Есть ли жизнь после отбора?

– Они летят к нам?

Около десятка бабочек залетели в мой кувшин, погудели там и вылетели. Потом вновь залетели и вновь вылетели. А я не спешила закрывать горлышко крышки. Мне казалось, что это важно. Что я могу наловить их, а могу пригласить.

Устав, я подняла свои щиты и села поудобнее. Даже если я не права, я всегда могу вернуться сюда.

– Мина!

Одна из бабочек с разгону влепилась в мой незавершенный клинок. Клинок, который не смог завершить мастер Дейтор, после столкновения с бабочкой ощущался полноценным. Но и сама лунная бабочка не пострадала. Значит, они не должны умирать ради того, чтобы мы могли уничтожать тварей?

Я почувствовала облегчение. Мне бы не хотелось убивать ради создания ледяной стали. Но вместе с тем моя первоначальная идея полупровалилась. Бликующие лунные бабочки важны, но вместе с тем они не являются частью сплава.

– Они все-таки решили отправиться с тобой, – рассмеялся Кристоф, – никогда не слышал о таком. Но… В свете идеи о том, что они живые, ты считаешь, разумно выносить их из пещеры?

– Они часть наших клинков, – выдохнула я. – И мне нужна клятва от тебя.

Кристоф опешил:

– Клятва?

– Я абсолютно доверяю тебе, – уверенно сказала я. – Но в детстве я дала отцу клятву, что если узнаю рецепт окраинной стали, хотя бы самый крошечный его кусочек, то никому не расскажу. А если расскажу, то тоже возьму клятву молчать.

Подняв руку, я показала Кристофу проявившийся знак:

– Иначе смерть.

– Интересный у тебя отец, – потрясенно выдавил бывший Правитель и в спешке выбрал настолько кровавую и жесткую клятву, что я даже опешила:

– Так-то зачем?

– На всякий случай. – Кристоф, опустившись рядом со мной, рассматривал мою ладонь. – На всякий случай.

Больше к нам никто не подлетал. И мы, привалившись друг к другу, просто сидели на теплом камне и любовались невероятным танцем.

– Вообще, у меня с собой корзинка с вином и фруктами, – задумчиво произнес Кристоф. – Я не знал… Ничего не знал о связи Окраин с Бликующей Пещерой. Хотел поговорить.

– О чем? – Я бездумно опустила голову на его плечо.

Бабочки, выбравшие кувшин, изменили его – теперь он был прозрачен, пузат и с куда более широкой горловиной. Один в один как тот, что стал жертвой детского любопытства.

Вот только в том сосуде были совсем не бабочки, а белоснежная пыльца. Пыльца, которую мастер Дейтор призывал к себе выверенным движением ладони. Тем самым, которым я переманила к себе в руки блик.

– О разном. – Он повернулся, чуть сдвинулся, и я соскользнула к нему в руки.

Теперь он сидел ровно, а вот я полулежала у него на коленях.

Глупое, глупое сердце пустилось вскачь. Я смотрела на его сосредоточенное, серьезное лицо и никак не могла отвести взгляд. Отсветы мягко скользили по его коже, обрисовывали каждую деталь, и… У меня просто не оставалось сил, чтобы отстраниться, чтобы принять благопристойную позу и продолжить диалог так, будто ничего не случилось.

– Нас многое разделило, – Кристоф немного наклонился, и моих губ коснулось его теплое дыхание, – но я хочу, чтобы ты знала: моей женой станешь либо ты, либо никто.

– Кристоф!

– Это не шантаж, – он не позволил мне вырваться, – это просто факт. Ты невероятна, ты перевернула мою жизнь с ног на голову до того, как это сделали заговорщики. В тебе столько жизни, столько яркого цвета, столько преданности, что я эгоистично хочу присвоить себе все это. Вместе с тобой.

Он наклонился еще ниже и практически уперся своим лбом в мой:

– Я знаю, что ты никогда не оставишь баронство. Но здесь традиции играют за нас: у супруги Правителя нет никаких обязанностей перед страной.

Прикрыв глаза, я пыталась справиться с сумбуром в голове. Кристоф… Он… Мы можем быть вместе? Полноценно?

– Я не сказал главного. – Кристоф отстранился и как-то странно, неловко потянулся.

А через мгновение меня пронзило паникой: его вены стремительно наливались сапфировым светом.

