Страница 10 из 20
– Ой, ты меня застрелил! – расхохоталась Иванова. – Дяденька-интеллигент…
В комнату быстро вошла Наташка, разлохмаченная, с влажными волосами, но в руках она держала две тарелки и вилку.
– Хватит этого, – пояснила она. – Не в пансионе благородных девиц собрались! – она скользнула взглядом по Нинкиному лицу, потом внимательно посмотрела на Яшина. – Правильно я прихватила тарелки, потому что знала, что вы без меня и бутылку-то не сможете открыть!
Иванова молча взяла нож и принялась кромсать колбасу. Наташка поспешила откупоривать бутылку.
– Натуральный кайф! – авторитетно заверила она и лишь после того ткнулась носом в раскрытое горлышко, а через секунду заорала: – Нинка, ты что одурела! Куда ты столько колбасы наворотила?!
– Заткнись! – огрызнулась она. – Я жрать хочу!
– Пусть кромсает! Что тебе жалко моей колбасы? – криво ухмыляясь заступилась за Нинку Яшин, конечно же вкладывая в свои слова двойной смысл.
– Да-а я что? Пусть режет! Я так просто сказала… – и наконец улавливая полный смысл им сказанных слов, прыснула в ладонь.
– Поехали… Время идет! – хозяин первым опрокинул в себя стакан киселевидной жидкости.
Девчонки тут же последовали его примеру, а потом дружно накинулись на колбасу, используя к ней в качестве хлеба плавленые сырки.
– Алик, а ты выдержанный мужик! Не полез с расспросами, откуда мы притопали да почему! – с набитым ртом похвалила его Наташка.
– А зачем это делать?! – назидательно отозвался Яшин, хотя в душе он остался доволен ее словами. – Сама расскажешь, по ком сердце болит…
– По тебе оно болит, по кому же еще! Мы ведь с Нинкой только около часу ночи из ментовки вырвались и сразу к тебе. Неувязка у меня получилась… – призналась наконец тонконогая.
– Это какая же неувязка? – Яшин, успевший лишь откусить кусок колбасы да пару раз перебросить его с зуба на зуб, перестал жевать.
Наташка помедлила, и в это самое время он решил проглотить недожеванное.
– Чего замолчала, выкладывай, если что серьезное, и не буксуй! – приказал он.
– Понимаешь, Алик, на Некрасовской контору обворовали, а мы в тот момент дома были у Лученка, вот с ней сидели… – длинноногая кивнула в сторону подруги, как бы ища подтверждения сказанному.
Нинка и впрямь согласно кивнула головой.
– А вы-то лично при чем? Хотя нет-нет, чую, есть в чем-то грешок… – он пытливо заглянул обеим в лицо. – Значит, накрыли у Лученка вас менты! А дальше что? Дальше?! Все шляетесь по квартирам, ищете у кого потолще?!. – он разочарованно помотал головой.
– Да нет, – попыталась оправдаться Костромская.
– Что нет! Кого еще забирали в милицию? Что вы там наплели? Ну! Я слушаю, не перебиваю: рассказывайте все как на духу!
Наташкины слова о краже в конторе мигом насторожили Яшина, тем более он помнил, хотя и был тогда пьяным, о чем они разговаривали с Нестеровым в ее присутствии.
– Ребят вроде точно никуда не возили, а нас с Нинкой в Центральный… Вначале подержали в дежурке, а потом на третий этаж привели. Там следовательша сидела, молодая совсем, с зелеными глазами – я ее хорошо запомнила. Фамилия – Обручева. Я даже, Алик, не знаю, как так получилось, всегда на себя надеялась, а здесь затмение на меня нашло. Расчувствовалась по-глупому, как в старом кино. Сидит она за своим столом и нам заявляет, якобы мы спирт пили и что в конторе тоже украли спирт. Ну я и завелась ей, дура, доказывать, что не спирт мы пили, а водку. А здесь еще вспомнила, как ты нас спиртом поил на магазинном повидле, ну в смысле того, что если нас Алик действительно угощал спиртом, то мы и обалдели. Так вот, короче, и слетело с языка твое имя. Я бы, может, этому и внимания не придала, но она, стерва, мигом зацепилась за твое имя и давай вокруг нас жопой крутить, все адрес узнать твой надеялась. Но я уже врубилась, что к чему, и мы с Нинкой в один голос сказали, что не знаем ничего и не помним. Ох и испугалась я тогда за тебя, да еще вспомнила, что ты не прописан!
