Синдикат

Фирсов тяжело дышал, выставив вперед нижнюю челюсть и сжав кулаки с выступающими сухожилиями.

— Ты должен быть мне благодарен по гроб жизни, потому что я дал тебе главное — оправдание.

Еще шаг, и теперь гроссмейстер стоял лицом к лицу с Постниковым.

— Ты творил ужасные вещи. Но ведь ты был совершенно не виноват, правда? Ведь это на самом деле не ты, это все плохой «кто-то»! Это он выбрал за тебя, это он толкнул тебя в объятия порока. Я дал тебе оправдание для любой мерзости, для всей дряни, что липла к твоим рукам.

Фирсов перевел дух, ссутулился, будто из располневшего тела выпустили часть воздуха.

— Так что хуй тебе, а не покаяние, — откровенно заявил трестовик, не опуская взгляд. — Не дождешься. Теперь делай, за чем пришел и вали нахер.

Алекс помолчал, размеренно дыша и восстанавливая душевное равновесие. В этот момент он остро жалел, что система эмоционального контроля давно вышла из строя без перезарядки. Сейчас она очень пригодилась бы, чтобы с холодным рассудком слушать выпады старого мудилы. Странно и удивительно, сейчас пожилой корпорат очень сильно походил на Василя. Те же интонации, то же холодное спокойствие перед лицом угрозы. То же демонстративное пренебрежение.

— Я месяцами грезил о том, как завалю тебя, — мечтательно протянул Бес. — Удавлю собственными руками, глядя прямо в глаза. Но на худой конец и пуля в башку сошла бы.

— Что ж, твои мечты осуществились, — Фирсов сложил руки на груди. — Удача благоволит нравственным лишенцам.

— Но время шло, и я понял, что это было бы неправильно.

— Что? — впервые Фирсов показался удивленным.

— Вообще-то я пришел, чтобы тебя шантажировать, — сказал Постников почти ровно, почти спокойно, почти без эмоций. — Думаю, самое время начать.

— Чего?.. — на лице Фирсова удивление сменилось глубочайшим недоумением, переходящим в недоверие. — Так ты не исполнитель?..

И в этот момент Алексей понял все. Мозаика сложилась, наполнив душу кибернетика горечью, в которой плавала жалким трупиком единственная мысль

«Ой, дурак, какой же я дурак…»

Он подошел к столу, уперся в него руками, замер в такой позе, закрыв глаз, почти на полминуты. Затем резко встряхнулся, будто стряхивая брызги сомнений.

— Три недели ты ждешь исполнения?

— А чего же еще? — каркнул Фирсов, которому, наконец, изменила выдержка. — Я же под домашним арестом, кретин!

— Оружие в доме есть? — быстро, четко, отрывисто спросил Постников.

— Револьвер, — ответил Фирсов, часто моргая.

— И все?

— Ну… да…

— Давай его сюда. Быстро. Наличка есть?

— Что-то есть, немного, — нахмурился гроссмейстер.

— Так собирай! — гаркнул сталевар. — Где телефон?

Еще не закончив фразу, он уже заметил узел многоцелевой связи, стилизованный под аппарат начала ХХ века с деревом и латунью. Понадобилось секунд пять, чтобы набрать Кадьяка, и наемник отозвался мгновенно.

— Бес!

— Что не так? — бросил Постников.

Кадьяк, готовясь к выезду, запасся кое-какой аппаратурой, не профессиональным снаряжением графов, но с хорошими возможностями. Использовать ее напрямую он не мог — сработала бы охранная система «Галеона». Однако наемник привык готовиться к худшему. И, по-видимому, худшее началось.

— Сбой связи и охранных сетей по всему стояку, от подвалов до вертолетной площадки. Объявлены внеплановые регламентные работы. Ваш этаж и ближняя территория отрезаны от всего, включая камеры. Слепая зона!

— Понял.

— Две минуты назад какие-то мудозвоны прошли через стоянку и охрану. Трое. Вроде как доставка, но я такие рожи знаю. Это агенты или мерсы.

— Мерсы?

— Mercenaries!

— Понял. Жди.

Это могло быть чем угодно. Например, Кадьяк ошибся в своей физиогномике. Или кто-нибудь вызвал вооруженное сопровождение. А может быть, реальные агенты явились на инструктаж в апартаменты высокой шишки, чтобы не светиться лишний раз в конторе. Все могло случиться, и вероятность того, что за Фирсовым пришли именно сейчас, была ничтожной.

