«Хитрая» контора

– Так разговаривать будем серьезно или же нет? Времени у меня в обрез, а вопросов много, да к тому же я страдаю недостатком неожиданно сердиться, а вы здесь все потенциальные клиенты медвытрезвителя.

– А за что в вытрезвитель? – первым возмутился один из парней, в синей и, видать, с чужого плеча рубахе, и нервно заерзал на стуле.

– Когда есть за что, обычно в КПЗ доставляют, а в вытрезвитель – проспаться. После того голова у человека становится ясной, и он нормально разговаривает и отвечает на вопросы, – спокойно пояснил ему подполковник.

Дверь отворилась, и в помещение ввалился лейтенант Сопрунов.

– Чуть не потеряли вас, Виктор Павлович!

– Ко времени зашли, лейтенант! Направьте сюда двоих человек, – распорядился он, и уже обращаясь к компании: – Сейчас здесь проведут допрос, и это время вам придется побыть в нашей машине. Если не обнаружим улик, то вы спокойненько разойдетесь по домам. Минутку! – упредил Яснов парня в синей рубахе: – Еще я не все сказал, чтоб не шумели потом, что вас в чем-то обманули. Домой смогут уйти только мужчины, а девушкам придется проехать с нами – к ним имеются другие вопросы, и задавать их будет другой человек.

– Очень нам нужно шарахаться по ментовке! – сразу же взвилась та, что подавала Яснову стул. – Мы только и мечтали, чтоб отвечать на вопросы, да еще там!

– Тебя Наташа, кажется, звать?.. Ну так вот, Наташа! О чем ты мечтала, это твое дело! А я не твой ухажер и уговаривать не стану. Будешь кобениться, начнем с вытрезвителя, а вопросы и впрямь отложатся на потом. Итак, первое: с которого времени вы здесь собрались?

– Ровно с четырех, гражданин начальник! – вдруг первым проявляя покладистость, отозвался темноволосый. – Это абсолютно точно. У нас на зоне проверки объявлялись в четыре, а теперь на свободе я люблю в это время расслабляться. Особенно в кругу девочек и своих кентов, – пояснил он.

– Молодец, Нестеров! Обстоятельный ответ, – похвалил подполковник. – Ты, кажется, по краже из галантерейного у нас проходил?

– Абсолютно в душу, гражданин начальник! – с готовностью подтвердил Нестеров.

– Сколько на свободе уже?

– Два месяца, начальник! – он профессионально скривил одну половину лица, как любят делать завзятые уголовники, и принялся объяснять: – На работу устраиваюсь пока… Куда хочешь – не берут, а куда берут – сам не хочу. Демократическо-бюрократический аппарат, как и в застой, ставит рогатки на дороге твердо вставшего на путь исправления.

– Твою философию на потом оставь, – оборвал его Яснов. – Сегодня у меня другие задачи. Вопрос ко всем: помимо вас, кто еще сюда приходил или уходил?

– Никого не было, – на этот раз первым и вполне миролюбиво отозвался парень в синей рубашке.

– Ты хозяин квартиры? – поинтересовался начальник угрозыска.

– Вроде я.

– Вот именно, вроде… – как от зубной боли, поморщился Виктор Павлович. – Небось бывал у соседей… Под одной крышей живете, а разница великая!

– Разрешите приступать, товарищ подполковник! – обратился к Яснову лейтенант Сопрунов, только что переступивший порог, и кивая головой на двух сержантов, входящих следом за ним.

– Сначала, на время, всех ребят определите в машине, а девчонок отправьте в дежурную часть. Как только Елена Владимировна освободится, я попрошу ее побеседовать с ними.

Когда вся компания в сопровождении сержантов вывалилась на улицу, Яснов приблизился к шифоньеру и заглянул внутрь.

– Сопрунов, пригласи эксперта! – приказал он.

После тщательного осмотра комнаты, кладовки и прилегающей территории никаких улик, хоть как-то относящихся к краже, обнаружено не было. Миша Барановский в высшей степени профессионально снял «пальчики» со всех стаканов и бутылок и собрал себе целую коллекцию из окурков, и лишь затем смешно задергал бровями – это у него означало, что его работа закончена.

– Типичная блат-хата, – фыркнул Сопрунов, двумя пальцами стаскивая с кровати подзатертую простыню в пятнах известного происхождения. Он брезгливо поморщился, бросил обратно постельную принадлежность и, оглядевшись по сторонам, направился к умывальнику, висевшему за печкой в самом углу.