– Спроси, чьими руками была создана туфелька на акронитовом камне? – Кристоф грустно улыбнулся. – Подвеска, которую ты надела лишь раз.

– Чьими руками была создана туфелька на акронитовом камне, – повторила я без вопросительной интонации.

– Моими, – легко ответил Кристоф, и линии на его коже побелели.

– Зачем?!

– Затем, что я не позволю тебе затеряться в сомнениях, – твердо произнес он и усмехнулся, – раз уж у меня есть такой козырь.

– Только ты можешь считать это козырем, – тихо выдохнула я. – У меня нет вопросов, Кристоф.

– Я знаю, – согласился он. – Я просто хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. Люблю так, как не любил никогда и никого. Ты и только ты станешь моей супругой. Но если ты выберешь иной путь – я ни словом, ни делом не посмею тебе возразить.

– И оставишь страну без наследника? – нервно выдохнула я, не понимая, как реагировать на его слова.

– У Адалинды будут дети, – усмехнулся Кристоф, – так что власть передам племяннику. И приеду к тебе – доживать старость в палатке у дома.

– Дурак, – только и успела выдохнуть я.

Он сократил расстояние между нами до нуля. Прикосновение губ к губам, одно, другое. Долгий выдох и вновь слияние. Подняв несмелые ладони, я запустила пальцы в его волосы и ответила на поцелуй.

– Люблю, – выдохнула и тут же вновь коснулась его рта, – люблю. А ты дурак, так рискуешь. А я…

В уголках глаз скопились слезы, и Кристоф снял их несколькими поцелуями.

– Пусть дурак, – мягко рассмеялся он, – зато весь твой. И вообще, статистически люди в отношениях всегда обладают разной степенью разумности.

– Еще скажи: «Сила есть – ума не надо», – я поперхнулась смешком.

Кристоф замер, а после тоже не выдержал, и по огромной пещере разнеслось наше хихиканье.

– Ты выйдешь за меня замуж? – серьезно спросил он.

– Только если останусь во главе баронства, – так же серьезно ответила я. – Тебе прекрасно известно, что есть вещи… Вещи, которые важнее личного счастья. Тем более что…

Спрятав лицо у него на груди, я все же нашла в себе силы договорить:

– Тем более что я никогда не выберу другого мужчину. И если мы не сможем быть вместе по правилам, что ж, тогда их придется нарушить.

Мне было мучительно стыдно от признания: да, я готова стать фавориткой.

– И тогда столица постепенно переедет на Окраины, ведь Правитель поселится в палатке под окнами возлюбленной. – Кристоф стиснул меня еще крепче. – Знаешь, все будет так, как решим мы с тобой. В прошлый раз на отца надавили, и он передал мне власть. У Совета появился рычаг давления. В этот раз я верну себе трон сам. И давить буду тоже сам. А потому моя супруга будет делать ровно то, что посчитает нужным.

В его спокойном голосе звучало обещание. Обещание, которому хотелось верить. И я… И я поверила.

– Я хочу стать твоей женой, – шепнула я и сама коснулась губами твердой линии его рта. – Я хочу общих детей. Я хочу всего, что ты можешь дать. И я хочу отдать тебе все, что у меня есть. До самого донышка души.

Кристоф шумно выдохнул и с жаром ответил на поцелуй. Его руки скользили по моей спине, и я как никогда остро сожалела о том, что ношу слишком плотный корсет.

Он жалил мою шею короткими, острыми поцелуями. Я же могла лишь беспомощно вздыхать и стискивать пальцы, запутавшиеся в его волосах. Странное, неведомое чувство туманило разум. Мне хотелось чего-то большего, чего-то… Что мог дать только он.

Но…

– Мы должны остановиться, – выдохнул Кристоф и вновь коснулся губами моей разгоряченной кожи. – Мы не можем любить друг друга в пещере.

Вот только, вопреки своим словам, он продолжал ласкать меня. А я… Я не могла сказать ему «нет».

– В конце концов, на нас, возможно, смотрят дети, – пошутил он и зарылся лицом в мои волосы.

– Дети? – оторопела я.

И только потом вспомнила про растущие кристаллики.

– Леди Змейка ведь тоже где-то здесь? – вспомнила я.

– Она спряталась и не смотрит. – Кристоф чуть отстранился. – Митар вызовет меня на дуэль и будет прав.