Страница 7 из 13
Полицай. Кто такие, откуда?
Абдурагим. Староста Джермай-Кашика Абдурагим Батолов. А это моя родственница. Племянница…
Полицай. Племянница… А давай мы ее тоже вон вместе с этими в Германию отправим, а? Будет там работать, деньги хорошие зарабатывать, вам помогать… Молодая, здоровая, как раз то, что нужно для работы на великую Германию.
Полицай осматривает Алиме оценивающим взглядом.
Абдурагим. Не может она.
Полицай. Чего так? А может, не хочет?
Абдурагим. Ногу она повредила, ходить не может. Боимся, перелом. Вот везу к фельдшеру, пусть посмотрит.
Полицай. Ну, пусть лечится. Германии нужны здоровые и сильные. Я запомню, что у тебя такая родственница, Абдурагим Батолов. Навещу как-нибудь…
Полицай возвращается к телеге, усаживается. Объясняет немцам: «Больная она… Кранке…» Показывает на ногу: «Фус… кранке…»
Процессия трогается.
Алиме и Абдурагим видят усталые, поникшие лица совсем молодых девушек и парней.
Абдурагим. Я про него, про этого… слышал… Собака, пес самый настоящий… Хуже даже… Я своих в селе предупреждаю об облавах, они в такие дни прячутся, но… Сама понимаешь, долго это продолжаться не будет, обратят внимание… Ну да…
17. Дом фельдшера Васфие Аджибаевой
Васфие, женщина лет сорока, туго бинтует ногу Алиме.
Васфие. Ну вот, самое главное – перелома нет, растяжение только, через несколько дней бегать будешь…
Алиме. Спасибо вам.
Васфие. Да чего там. Только не говори никому, что я тебе помогала…
Алиме. А почему?
Васфие. Не хочу, чтобы немцы узнали, что я медсестра, а то заберут в свой госпиталь, за их ранеными ухаживать… А я их лечить не хочу… Мой муж в Красной Армии воюет, а мне немцев лечить? Нет уж.
Алиме. А вы не боитесь мне так говорить?
Васфие. Не боюсь. Мне Абдурагим про тебя все рассказал. Да я и сама про тебя многое знаю…
Алиме. И что же?
Васфие. Что ты в райисполкоме работала, а потом в Краснодар эвакуировалась… Значит, пришла оттуда… В общем, если помощь нужна, скажи прямо. Что смогу, сделаю. Лишнего спрашивать не буду…
18. Старый Крым. Здание тайной полевой полиции
Офицер румынской армии Ион Кожухару подходит к двери, какое-то время топчется перед ней, оглядывается, потом, вздохнув, входит.
Дежурный ведет Кожухару по коридору в канцелярию, навстречу ему ведут арестованных, избитых, замученных. Кожухару втягивает голову в плечи.
Дежурный останавливается у двери с надписью «Канцелярия», стучит.
В кабинете за столом сидит Рудольф Крюгер. Перед ним кожаная папка с вытесненным на обложке имперским орлом.
Кожухару. Мне сказали, что я должен явиться…
Крюгер. Присаживайтесь, Кожухару. Русские говорят: в ногах правды нет… Вы наверное тоже знаете русские пословицы и поговорки?
Кожухару. Никак нет. Я выучил тут несколько русских слов и все.
Крюгер. Несколько слов? И каких, любопытно?
Кожухару. Самых простых…
Крюгер. Не стреляйте! Я сдаюсь…
Кожухару. Нет, что вы… Я… Я румынский офицер!
Крюгер открывает папку, берет в руки лист бумаги.
Крюгер. Румынский офицер… Так почему же доблестный румынский офицер позволяет себе такое… «Наша песенка спета – скоро русские займут весь Крым, а потом дойдут и до Берлина… На кой черт мы ввязались в эту войну? Зачем?.. Самое умное теперь – сдаться побыстрее русским…» Это официальное донесение, Кожухару. Документ, зафиксировавший ваши слова.
Кожухару. Я… я…
Крюгер. Вы были пьяны. Но это ничего не меняет. Речь идет о предательстве, ударе в спину германской армии. Вас можно расстрелять хоть сегодня, прямо сейчас… Единственное, почему мы этого еще не сделали – решили выяснить, есть ли у вас сообщники… Вы понимаете, что это ваш приговор? Этот документ никто не захочет спрятать или уничтожить, никто.
Кожухару кусает губы. Его бьет нервная дрожь. Какое-то время Крюгер держит паузу.
Крюгер. Но вы везунчик, Кожухару. Да-да, у вас есть один шанс искупить свою вину перед великой Германией…
Кожухару. Какой? Я готов… готов… Что я должен сделать?
Крюгер. Вы должны сделать то, что собирались – перейти к русским.
Кожухару. Я? Я не понимаю!.. Зачем?
Крюгер. Вы перейдете не потому, что перепугались и решили стать предателем, а потому, что должны выполнить наше задание…
Кожухару. Какое задание?
Крюгер. Очень простое. Никого не надо убивать, ничего не надо взрывать. Вам надо только быть собой – румынским офицером Ионом Кожухару, который разочаровался в войне и решил сдаться русским. А еще он решил сделать это потому, что на него вышел русский агент, который передал через него записку для русских контрразведчиков… И обещал, что за это Кожухару никто не тронет.
Кожухару. А почему русские должны будут мне поверить?
Крюгер. Потому что этот агент русским очень важен. Очень важен. И потому они будут проверять – действительно ли Кожухару бежал. А мы здесь поднимем шум по вашему поводу и будем рассказывать, что вы предали Германию… Русские вам поверят. Потому что эту записку действительно написал их агент. Собственной рукой.
Кожухару. А он, этот агент, у вас?
Крюгер. Нет, он на свободе, но под нашим контролем. Так что он вас не выдаст. Это ваш шанс, Кожухару. Или вы идете к русским, или мы вас расстреляем, как предателя…
Кожухару. А вы не боитесь, что я выдам все русским?
Крюгер. Тогда вас расстреляют они. Как вражеского агента. На кой черт вы им сдались? Какая от вас польза? Что вы знаете? Ничего. Шпион из вас никакой, разведчик тоже. Так что будьте самим собой – доблестным румынским офицером Ионом Кожухару, который решил сдаться пока не поздно…
19. Краснодар. Отдел разведки
Генерал Трусов и майор Вергасов.
Вергасов. Товарищ генерал, сегодняшнее донесение от «Софие». «На Феодосию проследовали воинские эшелоны. 42 вагона с солдатами, 8 зенитных орудий, 6 дальнобойных орудий, 12 автоцистерн».
Трусов. Когда передано сообщение?
Вергасов. Час назад.
Трусов. Значит, разгрузиться эшелоны еще не могли?
Вергасов. Во вчерашнем сообщении про них ничего не было. Значит, информация горячая.
Трусов. Ну, будем считать, что так. Ну что, звоню Котлярову, предлагаю выслать эскадрилью тяжелых бомбардировщиков…
Вергасов. Я уверен, что информация точная. Пока все, что поступает от «Софие», подтверждалось.
Трусов. Ну, дай бог…
Трусов (берет трубку телефона). Товарищ командующий. Поступила информация, что в Феодосию прибыли два эшелона с живой силой и орудиями. Судя по комплекту, для укрепления линии береговой обороны. Хорошо бы накрыть прямо сейчас, пока они не разгрузились…
Трусов кладет трубку.
Трусов. Сказал, что в течении пары часов самолеты вылетают… Ну что, Вергасов, получается, угадали. Девчонка отчаянная, надо бы, чтобы побереглась… Передайте ей, чтобы была осторожной. И благодарность от командования.