Подполковник терпеливо дождался, когда он вымоет руки и сказал:

– Лейтенант! Приведите из машины хозяина этого терема, молодой такой, еще не запитый, в синей рубахе. Остальных по домам, кроме девок. Предупредите, чтоб все ждали повесток и чтобы без фокусов. Ездить их потом собирать по домам – большая честь!

Однако назад лейтенант возвратился не с одним, а с двумя мужиками.

– А Нестеров нам для чего? – сердито взглянул на подчиненного Яснов.

– Он объяснил, что, как с зоны откинулся, здесь и живет.

– Ладно, поговорим с обоими. Начнем с хозяина. Назовите мне фамилию, имя, где работаете…

– Лученок Николай. Работаю по соседству, в этой вот конторе, – он не понятно в какую сторону мотнул головой.

– Кем?

– Ясное дело, не директором, – скривился Лученок.

Подполковник не стал добиваться ответа по существу и спросил:

– От кого ты узнал, что вашу «хитрую» контору обворовали?

– Кто это обокрал, когда? – Лученок хоть и вяло, но тем не менее встрепенулся, медленно переваривая услышанное.

– Про то мы и сами бы знать желали…

– Ну и дела! Я про это ни слухом, ни духом, товарищ подполковник, – протянул хозяин жилища. В душе он сразу обрадовался: «Теперь Герасимычу не до того будет, чтоб со мной разбираться, если узнает, что заявку я так и не выполнил!»

– В натуре, начальник, он говорит! – поддержал друга темноволосый.

– Ты помолчи пока, Нестеров! До тебя очередь еще не дошла. Лейтенант, побеседуйте с ним в машине, а то он мне мешает.

Подполковник и Лученок остались вдвоем.

– Расскажи-ка мне, Николай, что за гости у тебя сегодня собрались… Что они за люди, откуда? Да так, чтоб я не понукал тебя постоянно вопросами.

– А что рассказывать-то, товарищ подполковник… Встретились мы все у первого гастронома, сам я только из командировки вернулся, денег нет, а у них четыре бутылки. Я один живу, к кому еще идти? За углом-то выпивать не очень удобно… Притопали ко мне – опять плохо?!

– Притопали-то во сколько?

– Точняком в четыре часа. Я еще на часы посмотрел. Вот новые себе в Преображенке купил, – Лученок вытянул руку, показывая Яснову, какие часы он купил в Преображенке.

– Это хорошо, что часы купил… – в раздумье согласился подполковник. – А когда вы через двор проходили, посторонние там не отирались?

– Во дворе никого не было, разве что в самой конторе… Замок открытым висел – но это, вероятно, тетя Шура там убиралась.

– А соседи твои за стеной – что за люди, ты их хорошо знаешь?

– Генка Сергеев у нас и шоферил, и слесарил, а Валька, жена его, медсестрой в больнице работает.

– Про дверь на первом этаже, которая ведет в кладовую, ты знаешь?

– Да так-то про нее все знают, только ей не пользовались – она сто лет назад наглухо заколочена.

– Значит при тебе ее не заколачивали?

– Да-ну, откуда, товарищ подполковник! Здание-то с екатерининских времен…

– Понятно, Николай, понятно… Видать, дверь эту еще сам Меньшиков посадил на гвозди, – он невесело усмехнулся собственной шутке и, тяжело вздохнув, достал сигарету. – А девочки эти к тебе частенько захаживали? – Яснов черкнул зажигалкой.

– Да-ну, где частенько? Может, от силы три раза будет.

– А где и как познакомились, в том числе и с Нестеровым? Давай, рассказывай, Николай! Мне уже показалось, что мы начинаем находить общий язык.

– Ваньку Нестерова я еще до того знал, как он срок хапанул, – Лученок порылся в карманах, отыскивая курево, и наконец, затянувшись дымом, продолжил: – Он тут недалеко от рынка работает, в художке, а жили они вдвоем с папашей. Батя у него деловым мужиком слыл, и классный телемастер считался. Пока Ванька сидел, отец умер, а в квартиру других людей вселили. Куда мужику оставалось податься? Теперь временно у меня. А девки те на квартире у тети Тоси живут, сразу за рынком. Они в СГПТУ учатся: то ли на швей-мотористок, то ли на кондитеров.