Но Алексей был арбитром и убирал людей в очень схожих обстоятельствах, как вооруженных до зубов «мерсов», так и добропорядочных трестовых хомяков, которые искренне считали, что в крепости охраняемого здания им ничего не грозит.

Постников оскалился, как упырь, взял протянутый Фирсовым револьвер, хорошо знакомый М-Unica/Mk.9, пятизарядный полуавтомат. Щелкнул барабаном, проверяя

— Чего? — спросил Бес, недоверчиво глядя на хозяина ствола.

— Ну да, один патрон, — буркнул гроссмейстер. — Мне его чтобы застрелиться оставили. А я вот вам! — Фирсов показал кукиш высокому потолку. — Хотите, чтоб я сдох, приходите и убивайте, твари!

— Уже идут, — охладил его Бес. — Жить хочешь?

— Да, — сразу и честно признался Фирсов.

— Ну, тогда попробуем сделать чудо, — сказал Постников с уверенностью, которой ни капельки не чувствовал.

— Чудо единственной пули…

Глава 10

Три человека, наверняка хорошо подготовленные и вооруженные. Постников был достаточно высокого мнения о своих навыках и возможностях, но ситуацию оценивал трезво, то есть без шансов. Однако делать что-то надо было. Вариантов имелось ровно два — занимать оборону в квартире или бежать. С учетом одной пули в револьвере оба выглядели неприглядно, однако второй обещал чуть больше шансов, главным образом, за счет возможности проскочить под носом у мерсенариев.

— На выход, — приказал Бес, отметив, что подопечный использовал время с пользой. Фирсов набросил плащ нейтрального цвета, переобулся и, судя по топорщащимся карманам, захватил какие-то полезные вещи.

Пара незадачливых мишеней сбежала по лестнице со второго этажа квартиры. Бес уже внутренне приготовился, что перестрелка начнется буквально на пороге. Ну, то есть как перестрелка… убийство, скорее. Но пока удача им благоволила. Постников не тратил время на разъяснения, а Фирсов, то ли целиком доверился нежданному спасителю, то ли сам хорошо понимал суть происходящего. Скорее первое.

Требовалось бежать, как можно скорее, надеясь, что удастся проскочить. Работай в здании все по-прежнему, Бес дал бы себе не меньше двух минут форы, а то и все три. А так рассчитывал не больше, чем на одну, и то с запасом.

— Закрой, — приказал он Фирсову, рассчитывая, что возможно убийцам придется ломать или вскрывать дверь, то есть снова тратить драгоценные секунды, а может и минуты. При этом в голове у Беса крутилась назойливая мысль, что нападение должно было произойти совершенно по-иному. Например — свет. Его следовало отключить, а поскольку коридоры в здании главным образом «слепые», без окон, ничтожные шансы потенциальной мишени становились в разы меньше.

Ну что за самодеятельность, брюзгливо подумал он, движимый сугубо профессиональным любопытством.

— Выход знаешь? — бросил он «объекту». — Без лифтов. Нужна техническая лестница.

Фирсов продолжал радовать — он без уточнений и лишних слов довольно бодро побежал дальше по коридору, смахивающий в зеленоватом свете на ожившего утопленника. Бес отметил, что дыхание у Фирсова слишком частое, трестовик явно забросил физкультуру. Прежде он выглядел куда здоровее и бодрее.

По пути Бес колотил рукоятью револьвера по всем пожарным кнопкам, которые были декорированы под небольшие эмалевые панно. Ничего, тишина, что означало глубокое проникновение в главные цифровые системы здания. Плохо! И странно. Уровень обеспечения акции не бился с дилетантскими «мерсами», которых сразу вычислил Кадьяк. При таком уровне охраняемого объекта и мишени — должны работать агенты «тихушники», призрачные ниндзя. Или настоящая штурмовая группа с тяжелым вооружением. Впрочем, учитывая обстоятельства, Алекс был бы последним, кому пришло в голову сожалеть о низкой квалификации своих убийц.

Прямо, затем поворот, снова прямо, на сей раз по коридору в красных тонах, с киноварными драпировками в помпезном царском стиле Эрмитажа. Здесь встретились два местных жителя, первого из которых Бес едва не пристрелил, но вовремя сдержался. Неслучившийся покойник, судя по всему, даже не понял своего счастья — кибернетик держал револьвер в опущенной руке, у бедра, так что машинка не бросалась в глаза.