Страница 56 из 65
— Виталий Иванович, а запись с камер смотрели?
— А как ты думал? — проворчал он в трубку. — Видно, что вышел из дома и шустренько так побежал вдоль забора, потом открыл калитку. И все! Точно сумасшедший.
— А машина.
— Что машина?
— Дима на машине уехал? Сапрунов куда Димину машину поставил?
— К себе во двор поставил. Для надежности. Там и стоит.
Ага, подумал я, значит, Дима сам, по доброй воле сбежал. Никто не похищал, руки не заламывал. Хватились его довольно быстро, найти не смогли. И машина на месте. Вывод я мог сделать один — его увез Подмазов. Это хорошо. Только каким образом он узнал, что Диме нужна помощь? Как бы то ни было, можно с облегчением вздохнуть. Жаль, что не могу успокоить Бородича с Марией Егоровной.
— Да найдется он. Раз бежал шустро, значит не все так плохо. Куда он без вас, Виталий Иванович? — решил я подбодрить старика.
— Это как раз и настораживает, — вздохнул он.
Глава 14
События вокруг меня явно развивались наперекор чьему-то плану. Вначале я вмешался с фотографиями, затем еще Дима добавил проблем — и мне, и тому, кто за всем этим стоит. Обстановка уже накалялась, языки пламени почти касались меня. Настораживало именно это «почти». Я все время оказывался в очерченном круге, как у Гоголя. Все страшно, все где-то рядом. К чему только все это идет? И чем закончится? Если как у Гоголя, то…
Не хотелось мне больше барахтаться в омуте кошмаров. Кто сейчас мне мог что-то гарантировать? Никто. Разве что Всевышний. Я больше не хотел думать о прошлом и не рассчитывал на какое-то эфемерное будущее, я остро нуждался в настоящем.
Я набрал телефон Селены, ни трепета, ни волнения не испытывая при этом. Это моя любовь, моя жизнь, мои мгновения счастья, наконец. И я волен ими распорядиться по-своему усмотрению.
— Селена, мне нужно срочно тебя увидеть. Ты где сейчас?
— Я? А что случилось, Алексей? Я сейчас должна съездить за город, — ее голос был тусклым.
— Возьми меня с собой.
Она молчала.
— Я не буду тебе мешать, я подожду в машине, если мое присутствие будет неуместным.
— Нет-нет, что ты! — тут же возразила она. — Ты не будешь мне мешать, просто… я еду на кладбище.
— У тебя здесь кто-то похоронен?
— Да, бабушка.
— Заезжай за мной… я очень тебя прошу.
— Хорошо.
Значит, Селена не просто так сюда приехала. Оказывается, ее бабушка родом отсюда, и корни Селены, получается, здесь. Мы с ней мало что знаем друг о друге. Все еще впереди…
Я впервые убегал с работы на свидание. На моем лице было черным по белому написано, что я счастлив, наперекор всему. И этот красноречивый текст сразу прочитала Катя, едва глянув на меня. Прочитала и что-то там настучала по клавишам. Наверное, все буквами расписала.
— До свидания, Алексей Викторович, — проникновенно сказала она, провожая меня взглядом.
Машина Селены уже ждала меня.
— Как добралась, не заблудилась? — спросил я, усаживаясь рядом с ней.
— Нет, все нормально. Навигатор помог.
Ее лицо было бледным, осунувшимся и даже как будто немного постаревшим. Тонкий ажурный джемпер темно-коричневого цвета подчеркивал глубину ее печальных серых глаз.
— Ты извини меня за назойливость…
— Все хорошо, Леша. Мне так будет лучше.
Селена уверенно вела машину. Было видно, что по этой дороге она едет не впервые.
Понятно, что я сейчас молчал, слабо представляя, какая тема будет уместна. Но меня это не тяготило. Я согласен был просто дышать рядом.
— Я потом тебе все расскажу. Сейчас помолчим. Хорошо? — сказала она, истолковав по-своему возникшую паузу.
Я легко коснулся ее запястья в ответ. Селена вздохнула, нахмурила брови и крепче сжала пальцами баранку.
