Змеиный крест

Келлан не дал себе задать ни один из возникших вопросов. Вместо этого он сосредоточился на плане действий: сегодня же договориться с Сином, объяснить ему ситуацию, спрятать Алану лучше, намного лучше.

— Причинение ей вреда будет объявлением войны Приюту, — уведомил он Даора.

— Хорошо защищай ее, — со смехом ответил герцог.

Келлан был готов наброситься на Даора Кариона прямо здесь и прямо сейчас. Он вообще не помнил, чтобы что-то его приводило в подобную ярость. И что бы ни говорил о черном герцоге его отец, он был готов рискнуть. Мысленные приказы вязью роились в его разуме, готовые жалить, тело будто превратилось в тягучий камень. Единственное, что Келлана останавливало — только лишь мысль, что исчезни он хоть ненадолго, Алану некому будет сберечь. «Сначала. Нужно. Рассказать. Сину», — сказал он себе и отступил с пути Даора. Тот возобновил шаг, как ни в чем не бывало, все так же оставляя Келлана у себя за спиной.

67. Алана

Первые солнечные лучи прорывались сквозь сбившиеся занавески. Алана куталась в одеяло, не находя в себе сил забыться крепким сном. Она то и дело проваливалась в дрему, а потом вздрагивала, как потревоженный зверек, и просыпалась с гулко колотящимся в горле сердцем. Ей все казалось, что черный герцог наблюдает за ней, оставаясь в тени, и она оглядывалась, недобрым словом поминая привычку наставников ходить под скрывающими чарами. «Совсем докатилась, — пыталась она успокоить себя. — С ума схожу. Так того и глядишь вообще спать перестану. Если даже он здесь — и что? Что ты ему сделаешь? А хотел бы он тебе что сделать, ты бы уже…»

Однако сон все не шел. Алана ворочалась и ворочалась и почему-то мерзла. Она обнимала свою любимую шаль, утыкаясь лицом в мягкие волокна, и будто ощущала запах трав. Келлан занимался чем-то важным, Келлан не появлялся. Значит, не мог. Алане хотелось верить, что с ним все в порядке. Она убеждала себя, что он просто мог устать, а не найдя ее, решить заглянуть к ней на следующий день. Завтра она увидит его, а Келлан погладит ее волосы, проведет пальцами по лицу. Нежно коснется губами лба. Обнимет.

И в его уютных объятиях Алана забудет горящие темным пламенем глаза и жар рук черного герцога, и его странные речи.

Немного убаюканная этой мечтой, она свернулась на кровать калачиком, спрятавшись от рассвета.

Негромкий деликатный стук заставил ее подскочить. Мгновенно открывшиеся глаза нашли мужскую фигуру в углу кухни, но прежде, чем вскрикнуть, Алана ощутила накатившую на нее чуждую волну холодного спокойствия, и не издала ни звука.

Директор Син стоял у окна, в шаге от стены. На нем была все та же праздничная одежда стального цвета, волосы все так же собраны и сколоты длинной шпилькой, поблескивающей в темноте. Он был слишком высоким для этой маленькой кухоньки и слишком чуждым простым и грубоватым стенам и мебели. Шагни он вперед, голова его задела бы простенькую свечную люстру, но он не приближался, даже не смотрел в сторону Аланы, вежливо разглядывая массивную печь. Сейчас в нем Алана почти не чувствовала угрозы.

Алана потуже обмоталась одеялом и прочистила горло.

— Директор?

Син наконец перевел глаза на Алану, и она зарделась, вспомнив об оставленном на стуле у кровати белье, так некстати выставленном теперь напоказ. Она накинула на стул шаль.

— Прошу прощения, что мне пришлось тебя разбудить. Ты должна пойти со мной. Сейчас. Пожалуйста, собирайся быстрее, нас ждут.

— Кто? — не поняла Алана.

— Герцоги почти всех земель Империи, — ответил Син и повернулся спиной к девушке. — Оденься.

Алана посмотрела на его спину, а затем неуверенно откинула одеяло. Безумная мысль, что он сейчас обернется, чтобы увидеть ее в неприлично тонкой ночной сорочке пришла было ей в голову, но она тут же устыдилась своего недоверия: уж о подобном беспокоиться директор Син ей точно повода не давал. «Да кому ты нужна, — подумала она про себя зло, опуская кожаную занавесь и быстро меняя сорочку на белье. — Ты бы еще мастера Оливера в насильники записала».

