Страница 59 из 80
- А где же он? – спросила Марфа Егоровна.
- Да за забором ждёт, - ответила Маша. – Он из-за бабушки своей переживает, что она не одобрит это.
- Глупости, - сказала Марфа Егоровна, - давай, веди его в дом.
Маша подвезла мальчика на велосипеде прямо до крыльца. Потом они кое-как проковыляли на веранду. Веранда была большой и светлой, посередине стоял круглый стол, за которым, судя по самовару в центре, розеткам с вареньем и сахарнице, любили чаёвничать, сбоку притулился маленький жёлтый диванчик, на который и устроили мальчика. Повсюду были развешены пучки засушенных трав и цветов, и стоял такой аромат, от которого хотелось дышать и радоваться.
Марфа Егоровна принесла тазик с водой, причём какого-то светло-зелёного цвета, потом свой медицинский саквояж, тряпочкой промыла раны на руках, осмотрела их, намазала густо янтарной мазью из обыкновенной баночки, которую извлекла из саквояжа, явно собственного изготовления, и всё забинтовала. Потом осмотрела ногу – «Ничего страшного, просто лёгкий вывих» – вынула эластичный бинт, ещё одну баночку, теперь зелёного цвета, намазала голеностоп и забинтовала его восьмёркой. Потом достала из буфета бутылочку, налила из неё в чашку какой-то красного цвета настойки и протянула мальчику: «Выпей, это чтобы не так болело». Василий выпил и поморщился: «Горькая».
- Ну вот, - сказала Марфа Егоровна, - перелома нет, но болеть будет. Вот этой мазью будешь смазывать три раза в день, и забинтовывай как я сделала – восьмёркой, только не перетягивай. На ночь не бинтуй. Через три дня опухоль должна совсем уйти. Ссадины на руках тоже смазывай, только жёлтой мазью, заражения не будет. Перевязка раз в день. Вот только есть у меня подозрение, что запястье ты всё-таки повредил сильно. Попроси дедушку отвезти тебя в больницу – нужно сделать снимок. Хотя, лучше сразу поехать, позвони ему, пусть подъезжает сюда. Велосипед здесь можно оставить, потом заберёшь.
Василий заметно ожил. Только одно присутствие бабы Марфы успокаивало всех её пациентов, а её волшебные мази точно гарантировали выздоровление. Мальчик позвонил дедушке. Через пять минут за забором просигналила машина.
- А вот и дедушка приехал,- поднялся Василий. – О! Я уже намного лучше ступать на ногу могу. Спасибо вам большое.
- Ну ступай, ступай, - ласково сказала она, - только не оступайся.
Маша вышла с Василием за ворота и поздоровалась с его дедушкой, который уже стоял рядом с открытой задней дверью.
- Что-то мы с тобой зачастили по больницам, - посетовал Матвей Дмитриевич, усаживая внука, - что я твоим родителям объяснять буду?
- Да ничего, деда, - сказал Василий, - мы им и рассказывать ничего не будем.
Матвей Дмитриевич закрыл за Василием дверь автомобиля, потом повернулся к вышедшей на улицу Марфе Егоровне:
- Спасибо тебе большое за помощь, Марфушка, и тебе спасибо, Машенька, - повернулся он к девочке. – Ну, мы поехали.
И они действительно поехали. Попылили по дороге так, что и машину было не разглядеть в этом жёлтом удаляющемся облаке.
«Как приятно, - подумала Маша, - вот бы меня тоже кто-нибудь лет так через семьдесят по-прежнему ласково называл Машенькой».
И с полной непосредственностью, присущей многим детям в её возрасте и совершенно по-другому воспринимающих чувство такта, спросила:
- А почему дедушка Василия на вас не женился? Он же к вам до сих пор тепло относится.
- Ну что я за невеста в восемьдесят то лет? – попыталась отшутиться Марфа Егоровна. – В моём возрасте не о женитьбе думают, а о совершенно о другом.
- Ну я же не про сейчас спросила, хотя вы и сейчас замечательно выглядите, - продолжала настаивать Маша, - просто мне вы гораздо больше нравитесь, чем Нина Ивановна, значит и Матвею Дмитриевичу тоже.
- Ну, ладно, пойдём в дом, чаю попьём, - предложила Марфа Егоровна, - там и поговорим.
