Страница 120 из 127
Тут усмехнулся уже я. Настал момент для давно заготовленной речи (чуточку подправленной в столице). Ещё в Красноярске я понял, что кто-нибудь из сильных мира сего обязательно задаст мне этот вопрос.
— Нет, не в обиде. Вообще-то, папа́ хотел оставить меня с тётушками в Петербурге, но я не согласился. С самой нашей отправки я воспринимал поездку в далёкую, страшную Сибирь как развлечение, в моём воображении это выглядело большим, полным опасностей приключением. Почему-то инородцев Сибири я представлял себе похожими на американских индейцев. Мне грезились схватки с дикими зверьми и туземцами, погони, перестрелки.
Все опять стали улыбаться.
— Потом, по прошествии лет, я, конечно, грустил иногда по родным местам, и не раз, но обиды на то, что меня увезли, по мнению некоторых, в жуткую глушь, никогда не возникало. Если бы я пожелал, то в любой момент мог возвратиться домой, папа́ был бы этому только рад. А так... Городскому любопытному мальчишке, кем я, по сути, тогда являлся, в Сибири есть и чем заняться, и чему поучиться, к тому же папа́ и наукам обучал меня со всем усердием. В таких условиях просто некогда расстраиваться и задумываться о тяготах жизни, для меня окружающая обстановка была нормальной. Я всегда помнил, что существует и другая жизнь, но желание вернуться к ней возникло лишь после смерти папа́.
Эх-х, вроде хорошо ответил, аж самому понравилось. И похоже, мою речь все приняли как должное. Дальше Константин Николаевич, оставив Сибирь в покое, взялся за Европу. Пошла политика, чего я и опасался. Великого Князя в первую очередь интересовала война Франции с Пруссией. Я, побоявшись, что для объяснения всех нюансов европейской войнушки мне не хватит словарного запаса (до этого мы говорили только по-французски), испросил дозволения перейти на русский, и оно мне было дано. Ну а дальше понеслась душа в рай: всё, что я Вяземскому с Ростовцевым рассказывал, пришлось по новой "разжёвывать".
В ходе разговора выяснилось, что основные мои доводы по этому конфликту граф уже изложил великому князю. А это, кстати, означает, что как разведчик Михаил Яковлевич работает именно на Константина Николаевича. В общем, мне оставалось лишь дополнить сложившуюся картину мелкими штрихами, и я это сделал. Потом мы обсудили вероятность войны с Турцией и её предполагаемые последствия. После на восток переключились, и я постарался убедить собеседников в необходимости захвата Восточного Туркестана. А что? Вдруг прокатит. Будет или не будет Китай права качать и войной грозить, неизвестно, а Россия при любом раскладе может выгоду получить: или новой землёй обзаведётся, или продаст захваченное тому же Китаю, с лихвой списав на покупателя все военные издержки. При этом в районах, граничащих с Восточным Туркестаном, настанет наконец-то тишь да благодать.
А в конце речь зашла и о наших с Путиловым производственных новшествах. Тут уж явно Нико́ла растрепал папеньке про наш вчерашний разговор. Ну да бог с ним. Хотите знать о новшествах? Тогда нам есть чем вас удивить. В общих чертах поведал о ближайших преобразованиях на заводе, после о дальнейших планах по расширению производства рассказал. Да-да, первую в России домну на коксе не Джон Юз, а мы запустим, и в придачу к ней первую мартеновскую печь соорудим. И паровозы, и станки лучше европейских сделаем, и выпуск труб наладим, и патронами армию обеспечим. Короче, расписал я все наши замыслы в самом выгодном свете.
Слушали меня господа внимательно, Константин Николаевич даже уточняющие вопросы задавал. Чувствуется, искренне интересуется человек, как там российская промышленность поживает. Напоследок я ему, как вишенку на торте, выложил информацию о моём желании заняться изготовлением торпед для военно-морского флота, а далее и производством подводных лодок с торпедными катерами, но эти мои проекты не произвели на великого князя большого впечатления.
— Ваши замыслы, конечно, интересны, и я буду очень рад, если вам удастся построить скоростные катера, да ещё и вооружить их самодвижущимися минами не хуже мин Уайтхеда. А вот строить подводные лодки, мне кажется, смысла нет — слишком мала автономность их хода. Почти все специалисты воспринимают подводные лодки как последний аргумент в споре враждующих флотов, этакая защита прибрежных вод и портов.
— Всё в мире меняется, и, как показывает прошедшее столетие, особенно быстро меняются оружие и методы его применения. Иногда достаточно придумать новый способ использования того, что уже имеется.
Константин Николаевич усмехнулся, и его примеру последовали граф с Нико́лой.
— И какой же новый способ использования подводных лодок вы можете предложить?
— Решение очевидно. Если подводная лодка не может доплыть до вражеского берега, её туда нужно доставить. Переоборудуем пароход для перевозки нескольких лодок и отправляем его к цели. Там он спускает лодки на воду, например рядом с неприятельским портом, и они выходят на охоту, а сделав своё дело, возвращаются к кораблю-носителю, и тот может выдвигаться к другому месту нанесения удара. Кстати, скоростные катера, вооружённые самодвижущимися минами, тоже можно перевозить и использовать подобным образом.
О, улыбки сразу пропали. Похоже, господа такой вариант и представить себе не могли. После минутного переваривания информации великий князь вкрадчиво поинтересовался:
— Александр, вы кому-нибудь об этом уже говорили?
— Нет. Я и сейчас-то рассказал о возможном использовании скоростных катеров и подводных лодок подобным образом лишь потому, что доверяю собравшимся. Поверьте, я понимаю опасность этой информации, и лучше всего, чтобы мир ещё лет пять о ней ничего не знал.
— Почему пять лет?
— Потому что через пять лет я смогу всё это построить в больших количествах. И скоростные катера, и подводные лодки, и корабли-носители.
Ещё минута молчания, и опять вопрос князя:
— Как понимаю, таким образом вы собираетесь подготовиться к войне с Турцией?
— Не только с Турцией. Как мы уже обсуждали ранее, случись с ней война, в неё обязательно постараются вмешаться сторонние государства — хотя бы с целью не допустить захвата нами черноморских проливов. А для боевых действий в узости проливов подводные лодки и катера идеально подходят. Одна только опасность неожиданного удара из-под воды остановит любой флот перед Дарданеллами, и мы, не особо потратившись, защитим Чёрное море от вторжения неприятеля. Точно так же можно и дунайские флотилии Турции заблокировать.