— Вы могли бы меня просто позвать, — сказала она, куда резвее обычного натягивая платье, так, что пояс его даже затрещал. — Я бы пришла. Не нужно было…

— Нас ждут, — повторил Син. — А по территории Приюта перемещаться могу только я. Келлан рассказал мне, что о твоем вероятном происхождении узнал Даор Карион. Как бы это ни произошло, но именно от него нужно было скрывать это в первую очередь. Тебе, а не Келлану, стоило рассказать об этом мне. Больше прятать тебя нет смысла. Единственный твой шанс остаться в живых — стать зримой и следовать моим указаниям.

Трясущимися руками Алана застегивала верхнее платье, пальцы не слушались, и она все никак не могла попасть пуговицей в тугую петлю.

— Сейчас ты окажешься на совете герцогов Империи. Я представлю тебя как потомка Вертерхарда, они предложат проверить это. Я принесу тебе родовую книгу, ты поставишь точку в углу белой страницы. Я намекну, что ты младше Вестера. Разница между вами всего три года, и самого Вестера никто из герцогов не знает, его на собрании нет. И там же ты скажешь, что ближайшие пятьдесят лет проведешь, изучая язык шепчущих в Приюте. Поняла?

— Это и есть клятва? — только и сумела выжать из себя Алана.

Мысли мешались. Значит, Син все-таки уверен в ее происхождении. Значит, все это узнают. Значит, больше ей не удастся быть невидимой. Почему же вместе с Сином не пришел Келлан? В душе шевельнулась обида.

— Нет, — ответил директор Син. — Это временное заверение, что ты не вступишь в борьбу за власть. Нам нужно это время, чтобы понять, что собирается делать Карион.

— Я никогда не собиралась и не хочу бороться ни за какую власть, — твердо сказала Алана. — Может, лучше мне сказать это? Что я отказываюсь от титула?

— Нет, пока это лишнее, — спокойно ответил Син. — Если захочешь, можешь отказаться позже. Пока же лучше не допускать шагов, о которых потом придется пожалеть.

— Зачем все это?

Син повернулся к ней.

— Чтобы Карион не смог убрать тебя тихо — не слишком серьезная гарантия, учитывая его метод вести дела, но лучше, чем ничего. И чтобы все враги Теренеров, а их немало, были заинтересованы в том, чтобы ты жила.

Алана, заканчивавшая расчесывать волосы, остановилась, чуть не выронив расческу. Вдруг все вопросы показались ей неуместными. Она поймала себя на желании просто последовать за этим сильным и точно державшим ситуацию под контролем существом, с трудом сосредотачиваясь на мысли, что Син может быть не слишком заинтересован в ее благополучии. Сейчас, подгоняемая, ожидавшая, что ее, как породистое животное, покажут всем влиятельным людям Империи, о которых она лишь в книжках читала, Алана думала, не последовать ли за сильным и таким уверенным директором Сином… Мигом в памяти услужливо всплыли восхищенные рассказы Хелки о том, что Син никогда и никому не проигрывает, что он старше всех наставников Приюта, что при нем в Приюте никогда не случается ничего плохого. Будто со стороны Алана увидела свое неуемное желание оказаться в безопасности, и она рванулась из этой иллюзии как из ловушки.

И сказала, будто протрезвев:

— Перед тем, как с кем-то говорить и как представляться, дайте мне поговорить с Келланом. Ему я доверяю.

В лице Сина ничего не изменилось, но он сделал девушке навстречу шаг.

— А мне — нет. — Он не спрашивал.

Алана подавила желание опустить взгляд. Она держалась за изголовье кровати так крепко, что болели пальцы. Сейчас бы не помешало ощутить спасительное тепло и боль змеиного креста, но амулет лежал, спрятанный среди одеял, и доставать его не хотелось.

— Хорошо, пойдем, — согласился Син, протягивая Алане руку.

Коснуться его голой кожи казалось диким, но вместе с тем в этом было интимности столько же, как если бы она взяла за руку статую. Когда она вложила свои пальцы в его, он не сжал ее руку, не потянул на себя, и ей показалось, что она чувствует прохладу гладкого дерева. Мир вокруг дрогнул и помутнел, Алана схватилась за неподвижного Сина, чтобы не упасть от внезапно сошедшего с ума чувства равновесия. Это было совсем не похоже на спокойное прохождение сквозь портальное окно, тут ее будто сжало и свернуло, а после развернуло с дикой скоростью. Желудок скрутило, Алана зажмурилась, борясь с тошнотой, а когда открыла глаза, то поняла, что уже находится в другом, незнакомом ей, месте. Небольшой вытянутый зал, в котором они оказались, своей строгостью напоминал кабинет старшего директора. Окна от пола до потолка, без занавесок, выходили в светлеющее небо, ни деревьев, ни скал сквозь них видно не было. Алана не помнила ни одного подходящего строения на территории Приюта. Даже башня главного корпуса не была столь высокой.