Страница 28 из 60
— Марат, мы договорились говорить начистоту. Пожалуйста, не заставляй меня пожалеть об этом, — не приказываю, не ставлю условий. Просто прошу. Это маленький шаг с моей стороны к… Сближению, что ли. Звучит довольно глупо. Я не рассчитываю на что—то конкретное. Просто пытаюсь немного разгрести тот бардак, который образовался в моей жизни.
— Алина, я хочу чтобы ты поняла. Бизнес – это не всегда честная игра. Иногда приходится хитрить, давать взятки, чтобы получить желаемое.
— Просто забирать, — невольно улыбаюсь.
— Иногда и так, — соглашается, прекрасно понимая, к чему я клоню, — В тех бумагах не было ничего такого, что могло бы уничтожить меня или засадить за решётку. Но проблемы бы появились. И я вполне мог лишиться части своих активов, которые имею сейчас.
— Зачем ей были нужны эти документы? – специально не называю бывшую жену по имени. Не хочу давить на и так больную мозоль.
— Не знаю, — Покровский медленно пересекает кабинет и садится рядом, — Скорее всего, хотела кому—то их продать.
— Ты не спросил?
— Не успел. Вместе со своим любовником Арина пыталась сбежать. Но автомобиль, в котором они ехали, попал в аварию. Даже опознавать было некого. Только по кольцу и подтвердилась её личность.
— А как же анализы или что там делают в таких ситуациях? Есть же способы, чтобы узнать наверняка и…
— Ты насмотрелась фильмов, — смеётся Марат. Появившаяся слабая улыбка немного меня успокаивает.
— Арина не могла выжить и это факт. Я же хотел как можно скорее покончить с этой грязной историей. Поэтому торопился с похоронами и признал, что это моя жена.
— А украденные файлы? Она не успела их передать?
— Нет.
В комнате воцаряется молчание. Ситуация на самом деле ужасная. И я даже не знаю, что тут можно сказать. Но теперь некоторые вещи проясняются. Например, отношение ко мне Марата, в некоторых моментах. Его суровость. Иногда, жёсткость.
— Не стоит меня жалеть, — по—своему воспринимает мою реакцию Марат, — Это всё в прошлом.
— Нет, раз ты женился на меня, — кисло улыбаюсь.
— Алина, я…
— К тому же, ты не прав, — перебиваю. Не хочу слушать сейчас о том, будто он понял, что я другая. Это слова. И я не уверена, нужны ли они мне.
— Я испытываю не жалость, а сочувствие, — робко сжимаю его руку, — Ты пережил страшное предательство. Ты любил, а тебя использовали. Так не должно быть. Никто не заслуживает подобного.
— Даже, такой мерзавец и монстр как я? – шутливо спрашивает, заглядывая мне в глаза. А я ловлю себя на мысли, что уже не считаю его таким уж и монстром. Но это остаётся при мне.
— Да, — коротко отвечаю, — Мне нужно время, чтобы переварить эту историю, но я хочу кое—что уточнить.
— Неугомонная, — бормочет Покровский, — Давай. Я продолжаю держать своё слово.
Во время его рассказа, меня посетила одна мысль. Всё же я какое—то время прожила вместе с Маратом, и немного успела его узнать. Он не дурак. И каждый его поступок имеет причину. И кое—что заставило меня задуматься.
— Когда ты увидел, что я взяла…, — запинаюсь и поправляю себя, — Украла деньги из твоего кабинета.
— Мне больше нравится вариант взяла, — неожиданно заявляет Марат.
— Пусть так, — от волнения, не заостряю внимание на этом, — После, ты сказал мне, что Катя потеряла ребёнка. Однако спустя время ситуация изменилась, — подробно вспоминаю каждое слово, — Скажи честно – её малыш тогда был в опасности или это был такой урок для меня?
Пока Марат рассказывал о своей бывшей жене, эмоции выдавали его. Излишняя нервозность, затуманенный взгляд, дрожащий местами голос. Я прекрасно понимаю, что та ситуация очень сильно ударила по нему, хоть он и старается это скрыть.
Помню, какой злой был Покровский, когда говорил о том, что у меня был выбор, а я им не воспользовалась, что можно было сделать всё иначе, а я пошла по другому пути. Теперь я думаю, может в тот момент он видел перед собой бывшую жену? И через меня, пытался причинить боль её образу. Звучит безумно с одной стороны, но логика есть.
