Страница 1 из 4
Геннадий Казанский
Е́жи. Тернистая дорога к морю
«Желание и любопытство – это два глаза, магически преображающие мир.»
Роберт Льюис Стивенсон
1
Хрус-хрус-хрус-хрус…
Когтистые лапки мягко шуршали, наступая на сухие, прошлогодние листья.
Е́жи, переваливаясь бежал в строго заданном направлении. Острыми чёрными, маленькими глазками он следил за мальчиком, который шёл по дорожке вдоль кромки леса.
Мальчик в тапочках, красных шортах и белой футболке, а также с расстёгнутым рюкзаком, болтавшимся на одном плече, двигался, уткнувшись в книгу, посвященную морю и его обитателям.
Круглый, вытянутый, чёрный, мокрый нос Е́жи был, настроен на звонко, шлёпающего тапками двуногого. Е́жи чувствовал запах мятных жевательных конфет, исходивший от объекта его интереса. Острый нюх никогда не подводил лесного зверька. Е́жи был уверен, что в кармане шорт двуногого объекта притаился пакет со сладкими конфетами.
Дорога пошла под горку. Тими невольно ускорил шаг, позволяя рельефу отвечать за скорость движения. Е́жи фыркнул, нахмурился и прибавил темпа, стараясь угнаться за мальчиком.
Мысли же Тими были посвящены предстоящей поездке. Ещё зимой родители обещали ему, если он закончит учебный год без троек, то они возьмут билеты и отправятся к морскому побережью, а месяц назад папа подтвердил намерения.
По собственному мнению, мальчика, он учился как проклятый, даже на переменах отказывался играть с одноклассниками в самые азартные игры, но обиднее всего было пропускать салочки.
В его школе, как во многих других, салочки подразумевали использование особого снаряда, а именно мокрую тряпку для доски. Тряпка отвечала за элемент осаливания и чем мокрее и вонючее был снаряд, тем увлекательнее было метать его в участников. Хуже всего приходилось тем, кто оставался во́дой последним. Бедолаге приходилось отправляться на урок осаленным и терпеливо выдерживать насмешки остальных.
– Тим, ты играешь? – шёпотом спросил Кеша.
Все знали, что накануне Кеша покинул стены школы, оставшись последним осаленным, что было сродни самому досадному поражению в жизни.
Тими приподнял голову от учебника биологии и с тоской отказался от участия в забаве в пользу подготовки к уроку.
– Ну, как знаешь. На сегодня у меня припасена особенная тряпка.
Тими вопросительно посмотрел на долговязого друга.
– После того, как все ушли, я забрал тряпку с собой, протер ей пол и все столы в нашей столовой, а когда пришёл домой, то замочил чертовку в целлофановом пакете с самыми грязными носками, которые валялись под кроватью, но это ещё не всё. Из домашней аптечки я достал флакон с нашатырём и настойкой корня валерьяна.
Тими обратил внимание, что Кеша по-прежнему держал тряпку в пакете, а на руке была надета латексная перчатка.
Отец Тими, Дмитрий Анатольевич Ширшов трудился педиатром в районном центре и частенько приносил с работы домой хирургические перчатки. Мама их использовала для работы в саду, дабы сохранить руки в чистоте. Однажды Кеша увидел резиновые перчатки и выпросил у Тими несколько пар для изготовления капитошек, но не успел их потратить.
– Ты не считаешь, что с носками перегнул палку, как минимум, это уже перебор?
– Да, да, мой ботанический друг. Тот, в кого прилетит снаряд, будет смердеть остаток дня, как подзаборный пёс. А теперь прости, мне пора отомстить тем, кто меня вчера обыграл.
Кеша осторожно раскрыл пакет и извлёк мокрый снаряд наружу. Тими мгновенно почувствовал тошнотворную вонь, исходившую от некогда тряпки для стирания мела с доски, а ныне химического оружия массового поражения.
– Кеша, – прошептал Тим, – может, не надо.
– Надо, Тим. Ну, понимаешь, надо! – прокричал Кеша и с размаху от пятки запустил снаряд в одноклассника, стоявшего к нему спиной.