Минут через сорок, после того, как мы выехали из города, Селена свернула на проселочную дорогу, и, проехав еще сотню метров, остановила машину у пригорка, на котором было небольшое сельское кладбище.
— Ты здесь уже была? — спросил я, выходя из машины.
— Да, — ответила она и, выйдя из машины, взяла с заднего сиденья букет ромашек.
Мы поднялись наверх и вошли через ворота в последнее пристанище бренных тел. Пели птицы, нежно переливалась на легком ветру неокрепшая еще майская зелень деревьев, ярко светило солнце. Я только сейчас обратил внимание на всю эту красоту, такую, как ни странно, уместную в этом печальном месте. Я шел вслед за Селеной, озираясь по сторонам. Похоже, здесь уже давно никого не хоронят. Могилы были в большинстве своем заросшие травой, с покосившимися крестами и вросшими оградами. Вопреки моим выводам, Селена вдруг обернулась ко мне и произнесла:
— Я ее вчера похоронила.
И тут я увидел, что мы подошли к свежей могиле. На самом краю, почти у забора, возвышался еще темный от влаги холмик с крестом и большим венком. Селена взялась рукой за крест, склонила голову и что-то прошептала. Некоторое время она молча стояла, глядя куда-то перед собой, затем разложила по могиле ромашки.
— Вот и все, бабушка, — тихо произнесла она. — Прости меня. Прости за то, что долго не приезжала, прости за то, что приехала… но я не могла не приехать к тебе…
Спустя минуту, Селена подошла ко мне, тронула за рукав и направилась по дорожке к выходу. Ничего не понимая, я двинулся за ней. Мы спустились к машине. Селена прислонилась к дверце и устало произнесла:
— Моя бабушка провела много лет в больнице, здесь. И вот вчера я ее похоронила. Она как будто ждала моего приезда, держалась из последних сил. Она уже много лет была больна, никого не узнавала, а меня, представь себе, узнала, хотя видела в последний раз очень давно, когда я была совсем ребенком. Не сразу правда, но уже на второй день у нее как озарение случилось, ее ум прояснился, и она начала вспоминать давние события, даже какие-то мелкие детали… Врач сказал, что перед смертью такое может быть.
— А что твои родители, Селена? Почему вы все в Праге, а она здесь одна была? — я с удивлением заглянул ей в глаза, в которых плескались слезы, готовые вот-вот пролиться на щеки.
— В Праге только я. Родителей у меня нет. Отец ушел еще до моего рождения, а мама… от мамы остался только пепел в стене городского кладбища.
Мы смотрели друг на друга и молчали. Она вдруг, словно спохватившись, взмахнула рукой в мою сторону.
— Леша, а что у тебя случилось, ты ведь меня зачем-то хотел сегодня увидеть?
Я не знал, что ей ответить. Точнее, я не знал, как это выразить словами, и уместны ли здесь и сейчас мои слова. Но молоть всякую чепуху мне тоже не хотелось. Я подошел к ней очень близко и, глупо усмехнувшись, произнес:
— Понимаешь, тут такое дело…
Я положил руки ей на плечи, затем медленно привлек к себе, сжал крепко, но очень осторожно, как драгоценный сосуд.
— Я не могу без тебя жить, Селена. Прости, наверное, это не очень подходящее место для объяснений, но я хочу, чтобы ты знала это.
Она не стала отталкивать меня, а я начал ее целовать в волосы, шею, соленые от слез глаза, губы. Я задыхался от счастья…
— Прости меня, — шептал я. — Со мной рядом опасно быть. Только я люблю тебя с той самой минуты, когда ты пробежала по ступенькам мимо меня к своей машине. Я ничего не знаю о тебе, я приму любое твое решение, только сейчас не отталкивай меня, дай мне возможность запомнить это мгновение.
Она, едва касаясь, гладила меня по спине ладонями и тихонько плакала.
— Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь, — твердила она, уткнувшись мне в плечо.
— Да, я ничего не понимаю, — соглашался я, глубоко вдыхая аромат ее волос. — Поехали ко мне…
Мы целовались в лифте, целовались у дверей квартиры, пока я неуклюже пытался вытащить из заднего кармана ключи. Наконец щелкнул замок, и мы вошли.