали за деревянным столом. Прораб был еще довольно молодым парнем лет тридцати пяти. Каска у него была новее, чем у других, но носил он ее так же лихо, задом наперед, как и все остальные.

– Кто-нибудь разговаривал с Кении? – спросил он.

Все посмотрели на него, не понимая, что он имеет в виду.

– Уэйн не спустился. Торчит наверху, вроде как застыл. – Прораб поднял обе руки. – Подождите, сидите спокойно. Не говорил ли Кении кому-нибудь, что с Уэйном что-то не так?

– Кении никому ничего не говорил, потому что не стал бы, – отозвался один из монтажников. – Хотя сам чуть не свалился.

– А ты видел?

– Я внизу был. Видел, как он и Уэйн поменялись местами. Сдается мне, Уэйн добавил своему сварочному аппарату футов пятьдесят резинового шнура. Кении об него споткнулся. Я слышал, как Кении вскрикнул… Смотрю вверх и вижу, что он цепляется за перекладину, но, слава богу, держится, однако роняет кувалду, которую нес. Охренеть! Я смотрю вверх и вижу эту десятифунтовую дуру, которая прямиком летит на меня… Громыхнула о платформу – бабах! Чуток меня не задела. Вижу, как Кении распластался на балке, резиновый шнур болтается прямо над ним… Может, он за него зацепился? А Уэйн смотрит на него, как будто хочет сказать: какого черта ты вцепился в эту балку? Он даже не понял, что едва не угробил напарника. Ненароком, конечно… Я не собирался ничего говорить, – добавил монтажник, – но вы спросили.

В прошлом году, когда они приезжали в центр города на один из джазовых концертов в отель «Озеро Понтчартрейн», весь этот квартал занимала парковочная стоянка. Месяц назад, проезжая мимо, они видели, как здесь все раскопали и расчистили под фундамент. Большой плакат извещал, что на этом месте планируется возвести новый отель.

И вот теперь он сидел на десятидюймовой перекладине на высоте более сотни футов. Сидел широко раздвинув ноги, пристроив ступни на нижнем фланце перекладины. Устав сидеть, встал, продолжая смотреть на реку Детройт, чувствуя солнце и легкий бриз, который усиливается до ветра, когда поднимаешься выше. Он не смотрел ни вверх, ни вниз: ему хотелось побыть одному – наедине со своими мыслями. Устал он от этих копов! То приезжают, то уезжают… Выковыривают картечь из стены гостиной, шныряют в кустах вдоль дороги и в лесу. Он сказал одному из копов, что они не знают, что ищут, а пара других копов злобно глянула в его сторону.

Все шло одно к одному. Кармен упомянула эстампы с утками, которые свалились со стены и разбились, добавив, что это был единственный способ от них избавиться.

– Если тебе не нравились эти утки, зачем ты их повесила? – спросил Уэйн.

– А кто бы их повесил, если не я? Сам подумай. Что тут сделал ты?

– Я косил сорняки на поле.

– Чтобы получше видеть оленей. Ты еще скажи, что чистил винтовку.

– Мне казалось, тебе нравились эти картины. Они висели тут пять лет.

– Не напоминай.

– Могла бы и раньше сказать.

– А кто убрал разбитое стекло?

Атмосфера накалялась. Ему следовало бы сказать, что ему плевать на этих уток. Они лишь повод зацепиться. Картинки эти подарила им ее мамаша. Сейчас он был раздражен сильнее, чем когда-либо, хотя и не из-за Кармен. Его раздражение не имело ничего общего с «утиными» эстампами. Кармен тоже это знала.

– Это же просто глупо, – сказала она.

– Ладно, я не сделаю больше ни одного замечания.

Он пытался молчать, готовил кофе для копов и вежливо обращался к ним, когда они подходили к боковому крыльцу за чашкой чаю. Он даже старался быть сердечным с непробиваемым помощником окружного прокурора, который спросил его, не страдает ли он повышенной агрессивностью.