– Ну ладно, спасибо на том, что адрес не заложила, – он облегченно вздохнул и распечатал вторую бутылку. – Я-то, осел, думал, что на тебя положиться можно, а оказалось, нет. На тебя можно только ложиться. Да и это следует делать с опаской, если ты до сих пор по Лученкам шляешься. Пока Алик спит, ты ему СПИД, сука, притащишь! Я надеялся из тебя человека сделать, на смазливую твою рожу позарился, а ты как была б…, так ей и останешься! – Яшин пристукнул кулаком по столу.
– Аль, ну зачем ты так?.. – Наташка всхлипнула. – Я-то тебе во всем призналась! И никакие нам Лученки не нужны! Сам знаешь, что мы с Нинкой только твои…
– Нинка мне не давала обет на целомудрие! – оборвал ее Яшин. – В данный момент разговор о тебе! Тебя послушать со стороны, так и в самом деле можно подумать, что перед тобой весталка!
– Я-то, Алечка, уже полгода, как завязала со всеми, зато ты, и месяца не прошло с тех пор, как продал меня Ваньке Нестерову! И за что?! Всего-навсего за кассету Владимира Кузьмина. А ты что нам тогда с Нинкой сказал?.. Мужик, мол, только с зоны откинулся, голодный, дайте ему Христа ради… Да если бы ты так не сказал, я бы ему в жизни не дала! Я еще тогда поняла, для чего ты меня уговаривал с Нестером переспать. Ты просто тень на плетень наводил, что тебе жалко парня из зоны. Кассетка тебе оказалась дороже меня; и за кого ты нас с Нинкой держишь, я тоже знаю! Ты с Ванькой-то, когда начал базарить, трепанулся, что у тебя баб, хоть пруд пруди! И я, дура, чтоб твой авторитет не подводить, легла под него! Потому что я все равно тебя гада люблю! – она совсем неожиданно шмыгнула носом, и маленькие слезинки поползли по ее щекам к уголкам скривившихся губ.
– Ладно, хватит… На первый раз я тебя прощаю, потому что тоже люблю. Правду сама рассказала, и это тебе плюс. Но выяснить нам кое-что было б надо… Вдруг кто там из знакомых ребят под колпаком у ментов! Раскидываем мозгами, чтоб нам быть в курсе событий. Значит так: ты Нинка к восьми дуешь на рынок – по утру у пивнушки обязательно кто-нибудь будет с Некрасовской. Ты там вокруг покрутишься и послушаешь, что станут базарить. Пацаны тебя знают многие, так что особо шушукаться им ни к чему. Возьми вон сразу в комоде рублик с тремя нулями, если что – скинешься в компании с ребятишками. Да, если встретишь Родькина, то с ним ты пивка хлебни, а уж если на философию его развезет, знай кивай себе гривой. Короче, не тебя учить! А надумает спрашивать обо мне, скажи, что я обещал с тобой повстречаться во вторник в парке, у вольера с обезьянами. Сама понимаешь, к чему эти сказки: я без документов и без прописки, а он трепло. И последнее напутствие – я мужик не жадный и добрый, а ты деваха спокойная и надежная, и за это я тебя уважаю! Но предупредить все же хочу, если вякнешь обо мне хоть слово, не поминай лихом! Буду расценивать, как личное предательство, и в первом подвернувшемся подъезде накину на шею удавку. Поняла? – не повышая голос спросил Яшин.
– Все поняла, Алик. Ты теперь за нас с Натахой не беспокойся!
– Ну и добро! Короче, собирайся, а то пока доберешься… Наташка займется уборкой квартиры, а я винишка схожу куплю, да и к ужину чего-нибудь надо.
Когда за Нинкой закрылась дверь, Костромская допила из своего стакана остатки ликера и, облизнувшись, исподлобья посмотрела на Яшина, словно оценивая, на что он еще способен. Алик в задумчивости присел на тахту. Одеяло и простыня лежали с ним рядом бесформенным комком. Наташка бесшумно приблизилась к Яшину и присела перед ним на корточки.
– Ну что, так и будем сидеть? – она толкнула его в колено, и сама же уселась на пол, вытягивая ноги.
– Не приставай к мужику, а то изнасилую! – Алик состроил свирепую рожу.
Наташка разразилась гомерическим хохотом, а успокоившись, предложила:
– А что, может, попробуем? Это будет здорово интересно, когда я начну сопротивляться! Да ты не бойся, я не собираюсь царапаться и кусаться! – с этими словами она ухватила его за лодыжку и с силой дернула на себя.