В пустоши

Нам навстречу бежала толпа дикарей, не та армия, что исчезла в пламени на горе, а всего человек тридцать. И все они бросали копья. И тут выявилась одна подробность. Метательное копьё – преимущество солидное, благодаря ему твоя рука становится длиннее. Но, как известно, наши недостатки есть логическое продолжение наших достоинств. Выбросив копьё, обратно его уже не вернуть. Именно поэтому толпа приближалась к нам уже без копий, в руках они держали кинжалы и короткие топоры, вроде томагавков.

Собственно, поэтому Сабж, не дожидаясь, пока они доберутся до своих копий, бросился в атаку. По пути он выхватил дробовик и дважды выстрелил, каждый раз его отбрасывало отдачей, но на ногах устоял. Расстояние было самым подходящим, метров тридцать, картечь успела разойтись в стороны, а первые ряды атакующих просто легли. Отбросив в сторону дробовик, он сбросил со спины меч и потянул его из ножен. Молодец, у него-то с холодным оружием всё отлично, а мне остаётся уповать на дробовик и пистолет.

Мои выстрелы из «Элеоноры» оказались менее удачными, получилось снести только пять или шесть человек, тех, что стояли с левого фланга, иначе бы я задел своего товарища. К тому же не все из них были мертвы, часть отделалась уроном и увечьями, а умирали они потом несколько минут.

Сабж, как выяснилось, не рассчитывал на один только меч, в левой руке он держал револьвер. Когда тебя атакуют сразу с нескольких сторон, одного клинка будет мало. Вот он и старался упреждать удары, стреляя в упор.

В пистолете у меня оставалось восемь патронов, и ни один я не потратил зря. Чаша весов в этой схватке склонилась на нашу сторону, на ногах оставалось только шесть дикарей, из которых двое были ранены. Сабж, будь он один и имей за спиной стенку, смог бы положить их сам, его искусство фехтования вызывало неподдельную зависть.

Вот только стенки за спиной у него не было, а кольчуга спасала не всегда, уже дважды ему прилетело по голове, отчего вся правая половина была залита кровью. К тому же он был не один. Я, прекрасно понимая, что в рубке от меня мало толку, если только топором рубить наотмашь, что, учитывая ловкость мутантов, вряд ли даст результат, отбежал на несколько шагов и попытался перезарядить пистолет. Нет, точно, если выберусь отсюда живым, куплю себе другой. Чтобы обойма вставлялась, большая, патронов на двадцать. Если не выберусь, впрочем, тоже куплю.

Патроны из обоймы вдавливались в магазин непозволительно медленно, вот щелкнул последний, с негромким стуком затвор поехал вперёд, загоняя его в ствол, а поднять руку для выстрела мне уже не дали.

На меня налетел, сбивая с ног, самый большой мутант, выше других ростом, телосложением он напоминал недоброй памяти рядового Моргана, а на голове имел убор из перьев, но не как у индейцев, перья торчали во все стороны и принадлежали разным птицам.

Выстрелить я таки успел, один раз, а потом пистолет полетел в сторону, я упал на спину, а сверху на меня прыгнула эта туша. Могучие руки сомкнулись на горле, я успел увидеть, что по руке стекает кровь из глубокого пореза на плече, Сабж успел его достать. Достала и моя пуля, что я увидел по запоздалому сообщению.

Вождь мутантов получает урон 130

Повреждение кишечника

Тяжёлое внутреннее кровотечение

Это всё отлично, но такая туша от кровотечения не умрёт быстро, а за то время, что из него вытекает кровь, он меня десять раз успеет задушить. Оскаленная пасть с клыками, отвратительно воняющая гнилым мясом, тянулась к моему лицу, добавляя страха и паники.

У вас пережаты сосуды шеи

Постарайтесь освободиться из захвата

Дальнейшее сжатие повлечёт за собой потерю сознания и смерть

А следом таймер начал отсчитывать секунды, и было тех секунд всего двадцать. И всё же мне повезло, на десятой секунде я, поняв, что оторвать руки дикаря от своей шеи я не смогу, я отпустил его, а освободившейся рукой ухватился за рукоять трофейного ножа, того самого, что взял с трупа солдата.

Клинок оказался в самом деле выше всяких похвал. Я резанул его по левой руке, почти наполовину разрезав огромный бицепс, хватка ослабла, а следом я воткнул нож ему в живот, уже не глядя, какой урон он получил и что у него там критически повреждено. Потом ещё и ещё. Руки разжались, вождь, придерживая рукой выпадающие внутренности, откатился в сторону, оставив меня лежать на земле и хватать ртом воздух.

