Страница 44 из 46
По логике вещей новость должна была всех воодушевить — когда на столь ответственной встрече присутствует сам самодержец, то все вопросы можно решить «не отходя от кассы» и без «взятия на карандаш» для дальнейшего рассмотрения компетентными органами. Следовательно — значительно сокращается время принятия решения. Со стороны выглядит отлично, так ведь?
Однако нашлись те, кто воспринял новость о переносе и о новом составе делегации довольно сдержанно и начали негативить. Прежде всего, речь шла об Англии и Франции, члены делегации которых быстро смекнули, что конференция будет происходить без ведома и учёта тех политических кругов, на которые вот эти вот западные «партнеры» рассчитывали больше всего. А у самих делегаций сих государств не заготовлено при себе позиции по новым выносимым вопросам. Не зря столько времени тратили послы Палеолог и Бьюкенен на нахождение поддержки среди революционно настроенных масс в столице Российской Империи.
Больше всех возмущались господа англичане во главе с членом нынешнего британского «Военного кабинета» лордом Альфредом Милнером, подначиваемым другими британскими делегатами в лице лорда Ревелстока. Глава французской делегации Гастон Думерг выглядел куда более сдержанным, но также показывал недовольство.
Прямо сейчас Милнер, который играл заметную роль в военном кабинете графа Ллойда-Джорджа, наседал на Николая, требуя немедленной отставки министра внутренних дел Протопопова. Начал он с донесения Государю о том, как «этот мерзавец, собак и последний человек за спиной Николая» поступил с сэром Бьюкененом в Таврическом дворце во время возобновленной думской сессии.
Протопопов краем уха слышал разговор Николая с Альфредом, который происходил на английском языке в кабинете министра внутренних дел.
— Если вы чтите интересы и уважаете своих союзников в лице его величества монарха Георга, а также признаёте ту колоссальную и умопомрачительную работу, которую проводит наш кабинет во главе с сэром Ллойд-Джорджем, то этого человека здесь быть не должно! — говорил Милнер. — Я, от лица всего английского народа, требую немедленной отставки Протопопова с поста министра внутренних дел и уголовного преследования!
Англичанин говорил распыляясь и явно нервничая, потому как он понятия не имел, куда могут завести Россию происходящие события в Петрограде. Но при этом всерьёз считал, что русский министр внутренних дел является виновником начавшегося бардака. Вместе с тем лично Милнер был ответственен перед своим премьером за результат переговоров и его политическая карьера могла оказаться на волоске.
— Вынужден отказать в вашей просьбе, — отвечал Государь и Протопопов слышал лязг металла в его голосе. — Англия, при всем моем глубоком уважении к английскому народу и к названным вами господам, не может диктовать России то, что делать.
— То есть этот человек, оскорбивший британского посла, остаётся в вашем правительстве?
— Я вам все сказал, Альфред. Слушайте внимательней.
Повисла пауза, видимо Милнер пытался понять как реагировать на отказ царя. Однако, по сути выдвигая ультиматум русскому царю, английский политик должен был приготовиться к возможному отказу. Но когда отказ прозвучал, он все таки вогнал англичанина в ступор. Не привык Милнер к такому вот обращению. Пусть привыкает.
— Уведомляю вас, что я поставлю перед своей делегацией вопрос о целесообразности нашего присутствия на конференции. Для моей страны оскорбительно и унизительно учавствовать в подобном, — наконец, заявил Милнер после затянувшейся паузы.
— Покидайте, — ответил коротко и без промедления Государь.
— Вы пожалеете, что приняли такое решение! — англичанин вновь распалялся и затарахтел. — Вы не подумали о последствиях для русской армии и для себя!
Николай ничего не ответил. Все, что требовалось сказать — он сказал и повторять не собирался. А через несколько секунд дверь кабинета хлопнула. Милнер столкнулся у выхода с Протопоповым и зыркнул на Александра Дмитриевича взглядом полным ненависти и пренебрежения.