Неопрятно кучерявый главный хулиган класса Витя Трынкин потерял бдительность и мирно общался с Андреем Ермаковым. Неожиданно у Андрея округлились глаза, когда за спиной товарища он увидел Кешу, выпустившего снаряд в их направлении.
В полете скомканная серая тряпка в крупную дырочку слегка развернулась.
Хлобыщщщщщ!
Тряпичное изделие влетело в затылок Вити, опутав его голову, как балаклава. Вонючая тряпка оставила открытыми только глаза нового во́ды. Невообразимая вонь поглотила мальчика, навсегда стерев из памяти одноклассников его благородную кличку Трын. С этой секунды Витя по кличке Барбос, издал душераздирающий вопль от отвращения и обиды. По всему классу прокатился визг девочек, почувствовавших запах, исходящий от тряпки, которая так удачно угодила в Витю.
Барбос с трудом выпутался из заточения и со всего размаху швырнул его в Андрея, который уже успел забраться под стол в надежде не оказаться в зоне поражения, но попытка оказалась неудачной. Тряпка угодила ему в нос, что причинило не только боль, но и злость.
Завязалась драка. Столы опрокидывались, тетради летели в стороны. Мальчишки схватились в смертельной битве.
– Что тут происходит?! – закричала учительница биологии.
Она ворвалась в класс, быстро разняла дерущихся и мгновенно отправила в кабинет директора.
Как они рассказывали на следующий день: из кабинета директора их сопроводили домой, чтобы те могли отмыться, но вонь ещё несколько дней исходила от кудрей Вити. От них с Андреем шарахались, как от прокажённых, и никто больше не хотел играть в столь опасную игру, где ставки стали слишком высоки.
После броска Кеша стоял как вкопанный. Он никак не мог ожидать такой стремительной развязки событий. Как только учительница увела драчунов, Кеша подбежал к снаряду, упаковал его обратно в пакет и выбежал из класса. Никто так и не узнал, что фактически он остался водой и то куда он спрятал оружие, которое разожгло конфликт.
В конце учебного года, когда раздали дневники с годовыми оценками, Тими прыгал до небес. С триумфальной улыбкой он передал папе дневник и затаил дыхание в ожидании вердикта.
– Тимофей, ты хочешь меня убедить, что не затирал, не вклеивал и не подкладывал нужные оценки? – спросил отец, вальяжно развалившись в тканевом кресле. Папа приподнял кустистую бровь и пристально изучал годовой табель. У папы было два состояния: серьёзное, когда речь заходила о здоровье, и притворно серьёзное, характерное для всех остальных жизненных ситуаций.
У Тими похолодели ладошки.
– Нет, пап. Я ничего такого не делал, – взволнованно ответил сын.
– Мда?! – недоверчиво произнес отец, проведя подушечкой указательного пальца по клеточкам с оценками. – А я бы сделал, – пробубнил папа с резко-скучающим видом. – И поведение хорошее?
Отец поднял глаза на Тими.
– Да. Я старался, – тревожный вид сменился триумфальным.
Отец громко цокнул и продолжил изучать оценки, разговаривая будто с собой:
– Старался не хулиганить, значит, – он снова посмотрел на сына и спросил. – А на переменах чем ты был занят?
– Повторял предмет следующего урока.
– И никаких игр с друзьями?
Тими помотал головой из стороны в сторону:
– Никаких!
Отец с хлопком закрыл дневник, побарабанил по нему пальцами и резюмировал:
– Значит ты провёл самый скучный год учёбы. Так?
Тими вытаращил глаза.
– Какая неразумная трата детства, – последнюю реплику он снова произнес себе.
У Тими отвисла челюсть. Он учился, как ботаник и заучка, а вместо того, чтобы его похвалить, папа журит его, а быть может насмехается?!
Мальчик не знал, что сказать. Он стоял, склонив голову, пытаясь понять папин настрой. Отец поднялся из кресла, не спеша смахнул у себя с футболки соринки и заговорил с куда более озорными нотами:
– В качестве компенсации скучного учебного года и за твои незаурядные способности хорошиста, мы с мамой исполняем обещание, и через месяц все вместе поедем изучать обитателей морского дна.
Жгучее ликование заполнило мальчика, щеки покрылись румянцем, он был готов кричать и прыгать до потолка.