Страница 58 из 127
Вообще, папаша Ростовцева тот ещё перец, я наводил справки. Вроде участвовал в восстании, но никакого наказания за это не понёс. В дальнейшем быстро рос в военных чинах, даже составил свод законов о военно-учебных заведениях. Отметился на почве литературной деятельности. Перед смертью руководил подготовкой крестьянской реформы, и за труды по освобождению крестьян его дети, со всеми их потомками, возведены в графское достоинство. То есть Михаил Яковлевич — граф в первом поколении.
— Патрушев, как ты знаешь, — продолжила Софа, — написал несколько статей в газету Герцена "Колокол", за что его и выслали в Сибирь. А Михаил с братом Николаем, по просьбе покойного отца, ездили в Лондон, и там они с Герценом беседовали. За это их обоих по указу императора отстранили от двора и отправили в отставку, и лишь недавно, по ходатайству Великого князя Константина Николаевича, восстановили на службе. А ещё Ростовцевы с Патрушевыми состоят в дальнем родстве, это Михаил Яковлевич в Петербурге выяснил. Чем-то ты его заинтересовал в ту вашу первую встречу у Канского перевоза.
— Забавно. Ладно, ваши с графом пожелания я принял во внимание, мнение Галины тоже. Завтра вечером дам ответ. И кстати, какое бы решение я ни принял, обязательно уговорю Марию согласиться на удочерение. Ей оно необходимо.
— Спасибо. Я боялась, сразу откажешься, ты ведь мне, по сути, в отцы годишься.
— Вынужден исходить из реалий окружающей действительности: я — пацан, ты — взрослая женщина, причём очень похожая на мою родную мать. Нет-нет, не внешне! Своей ежедневной, терпеливой и почти всепрощающей заботой. Да, в первое время после переноса я вряд ли согласился бы на ваше с графом предложение, но... сейчас я на жизнь смотрю несколько иначе. Да и характер у меня уже не тот, что был раньше, местная жизнь пообтёрла. Незнакомое окружение, непривычные манеры поведения, постоянно настороже жить приходилось. Гонор свой старался сдерживать, правда, изредка он прорывается. Помнишь, как я деда Ольги за бороду таскал?
Красавица, усмехнувшись, махнула рукой:
— Ему на пользу пошло.
— Да уж! Изменился человек до неузнаваемости. Теперь при встрече всегда первым раскланивается.
Мы немного помолчали. Софа, вероятно, ожидала продолжения, а я никак не мог собраться с мыслями.
— А ещё мне иногда кажется, Мишка так и не исчез из моей жизни. Какая-то его частичка осталась во мне на подсознательном уровне, и это накладывает определённый отпечаток на мои мысли и действия — я стал мягче в общении с людьми.
М-да... про то, что в отношении и её, и Машки тёплые чувства прям зашкаливают, можно уже и не говорить.
— Ты хочешь избавиться от его присутствия?
— Нет. Зла он мне уж точно не желает. Скорее, даже помогает. По-своему. Так что пусть уж всё идёт как идёт.
На следующий день первым делом я отправился к Ивану Федоровичу Парфентьеву. Он со службой в городской канцелярии совмещает адвокатскую деятельность — помогает богатым господам разобраться в довольно запутанных законах Российской империи. Между прочим, очень умный мужик. Приятель купца Кузнецова и ведёт его дела. При этом щёголь, каких поискать, один из самых модных мужчин в Красноярске. Одевается не только у моего соседа-портного, но и из столицы одежду выписывает, и даже из-за границы. Мы с ним сдружились, часто встречаемся. Я, кстати, после возвращения из Питера планирую отдать в его ведение все свои юридические дела в Сибири.
Вот с целью прояснить, что же это такое современное усыновление и какие права вкупе с обязанностями оно накладывает на усыновляемого, я к нему и поехал. Да, я хочу согласиться на предложение графа и Софьи Марковны, но... жизнь научила меня подкладывать соломку в опасных местах. Не дай бог случится что-нибудь с Софой, и мы с Машулей останемся под опекой одного Ростовцева. Хотелось бы знать, на что следует ориентироваться в столь щекотливой ситуации. Не... человек он, по всей видимости, неплохой, однако лучше разобраться со всеми нюансами сейчас, чем потом локти кусать.
Иван Фёдорович огорошил: он вообще сомневается в возможности усыновления меня графом. Во-первых, по закону потомственный дворянин может усыновлять только ближайших родственников, а я довольно дальний. Во-вторых, позволено усыновлять лишь последнему в роду, для продолжения этого самого рода и сохранения фамилии, а у Михаила Яковлевича родной брат есть, у которого, в свою очередь, имеются дети мужского пола. Пресечение рода ему не грозит, следовательно, исходя из буквы закона, никаких шансов на исполнение задумки графа нет изначально. Это странно. Ростовцев — человек неглупый, в законах разбирается. Он мне рассказывал, что, уйдя в отставку, какое-то время заседал в суде почётным мировым судьёй, а это вам не хухры-мухры. Тогда почему предлагает заведомо невыполнимое?
Видя мое недоумение, Иван Фёдорович уточнил:
— Вполне вероятно, у графа наличествуют высокопоставленные покровители.
— А что в данной ситуации могут предпринять покровители?
— Видите ли, Александр, в России изменения в судьбах потомственных дворян свершаются только с высочайшего соизволения. Как пожелает император, так и будет, и закон тут дело третье. Второе дело — это желание покровителя. Если он захочет донести до его величества вашу просьбу и сможет сделать это подобающим образом, то просьба ваша будет удовлетворена, несмотря на закон, этому препятствующий.
— Понятно.
И здесь всё решает "волосатая лапа". А ведь покровителем у графа, как я догадываюсь, выступает великий князь Константин Николаевич, брат царя. С таким тузом в рукаве Ростовцев усыновит кого угодно.
Из дальнейших пояснений Ивана Фёдоровича я понял, что у Машули с усыновлением сложностей не возникнет. Кстати, термин "удочерение" в современном законодательстве отсутствует. Женщины нынче как бы люди второго сорта, их права по сравнению с мужскими в некоторых вопросах порядком урезаны. Например, они не являются носителями рода, то есть сестрёнка, будучи усыновлённой, не станет графиней, да и фамилию Ростовцева вряд ли получит.
Правда, я тоже вряд ли стану графом Ростовцевым. Титул и фамилию я смогу получить лишь после совершеннолетия, когда мне стукнет двадцать один год, и то если у Михаила Яковлевича с Софой до этого не родится свой собственный сын. Ну... если честно, не сильно-то мне и хотелось... графствовать.