Страница 103 из 105
— Умри! — Понимая, что не вырвется, зубами потянулся к какой-то херне у шеи пленник, но быстро парализовавший первого отец тут же примчался мне на помощь. Пара секунд, и оба террориста живы, но бьются в конвульсиях.
— Почему ты их не добил? — спрашиваю я, оглядывая залитое кровью скрытое помещение с сотнями, а то и тысячами странных бочек, наполненных гнилой жидкостью, напоминающей разложившуюся плоть.
— Нельзя сразу убивать, особенно тех, на ком подобные устройства. — Подобрав с земли нож, отец тыкнул им по направлению к проводу, шедшему от головы террориста куда-то под одежду. — Эти ублюдки — смертники, и смерть для них избавление, а значит, убив их, есть шанс увидеть нечто подобное.
Осторожно срезав ремни, отец демонстрирует мне странного рода механический прибор, прикреплённый к груди мужика без рук.
— Пульс остановится, будет взрыв. Система простая, проводок тут, проводок там, и… — Выдернув пару одноцветных проводов, отец без колебаний всаживает раненому врагу нож в сердце, пробивая злополучный аппарат. — И всё… — На лице Андрея усмешка, а вот на морде второго слёзы, видать, передумал. Поздно. Тому, кто без колебаний был готов стать причиной смерти десятков миллионов, слёзы не помогут. Расправа в стиле Андрея Тэна. В своих ночных детских кошмарах после тренировки именно таким я видел отца. Быть может, это были вещие сны.
Странная субстанция внутри старых бочек состояла из перемешанных кусков тел, крови, органов и той же самой чёрной странной ткани, окутывавшей тело Бессмертного. Спешный вывод напрашивался сам собой.
— Да ну нахер… — Повидавший многое отец, топчась на месте, взглядом проходится на все триста шестьдесят градусов. Везде одна картина: бочки, куски тел, кровь. — Сколько же раз он себя убивал, резал, чтобы заполнить этот место своими ошмётками?..
Рука отца, погрузившись в бочку, зачерпывает в металлическую пробирку немного крови. Нажав две кнопки, тот запускает прибор, но не успевает центрифуга взбить субстанцию, как та, вспыхнув, едва не взрывается. Благо отец был готов и при помощи собственной силы поглотил смертоносное для нас пламя.
— Отец, мать говорила, ты можешь…
— Нет, не смогу, — прервав меня, отвечает тот. — Видишь ли, сынок, моя сила напрямую связана с реальностью и разумом. Зная свои способности и способности своего врага, я могу настроить мозг, заставить в некоторых моментах чувствовать то, что не чувствуют другие. Так, к примеру, твоя сила по созданию невидимых рук и моя по поглощению и изменению предметов очень похожи. Ты создаёшь и управляешь, я создаю иллюзию и, направляя ту, изменяю нужный объект. Но это базовое, помимо прочего, у каждой силы есть и своя скрытая возможность. Не переживай, ты свои ещё раскроешь, ты парень талантливый, я уже это вижу. Мою же я познал не так давно, лет семь назад, и называется она «абсолютное ничего». Другими словами, когда твоя мать просила меня ликвидировать взрывчатку или бомбу какую-нибудь, она, да как и я, в общем, думала, что там будет какой-то определённый предмет, при воздействии на который всё выйдет из строя. Но здесь, блять… Да тут тонны и тонны крови, пропитанной взрывчаткой. Скорее всего, нитроглицерин какой-то допотопный. Но, блять, и этого хватит, чтоб всё разнести здесь к ебеням! — раскинув руки, раздосадовано произносит отец.
— И? Сейчас сюда ворвётся парочка бессмертных, подорвёт себя, и всё? Так всё и закончится? — Улыбка на лице отца не давала мне покоя, ибо так в последний раз он улыбался только тогда, когда что-то шло не по его плану.
— Санечка, я когда-то говорил, что Хронос, герой номер два, твой крёстный?
— Ты говорил, что мой крёстный — спившийся бомж и тунеядец.
— Так и есть, он почти всё время пьёт, причём вусмерть, а после, чутка поигравшись, отматывает время назад и опять начинает пить. И так до момента, пока не вызовут на задание. Страшный тип, хочу тебе сказать. Так вот, именно он в своё время и помог мне создать приём под названием «абсолютное ничего». — Тяжело вздохнув, отец тянется к сигарете, а затем под мой охеревший взгляд, закатив глаза, ломает ту и, словно туша, затаптывает подошвой.
— Короче, сын, не бзди, папа всё решит. Главное — отвлеки девку, Бессмертный на мне. И да, сын… — внезапно тон отца становится снисходительно мягким, таким, каким я никогда его не слышал. — А ты реальным мужиком вырос, как батя твой, ха-ха! Уважаю…
— Да ну тебя. — Усмехнувшись от столь редкой похвалы в свой адрес, нажав на кнопку, пускаю в кровь последние дозы адреналина и обезбола, молясь о том, чтобы их хватило.
Первой через стену, а не вход к нам ворвалась Ванесса. Кинувшись той наперерез, вновь на полную использую щупы и, подхватив её ещё на подлёте, останавливаю прямо в воздухе. Несколько секунд с её пояса, плеч, спины и даже шеи снимается всё, что только может выдать искру. Девушка сопротивляется, вырывается, чувствуется её бесконтрольная мощь, сила, способная крушить сталь, рвётся наружу. Она совершенна иная, нежели та Ванесса, которая осталась в моих воспоминаниях, но и я теперь далеко не тот простой пацан. Шести невидимых жгутов с головой хватает для того, чтобы связать её по рукам, ногам и даже заткнуть рот.
— Молодец, сынок, теперь ждём нашего главного гостя. — Напоказ смахнув успевшую подсохнуть на губе кровь, послал Ванессе воздушный поцелуй Андрей, но та и не дрогнула. Тело девушки и так на максимум пыталось высвободиться, что на неё обычную совсем не походило, а значит, её эмоциональное поле по-прежнему глушили препараты.
— Прости, Ванесса, но мне придётся это сделать… — Отец говорил, что это наркотик, и он был введён в тело, а, как известно, действие любого наркотика рано или поздно заканчивается. Андрей, предположив, что разум Ванессы свободен, уже попытался приблизить окончание действия химии, проломав той голову и заставив регенерировать. Но что, если просто спустить ей кровь, а потом пройтись и по органам. Способ крайне не гуманный, однако и Ванесса, умирая по сотне раз в сражениях против Оливера и даже порой меня, никогда о гуманности не задумывалась. Теперь-то я хорошо понимаю, почему... Одним острым жгутом подрезаю той сухожилия и артерии, что затягиваются буквально за пару секунд.
— Хорошая идея, только бить вдоль, а не поперёк, — злодейски советует Андрей, и эффект регенерации действительно замедляется. Глядя на безэмоциональные глаза, смотрящие исключительно на батю, с болью в сердце принимаюсь кромсать свою же подругу, на лице которой вне зависимости от ран не дрогнет и нерв.