Они вернулись на веранду, и из подогретого, как оказалось самовара, в Машину чашку полился янтарного цвета душистый напиток.
- Угощайся, пожалуйста, - Марфа Егоровна придвинула девочке розетку с вареньем, - крыжовенное, очень полезное и очень вкусное.
- Спасибо, - поблагодарила Маша.
Варенье (как и вранье) она не любила, но, как приличный человек, хотя и не совсем тактичный (как оказывается, тактичность и приличность не всегда совпадают в людях. Хотя нет, не так – приличие и тактичие не всегда совпадают в людях. Нет, вроде опять не так - тактика и прилика? В общем соответствие приличиям, то есть принятым в обществе правилам поведения и морали, и умение себя вести в соответствии с принятым этикетом, то есть правилами поведения в обществе, не всегда совпадают. Вы что-нибудь из этого поняли? Попробуем по-другому: соответствовать правилам поведения и вести себя по этим правилам получается не одно и то же. Уф!), да, да, как приличный, но не всегда тактичный человек, взяла ложечкой и попробовала.
Утверждение, что крыжовенное варенье невкусное – вранье!
- Ммм.., - Маша даже замычала от удовольствия.
Она прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом и прихлебнула чай.
- Ммм.., - замычала она снова.
(Вы только не подумайте, что Маша сошла с ума и решила превратиться в телёночка – там не было никакого «му-му», там было «мы-мы», а телята так не мычат. И вообще, может это означало для краткости: мыслимо-немыслимо. Сами бы попробовали такое, и не так бы зазвучали.)
- А почему чай такой вкусный? – спросила Маша.
- Потому, что он здесь растёт, - ответила Марфа Егоровна, - кипрей называется, знаешь?
- Нет.
- А Иван-чай?
- Знаю, - обрадовалась Маша, ведь ей всегда нравилась эта высокая трава с листиками как у ивы и красивыми кистями бледно-розовых цветков, - это из его листьев?
- Из его, да ещё пара травок добавлена.
- Вкууусно, - промычала Маша, прихлёбывая и причмокивая от удовольствия. – У бабушки варенье вкусное, но у вас ОЧЕНЬ вкусное. Как вы его делаете?
- У каждой хозяйки свои секреты, - улыбнулась Марфа Егоровна, - ты давай, поменьше говори, да побольше кушай, раз нравится.
Говорят, что от переживаний, у человека повышается аппетит. Маша очень сильно переживала за Василия, и в результате пережевала всё, что оставалось на столе: и варенье, и печенье, и даже несколько карамелек, хотя они были магазинные. Допив четвёртую чашку чая, она запросилась в туалет.
- Обжорство до добра не доводит, - сказала Маша, вернувшись, - но что поделать, когда ещё так вкусно угостишься?
- Да ты заходи почаще, - предложила Марфа Егоровна, - и бабушку приводи, а то что-то давно мы с ней не чаёвничали.
- А я в магазине не встречала такой чай, сказала Маша, - а он, оказывается, здесь растёт. А почему его не производят?
- Делают его уже, только мало, - пояснила Марфа Егоровна, - просто все привыкли к китайскому да индийскому, а о своём и позабыли давно. Мы вообще, порядком чего своего позабыли, - задумалась она, - от того и не получается многое. А ведь из кипрея раньше, кроме чая, и муку мололи, и салаты готовили, из волокон бечеву делали, а из пуха вату, пряжу, да подушки набивали. Мёд из него нежный, зеленоватый. А настои разные от многих недугов в помощь: воспаления снимают, опухоли, отёки, раны заживляют, успокаивают, отиты, язвы, мигрени, и даже ангину лечат. Всем хороша травка, да видишь, теперь только для красоты и для пчёлок растёт.
- И откуда вы всё это знаете, – удивилась Маша, - разве об этом пишут в медицинских учебниках?
- Меня мама учила, а её – её мама, а мамину маму – её мама. И так из поколения в поколение. Травницы мы, живём в гармонии с природой, и природа открывает нам свои тайны. Мир устроен удивительно, в нём растёт всё, что необходимо человеку: и чтобы питаться, и чтобы лечиться. Когда-нибудь люди осознают это, и вернутся ко всему натуральному. По крайней мере хочется в это верить.