— Пожалеете... — прошептал он, переходя на русский.
Протопопов только улыбнулся в ответ. Он знал, что при всей внешней браваде, Милнер не отзовёт свою делегацию от участия. У него на то нет полномочий, а заручиться на этот счёт поддержкой в Лондоне Альфред попросту не успеет. Поэтому британцы останутся. Никто никуда не уйдёт.
Далее выяснилось, что конференцию собрались покидать французы. Глава их делегации также заходил к Николаю, но теперь ввиду того, что разговор проходил на более сдержанных тонах, Александр Дмитриевич не расслышал содержание. Впрочем, когда француз вышел на его лицо можно было разглядеть полнейшее разочарование.
Судя по всему, этого французского товарища тоже никто не стал держать — пусть уходят, если на то хватит душку.
Протопопов понимал, что Государь рисковал, но рисковал осознанно...
Затем происходили и другие встречи, но куда менее напряжённые и после них никто никуда не уходил. Когда к Государю пришли представителя итальянского Правительства сенатор Шалойя и генерал Руджери–Ладерки, Протопопов позвал ввернувшийся Курлов. Времени было без пятнадцати девять. Ровно пятнадцать минут до начала союзнической конференции, которая пройдёт прямо в кабинете Протопопова. Да, делегациям придётся потесниться, но ничего страшного.
— Наступают... — сразу сказал генерал Курлов в лоб.
Протопопов кивнул и отправился осмотреть возведённые к утру укрепления вокруг здания министерства внутренних дел.
Ров вокруг здания рыть не стали. Это было лишнее. Во-первых земля была хорошо промерзлая и пришлось бы изрядно помучиться и израсходовать сид, а во вторых Протопопов не счёл нужным тратить на это время. Зато укрепления из мешков с песком и рогатин возвели на совесть. Так просто в министерство внутренних дел отныне не проберешься, а кто попытается — наткнётся на шквальный огонь орудий — благодаря Хабалову Протопопов получил в своё распоряжение новенькие стволы из Петроградского орудийного завода. И то, как Александр Дмитриевич расставил их — в этом тоже был определенный сюрприз и крайне неприятный... Но сюрприз хорош лишь тогда, когда он до момента вручения остаётся неожиданным. Поэтому детали своего сюрприза Александр Дмитриевич не спешил раскрывать.
Глядя на возведённые укрепления, Александр Дмитриевич понимал, что теперь у него был реальный шанс дождаться прихода генерала от кавалерии Келлера...
Тем более, что в крайнем докладе Глобачева значилось, что накануне генерал Алексеев таки был назначен главнокомандующим Русской армии, благодаря воле нового стихийно возникшего правительственного органа взамен «изменников».
Вот такие начали происходить дела.
Подойдя к Феде, который отвечал за контроль возведения укреплений вокруг здания министерства и за расстановку бойцов, Протопопов положил руку на плечо своему верному телохранителю и крепко сжал.
— Готовы?
— Да, Александр Дмитриевич, более чем.
Федя с улыбкой погладил ствол пулемета.
Полицейские, имеющие боевой опыт и приведённые директором департамента полиции Васильевым — все стояли на своих позициях.
А потом началось...
Части Уссурийской конной дивизии начали появляться отовсюду. Здесь были части одной из бригад — второй. Протопопов узнавал форму первого Амурского казачьего полка имени генерал-адъютанта Муравьева-Амурского, возглавлял который полковник Сычев. Форму Уссурийского конного дивизиона и, уже знакомую — форму губинского казачьего полка.
Впереди бригады скакал лично генерал Крымов Александр Михайлович. Небольшого роста, как можно было судить и коренастый вояка с завышенным самомнением.
Скакали шагом, и к удивлению Протопопова — без оружия на изготовке. Сам Крымов нёс какую-то тряпицу, который держал над головой.
Белый «флаг».
Имея подавляющее преимущество в силе, Александр Михайлович натурально давал понять противной стороне, что перед тем как будет решительный штурм, он хочет провести переговоры.