Страница 30 из 127
Наш "добровольный" источник знаний — Кузьма Тихий — оказался на редкость едким мужиком и знал о жизни варнаков Сибири немало, поэтому "опрос" затянулся до вечера. За это время мы сполна наслушались сочных и откровенных эпитетов в адрес всех значимых людей региона. И купцам, и чинушам досталось с лихвой. У меня создалось впечатление, что раньше я на криминальную сторону местной жизни через форточку смотрел, а Кузьма взял и окно открыл. Эх, жаль, диктофонов сейчас нет, боюсь, всего не запомнить. Остаётся надеяться, Софья Марковна потом поможет восстановить информацию.
Когда Тихий дошёл в своём повествовании до канского городничего, я за столь бесценные для нас сведения готов был его расцеловать. Ну... без фанатизму, естественно. Так... разок в лобик.
В конце короткой печальной повести о важном усатом человеке Софа задала уточняющий вопрос:
— А не мог бы ты рассказать подробнее о его жизни?
— Да что вам до него? То ж гнида, каких поискать.
— О врагах лучше знать всё.
— Врагах?
— Да, он наш враг и дружбу водит с другим нашим врагом — Фролом Тихоновичем Потешка. Ты сам об этом говорил.
— Хех... ты смотри, как тесен мир. У многих Пётр Иванович крови по́пил. Мне эвон с семьёй тож перепало, жену до сих пор найти не в силах.
— А Сапожников знает, где она?
— Знает, — Тихий сверкнул глазами, — и когда-нибудь он мне о том поведает.
Так, так, так! Враг моего врага, стало быть. Этим, Саша, непременно нужно воспользоваться. Софа ненадолго замолчала, и я решил подключиться к разговору:
— Если поможешь нам до него добраться, мы выясним, где твоя жена.
— На кой ляд мне ваша помощь? Поспрошать его с ножичком у горла я и сам могу.
— Ты в этом уверен? Где спрашивать будешь? Ведь в Канске, насколько я понимаю, тебе его не достать, иначе давно бы ты там побывал.
Кузьма больше минуты зло сверлил меня взглядом, а затем огорошил очередной новостью:
— То так, в Канск мне хода нету. Тока незачем туда ехать, Пётр Иванович вскорости сам в Красноярск прибудет.
— С какой целью?
— Проездом в столицу, — ответил Тихий и, видя наши недоумённые физиономии, усмехнувшись, добавил: — Выезжает в Россию для поправки дел и здоровья.
Чёрт! Знаем мы его дела. Собирается наворованное понадёжнее спрятать: векселя и прочие бумаги обналичит, а имение тех же Патрушевых продаст, если уже не продал. Да и не только Патрушевых, по рассказам Кузьмы, Сапожников многих ограбил и по миру пустил.
— Ошибки быть не может?
— Новости верные, не сомневайтесь. Последний раз он в столицах шесть лет назад был, так что, смекаю, потребность выехать у него изрядная имеется.
Мы с Софой переглянулись, и она высказала общую мысль:
— Раз он сам идёт к нам в руки, упускать его нельзя.
Кузьма нахмурился:
— Я и не упущу. А господам нет нужды ручки пачкать.
Вот балбес! Придётся ему на пальцах весь расклад изобразить. И я начал вкрадчивым голосом:
— А где ты его ловить собрался — в гостинице или на тракте московском? Так он не дурак, подстрахуется, по тракту с почтовым караваном пойдёт. Да и в гостинице, скорее всего, к нему без шума не подобраться будет. Людишек для охраны он обязательно с собой возьмёт, а у тебя помощников нет. Я за тобой всё лето наблюдаю и знаю, что ты в Красноярске, как волк-одиночка, обитаешь. Связи с перекупщиками золота и некоторыми чинами полиции тут не в счёт, не помощники они в таком-то деле. Или надеешься на крепкие кулаки и нож в рукаве? Так этого мало. Сапожников, полагаю, в город по-тихому въедет. Как ты отследишь, когда и где он остановится? Вдруг не в гостинице передохнуть захочет, а у каких-нибудь знакомых.
— Нет у него здесь знакомцев.
— Да хрен с ними! Он ведь может и без остановки проследовать. Ты об этом подумал? Похоже нет. Ох Кузьма, рискуешь! Как ни крути, один ты почти наверняка всю затею провалишь — и злыдня чиновника упустишь, и про жену не узнаешь. А вместе у нас есть шанс... Поверь. Есть.
— Мальчишки за мной следили?
О! Да ты, мужик, умом не обижен. Сообразил, откуда наши сведения.
— Ну, ты же понимаешь: после угроз Кожича мне пришлось вас искать и выяснять, кто вы такие.
Тихий размышлял ещё с минуту, мы молча ждали. Потом, решившись, бросил пробный камень:
— Таким людям, как Пётр Иванович, не стоит жить.
— Мы полностью с тобой согласны, — поддержал я его.
— Если узнаю, где жена, он и дня сверх того не проживёт.
Я постарался улыбнуться покровожаднее:
— Да мы не возражаем.
Судя по его глазам, мы договорились.
Как зарождаются сговоры или заговоры? Да по-разному. Наш, например, родился в довольно чистенькой сапожной мастерской, и всё потому, что трое посчитали жизнь четвёртого вредной и опасной для собственных жизней. Конкретных планов мы не строили, не до того пока, но определённые шаги по организации встречи заезжего гостя наметили. Кузьма попытается выведать точную дату отъезда городничего из Канска, а также как он проследует через Красноярск — с ночёвкой или без, а я займусь поиском места для засады на московском тракте и изучением красноярских гостиниц на предмет незаметного проникновения в них посторонних людей. Обсудить общий сбор сведений собрались через три дня. Распрощались по-доброму и мы с Софой ушли.
Сели усталые в бричку и покатили домой. По дороге, обдумывая прошедшие переговоры, я решил высказать беспокоящую меня мысль:
— Софа, мне кажется, Кузьма слишком много с нами откровенничал. Ты не переусердствовала с воздействием?
— Нет.
Хм, как-то категорично она отвечает. Попробуем зайти с другой стороны.
— Если он догадается о твоих способностях, то...
— Александр, поверь, у него нет причин строить такие догадки.
— Но...
— Он пребывает во мнении, что лишь подтвердил сведения, добытые тобою у замученных варнаков, служивших Потешко.
— Замученных?
— Я думаю, он представляет себе это именно так.
Вот умеет Софочка с панталыкусбивать. Замученных. Надо же. Хотя как ещё, по мнению Кузьмы Тихого, я смог бы выдавить информацию из разбойников? Только замучив их до смерти, и никак иначе. М-да, вот такой я страшный и непредсказуемый душегуб: захочу — помучаю, захочу — просто пристрелю. Молодой отморозок, в натуре. То-то он на меня в конце разговора так уважительно посматривать стал.
— То есть Кузьма сейчас уверен, что мы почти всё знали до прихода к нему?
— Да.
— И он нам ничего нового не рассказывал?
— О варнаках — самую малость, в основном же о канском городничем.