Поцелуй Однажды: Глава Мафии

Поцелуй Однажды: Глава Мафии

Глава 1

Наводя ствол на Романа Карелина, обезбашенного босса городской мафии, Кира думает, что совсем не таким его представляла.

Эта встреча никак не могла обернуться зноем напряжения, погружающих их двоих в вязкий, необратимый круговорот омута.

Вокруг люди, но они с Карелином будто не помнят этого.

Почему закручивает омутом и душевным, и эмоциональным — Кира не знает. Ей нужно держать пистолет ровно. Это все, что остается, ведь глава мафии наверняка знает, что она не выстрелит.

Что-то есть в нем загадочное… Дело не в проницательных зеленых глазах, пожирающих ее сейчас нахраписто, словно каждым взмахом ресниц — он по куску от нее откусывает. Слишком много этого Карелина, и это он только приближается к ней. Такие мужчины должны быть запрещены законом по совсем другой причине.

Какая-то загадка в нем, будто специально для Киры оставили. Чтобы только она гулким рокотом собственного сердца могла ее вскрыть и постичь.

Несправедливость вселенского масштаба, что из всех злодеев на финишной прямой ей выпадает именно он. Ну почему же Карелин смотрит на нее так?

Это совсем не так, как этот день должен был закончиться. Потому начинался он довольно тривиально, с серой многоэтажки, коих сотни в этом городе, и тогда, таким же серым утро, Кира доходит…

… до серой многоэтажки по внутренним дворикам, обходя высыхающие на глазах лужи и поставленные невпопад автомобили. На четвертый этаж поднимается по лестнице, но звонит в дверь не сразу.

Речь она подготовила еще в коммуналке, но хочется оттянуть момент воспроизведения. Может быть, если подумать еще минут пять, то придет в голову что-нибудь лучше?

Нет.

Нет такой речи на свете, которая заставит ублюдка сказать Кире правду.

— Ну?

Папаша недовольно обращается к ней, как ни в чем не бывало.

— Я не могу дозвониться до него со вторника. Где он? — твердо и жестко говорит она. Нужно начинать с атаки, иначе выяснить ничего не удастся.

— Правда? — играет в дурачка мерзавец. — Да он пошел куда-то. Ты же знаешь, что у брата новая работа. В отличие от тебя, у него есть совесть.

Иногда Кира не может поверить, что это существо — в криво застегнутой выцветшей рубашке, с сальным взглядом и на удивление шикарной шевелюрой волос — активно поучаствовал в появлении ее и Пети на свет. Что в ней заложены гены этого мерзостного лгуна.

Иногда?

Нет, она в это не может поверить каждый день последних двух лет.

— Он всегда отвечает мне. Где находится эта работа?

— А тебе что с того? Вечно суешь нос куда не просят. Хотела жить отдельно, вот живешь, тебя никто сюда не звал вообще-то.

Он пытается закрыть дверь, но Кира готовилась к подобному — она просовывает ногу в босоножке между створками и удерживает деревянную панель обеими руками.

Июльские дни безжалостны, а в парадной, благодаря окнам на солнечной стороне, застыл зной, и Кира взмокшая как египетский каторжник.

— Пошла отсюда, — пыхтит отец и отдирает маленькую ладонь от створки, откидывая дочь назад.

Кира тяжело вздыхает, невидящим взглядом буравя деревянный вход квартиры, в которой она прожила двадцать с лишним лет. Как же хорошо, что всего позора не видит мама, думает она, но отгоняет мысль подальше, дабы не раскисать.

Так, следующий — Шурик, он когда-то и помог Пете обучиться. Было это давно, но может что-то знает.

Ничего Шурик не знает, ворчит хладнокровная часть сознания, но Кира дает ей хорошего пинка, так как других вариантов нет.

Из квартиры напротив неуверенно выглядывает Мария Виссарионовна, и хочется заскулить от досады. Нет, соседи давно стали свидетелями семейных разборок Норовых, но Кира подзабыла как же унизительно ощущается реальность бытового конфликта, в котором ты и являешься главной героиней.

— Кирочка, — почти шепотом обращается пожилая соседка. — Давно тебя не видела.

Девушка собирается с ней поздороваться, но Мария Виссарионовна неожиданно продолжает:

— Зайди на минутку, лапочка, помоги мне с пакетами.