В глазах было темно, что меня едва не погубило, пока Сабж в стороне добивал оставшихся, один из дикарей всё же добежал до копья, подхватив его, он хотел метнуть в Сабжа, но, увидев, что любимого вождя обидели, изменил направление. Замахнулся копьём и прыгнул в мою сторону.

Не долетел. Что-то сбило его в полёте. К моим ногам упало уже мёртвое тело, а из затылка торчала стрела. Не стрела, а арбалетный болт. Подняв глаза, я посмотрел на своего спасителя. В это время Сабж проткнул клинком своего эстока последнего дикаря.

В полусотне метров от нас стоял мужчина одетый в чёрное с арбалетом в руке. Сейчас он взводил арбалет, быстро вращая рукоять сбоку. Увидев, что с врагами покончено, он направился в нашу сторону, удерживая своё оружие направленным вверх.

- Добрый день, господа, вижу, вам нужна помощь.

Это был высокий мужчина, ростом под два метра, на вид ему было лет сорок-сорок пять, волосы седые, на макушке небольшая плешь. Чисто выбрит и вообще, видно, что мужик за собой следит. Одет в чёрные брюки и такой же чёрный пиджак с характерным воротничком католического священника.

Арбалет его требовал отдельного описания. Он имел приклад от ружья, лук из множества стальных пластин, скреплённых болтами, а натяжение тетивы производилось с помощью сложного механизма. Видимо, внутри есть передача из множества шестерёнок, чтобы зарядить оружие, он сделал больше десяти оборотов ручки, а тетива взвелась сантиметров на двадцать. Явно оружие мощное и дальнобойное. При этом на бедре его висела кобура с револьвером, таким же древним, как револьвер моего напарника, но пользоваться им он не спешил.

- Да, я забыл представиться, - спохватился он. – Отец Михаэль.

Ещё один дядя Миша, подумал я, кстати, он не него и похож, если переодеть, то легко можно спутать.

- Спасибо вам, - сказал я. Голос был хриплый, горло просто раздавлено, каждое слово даётся с трудом. – Если бы не вы…

- У меня с этими язычниками старые споры, они враждебно восприняли мою попытку наставить их на путь истинный, вражда наша тянулась долго. А сегодня вы задали им большую взбучку. Не знаю, кто вы и откуда, но враг моего врага – мой друг. Могу я пригласить вас на ужин?

- Долго нам ещё идти? – спросил я, повернувшись к Сабжу, который, несмотря на то, что был залит кровью, выглядел необычайно гордым собой. Ещё бы, положил в рукопашной почти десяток врагов.

Он посмотрел на часы.

- До темноты точно не дойдём.

- Что же, святой отец, - я встал и попытался отряхнуться. Напрасно, кровь уже впиталась в одежду. – Думаю, мы примем ваше приглашение. Я – Узник, это мой друг и компаньон Сабж, мы оба искатели приключений, прибыли в проклятые землю, чтобы найти ценности и просто разведать новые места.

Глава шестая

Мы отправились новым путём, место обитания священника находилось не так уж далеко, вот только легкодоступным оно не было. Ещё одна столовидная гора, на этот раз с полностью отвесными стенами. На вершине стоял почти целый кирпичный домик в два этажа.

Единственный способ туда забраться – верёвочная лестница – сбрасывалась сверху после условного сигнала. Отец Михаэль взял трость, что во время боя лежала в стороне, накрытая шляпой, потом осторожно стукнул по скале несколько раз.

Примерно минуту ничего не происходило, а потом сверху спустилась верёвочная лестница.

- Прошу вас, господа, иного пути наверх нет, - сказал священник и первым полез по перекладинам.

Мы выждали, пока он поднимется, чтобы не нагружать дополнительно лестницу, которая выглядела не особо прочной, потом поднялись сами. Наверху нас встретила девочка лет двенадцати, худощавая, со светлыми волосами, одетая в ушитый по фигуре армейский камуфляж. Ткань одежды выглядела изношенной, но была выстирана и, кажется, выглажена. Большие серые глаз девочки излучали ум, а вот лицо, в нескольких местах покрытое мелкими шрамами, несло на себе печать большого горя, когда-то, совсем недавно, ребёнку довелось пережить нечто страшное.