Покровский не отвечает. Лишь задумчиво смотрит на меня.
— Скажи мне правду. Здесь и сейчас. Ты обещал, — напоминаю ему собственные слова. Мне нужно услышать права ли я. Снова это странное чувство острой необходимости. Ведь по сути, правда ничего не изменит. Ведь так?
Глава 19
Алина…
Словно обдумав что-то, Марат отвечает.
— Нет, — отрицательно мотает головой, — Не был.
— Значит, ты меня обманул, — всё очевидно, но я хочу услышать правду.
— Да, — не спорит, а я чувствую, как глаза наполняются слезами, — Но я просто хотел…
— Отомстить. Причём не мне, — перебиваю, — Когда она погибла?
— Алина, послушай, — меня начинает трясти и Покровский чувствует это. Пытается взять меня за руки, но я одергиваю их.
— Не веди себя так, — в голосе слышна угроза. А я понимаю, что мне всё равно. Наверное, почувствовала свою безнаказанность. И больше не боюсь.
— Когда погибла твоя жена? – повторяю свой вопрос.
— Ты моя жена!
— Марат! – повышаю голос, — Неужели так сложно ответить?
Тяжело вздохнув, всё же получаю желаемое.
— Три года назад. И женаты мы были тоже три года. До этого можно сказать встречались несколько месяцев, — словно предполагая последующие вопросы, отвечает сразу.
Встаю. Покровский загораживает мне проход к выходу, но это лишнее. Я вовсе не собираюсь сбегать. Наоборот. Хочу окончательно всё выяснить. Здесь и сейчас.
— Значит, ты взял меня, девушку, которая изначально была похожа на твою бывшую, которая погибла достаточно давно, чтобы оправиться от этого, — начинаю рассуждать, медленно прохаживаясь по кабинету, — Завершил превращение в свой идеал, — невольно морщусь, и мне плевать, что это может быть неприятно Марату, — И решил…, — резко поворачиваюсь к нему и смотрю прямо в глаза, — Сделать грушей для биться? Выместить все свои обиды?
— Алина, — мужчина потирает переносицу, — Всё совсем не так. Ты слишком перегибаешь палку.
— Думаешь? – усмехаюсь, — А по—моему наоборот. Недогибаю. Ты шутил с таким… Ты же видел, как я привязана к Кате. Да я ради неё и ее малыша готова была на всё! – по щекам бегут слёзы, — И решил сделать мне больно. Тогда, в том подвале. Я ведь винила себя в гибели ни в чём неповинного ребёнка! Это такая изощрённая месть, да? Своей бывшей, которая убила твоего малыша! Она не сожалела. Должна была испытать что—то подобное я? Её копия? Вот какая у меня роль?
Если ещё десять минут назад, я сочувствовала Марат, то теперь… Словами не передать тот потом эмоций, что бушевал внутри. Злость. Агрессия. Обида. И боль. Я не понимала только одного.
— Она виновата перед тобой. Не я. За что ты так со мной? Что конкретно я тебе сделала? Или за всем этим, — небрежно провожу рукой по губам, растирая помаду, которой сама бы никогда не стала краситься, но видимо макияж, тоже его пожелание, — Ты не видишь другого человека? Чёрт побери, Покровский, да ты просто…
Договорить не успеваю. В два счёта этот подонок оказывается рядом. Ожидаю, что ударит. Но нет. Он хватает меня за плечи и целует.
Вырываюсь, хочу оттолкнуть, но без толку. Он настойчиво раздвигает мои губы, устанавливая свои правила. Я слишком измучена, чтобы сопротивляться. Допускаю ошибку и поддаюсь. Почувствовав свою победу, Марат обнимает меня. Становится нежнее и мягче. Осторожно касается моего языка, будто спрашивает разрешения. Вкус алкоголя перемешивается с солью. Каждый по - своему реагирует на боль. Марат глушит её спиртным, а я – слезами.
Я не отвечаю на поцелуй. Руки безвольно висят по бокам, как у куклы. Наверное, именно ею я и являюсь. И не получив никакого отклика, Покровский прерывается, но я всё ещё нахожусь в его власти. И он не спешит меня отпускать.
— Алин…
— Можешь и её именем назвать, мне без разницы, — такое впечатление, что у меня окончательно сносит крышу от всего этого дурдома.