Узкий, несколько захламленный коридор встречает аппетитными запахами и новыми красными обоями.

Будуарненько, хмыкает про себя Кира. Скорее всего, Мария Виссарионовна упрямо отказывается заказывать новые очки и даже не в курсе насколько ее красный коридор теперь пикантный.

— Ты Петю ищешь? — продолжает шептать она.

— Да, — отрывисто отвечает девушка, нервно сглатывая. — Не могу дозвониться до него два дня, и до этого он нашел некоторые варианты работы… Вы же знаете, Пете не стоит работать. Вы не знаете, когда он выходит и приходит?

Соседка тянет ее на кухню и усаживает на табуретку, но Кира не может себе позволить расслабляться. Одновременно страшно, что ничего Мария Виссарионовна не знает, и страшно, если знает — и тогда… тогда Кире придется рисковать. Ничем хорошим высвобождение Пети с работы не закончится. Чуда не случится — брат наверняка работает с криминалом, и люди, которые решили использовать такого особенного человека как Петя, понимающими окажутся еще меньше отца.

— Кирочка, я не видела его ни вчера, ни сегодня. Но позавчера…

Соседка наливает гостье чай и сама усаживается напротив.

— … позавчера я буквально краем глазам видела, как он выходил из парадной. Мы с Валентиной Сергеевной как раз обсуждали чету Приймаков, ну ты знаешь…

Чета Приймаков переживала звездные часы как предмет для сплетен уже два года. Даже воробьи обзавелись ценным мнением по этому поводу. Оказалось, что он любит мужчин, а она любит женщин, но они оставались в счастливом браке. Кира считала, что такие «повороты» — самые скучный повод для общественного резонанса. Учитывая, что сосед из двенадцатой квартиры собирался жениться на домашней ящерице по имени Светлана. Конечно же, на свадьбу Киру никто не позвал, а она так любила чужие бракосочетания.

— … так вот, и Петя сел в машину такую, роскошную очень, черную, как это говорят? Иномарку.

Чашку в руке Кира сжимает, несмотря на то, что металл обжигает.

Хочет спросить про того, кто был за рулем, но старушка ее опережает:

— Не знаю, понадобится ли это тебе или не стоило, но я записала номерок авто. Точнее, Валентина Сергеевна записывала, у нее же этот… новый смартифон.

Кира едва не бросается на тетрадку, которую соседка достает из настольной корзины. Из всех людей, только спецгруппа дворового наблюдения и контроля в виде сплетниц на скамейке оказалась ценным информатором. На самом деле, она расцеловать готова Марию Виссарионовну, но привлекать слишком много внимания ко всей этой ситуацией с Петей не стоит.

— Спасибо большое, — шепчет она, занося цифры в телефон.

Мария Виссарионовна довольно кивает и пододвигает блюдо с печеньем поближе к гостье.

— Только бы все у вас было хорошо, Кирочка, — протягивает она, глядя куда-то в сторону. — Ох уж этот ирод, и как только земля носит… Береги себя, лапочка, хорошая ты, Петю не бросаешь, не забываешь.

— // —

Нехитрое дело уговорить Шурика пробить номер машины, а вот как выжать по максимуму из предстоящего разговора — дело на засыпку. В одном из соседних дворов Кира усаживается на неприметную скамейку в тени каштана.

Тканевая повязка явно лишний элемент на голове в беспощадную жару, но лень снимать. И почему из всех заколок она схватила сегодня именно розовую? Выглядит, наверное, как чокнутая девица, еще с таким-то вечно серьезным выражением лица.

— Я не знаю, — говорит ей напоследок Шурик, — как его бы угораздило в это вляпаться. Ты уверена? Эти люди лишних деталей, слишком сложных щей не хотят. А Петька… он сложный для них. Но ты не вздумай лезть, вообще забудь об этом. Позвони, спроси, и оставь это так, как получится.

Петя и впрямь сложный.

Когда ему было три, пятилетняя Кира сама обрабатывала его ранки, чтобы никто не узнал из взрослых. Когда пошла в школу, неслась с уроков обратно, планируя какие два следующих слова они с Петей выучат в новом месяце. Когда попыталась посещать университет, сразу нашла работу, чтобы копить и копить им с Петей, потому что мама к тому времени уже умерла.