Радужные листики

- А вы дома веселитесь, - посоветовал Крот, - придёте домой из школы и смейтесь сколько влезет.

- Что я, дурочка что ли просто так смеяться? – удивилась Маша. – Смех без причины – признак дурачины.

- А вы найдите причину, - предложил Крот.

- А вы сами найдите, - предложила Маша. – Вот вам сейчас смешно? А ну-ка, посмейтесь.

- Ха-ха-ха, - попытался Крот, - не получается.

- Вот и у меня не получается, - сказала Маша. – Чтобы смеяться, особое настроение нужно, или увидеть, услышать что-нибудь смешное. Ну да ладно с этим, лучше скажите, когда вы сами родились? – озадачила она Крота.

- А вот этого я не знаю, и не знаю, почему не знаю, - задумался Крот. – А с другой стороны, - начал он рассуждать, - если мы не ведём записей, то как нам тогда помнить. Единственное, что мы помним, это когда год проходит, - очень удобно отмечать по солнцестоянию, и тогда запоминаем сколько нам прошло лет. Вообще-то, пора осваивать письменность. Бумага у нас под землёй не сохранится, но вот высушенная кора очень даже. На ней можно корябать. Только придётся нам ваш алфавит заимствовать, а то свой придумывать ещё нужно, а это очень сложно. Вы ведь поможете?

- Конечно помогу, - заверила его Маша, а про себя подумала: «Что-то это заимствование алфавита мне напоминает».

- Так вот, - продолжил Крот, - в один из дней снегогона, а это был четверг, я это хорошо запомнил, потому что утром пролез в курятник за яичком, а ни одного уже не было, а ваша бабушка объясняла вашему соседу, что и ему яичек сегодня не даст, потому что в Чистый четверг их нужно красить, зато потом принесет покрашенных. Так вот в тот четверг, не знаю почему он чистый, и зачем тогда, если он чистый, чистые яйца закрашивать, ваш сосед - дядя Сеня - рано утром, как раз, когда я вылез из курятника ни с чем, вышел из своего дома, оседлал кочергу и трижды обскакал на ней вокруг всего своего участка, приговаривая: «Крот, крот, не ходи в мой огород, в день Страстного четверга, тебе в попу кочерга!» Вы представляете такое?! – стал возмущаться Крот. - Угрожать мне кочергой, да ещё так грубо! Я ведь ему ничего плохого не делал, ещё и участок обрабатывал добровольно, проходы в земле рыл, чтобы почва дышала, и всё росло лучше. А он меня за это кочергой! Я тогда очень, очень обиделся, и больше ему на участке не помогаю. Вот у него теперь всё и завяло, сами видите. А ведь что всего хуже – его проклятье сработало! Эта кочерга, эта печная клюка – ведь ещё и символ молнии. И меня как раз на днях этой молнией и поразило. Видите, какие вы люди злые и мстительные, - вздохнул Крот.

- Да нет, - стала успокаивать его Маша, - это случайно, нечаянно вышло. Ну мало ли какие глупости наш сосед говорит. Не всё, что люди говорят, нужно воспринимать серьёзно, мало ли что сболтнут не думая.

- А зачем вы тогда говорите? – не понял Крот. – Если то, что вы произносите не имеет смысла, то зачем это произносить?

- Потому, что у некоторых, - начала объяснять Маша, - вначале вылетают слова, причём часто на нервной почве, неосознанно, а потом уже сознание подключается. И обычно то, что произносят вначале, совершенно не то, что надо бы было произнести если чуть подождать и подумать. В общем, налицо задержка в обработке мыслей в голове. Так, к сожалению, устроен человек.

- Я же говорил, что вы - несовершенные животные, - поддакнул Крот, - а всё пытаетесь свои правила всем навязывать. Нехорошо так, неправильно.

«Как-то непривычно себя животным ощущать, - подумала Маша, - хотя мы действительно состоим в отряде приматов вместе с обезьянками».

- Ну что поделать, - сказала девочка, - ничего в этом мире нет идеального, но мы совершенствуемся.

- Вот и мы будем совершенствоваться, - пообещал Крот, - вначале сплотимся на соревнованиях, потом освоим письменность, потом изучим ваши науки, потом наладим производство, для начала колбас, потом выкупим здесь всю зем.., - на этом слове он как-то поперхнулся и замолк.

- Что вы выкупите? – переспросила Маша.

- Землянику, - нашёлся Крот, - будем земляничный морс делать.

- А где же вы землянику выкупите, если она в лесу растёт, да кое-где на огородах.

- Ну тогда саженцы купим и посадим, места навалом, хоть на лугу, - решил Крот.

Маша собралась было объяснить Кроту, что на лугу ничего посадить не удастся, так как эта земля уже принадлежит кому-то, но решила, что переходить на земельные отношения не стоит, мало ли что ещё придёт Кроту на ум, вдруг они ещё здесь своё землеустройство затеют? А так и опять до Европейского суда по правам человека недалеко. «Не буди лихо, пока оно тихо», - вспомнилось ей.

- Так вот, насчет соревнований, - вернула она Крота к проблеме, - нужно где-то найти место. У нас всё скошено, и днём вас здесь будет видно со всех сторон.

- А когда нас здесь нельзя будет увидеть? – поинтересовался Крот.

- Ночью, конечно, - ответила Маша, - когда все спят, но ночью темно, вы и сами ничего не увидите. Хотя, погодите-ка, мне кажется я придумала, - обрадовалась девочка, - ведь на рассвете здесь все ещё спят, кроме петуха конечно, и никто вас не увидит: ни бабушка, – она раньше семи не встаёт - ни дядя Сеня, - он вообще поспать любит. Да и светло уже совсем. Я будильник под подушку положу и проснусь, и всё устроим в нужном виде.

- Так я же со всеми в полдень договорился, - расстроился Крот, - мне что, опять всех обегать нужно?

Ну, не знаю, что и предложить ещё, - задумалась Маша, - у нас всё скошено, да и в полдень бабушка ещё часто в огороде бывает, у дяди Сени вы не хотите. Единственное не заросшее место – это дорога, но тут вас любой увидит. Так что выхода особо нет, только на рассвете. Петух вам старт и подаст своим ку-ка-ре-ку. Так что придётся вам ещё разочек всех посетить сегодня. И не советую затягивать. А завтра рано утром здесь вдоль забора и соревнуйтесь. Я положу две длинные палки. От одной вы начнёте соревноваться, а у другой закончите. Сама спрячусь рядышком с секундомером и запишу время победителя. Да, и вот ещё что, - она стянулся с хвоста голубую резинку для волос и надела Кроту на шею, - у вас будет своё отличие, чтобы я вас могла различать, да и оставьте себе, это подарок.

(Видели бы вы Крота в это время. Если бы он мог завопить от радости, подпрыгнуть от неожиданности, заахать от удивления, всплеснуть лапами от изумления, закатить глазки от восторга и обожающе вздыхать, то всё это тут же было бы проделано и не один раз. Маше даже показалось, что у него скатилась слеза от умиления – так ему понравился этот подарок.)

- Вы просто не представляете, как это мне нравится, - растрогался Крот, - огромное вам спасибо, Маша, мне никто и никогда не дарил ничего подобного, какая же это красота, как же мне теперь приятно, я даже всё тут же забыл про радио, навсегда, насовсем, вы мне очень, очень угодили, очень вам признателен, благодарствую, большущее вам спасибочки, я даже женюсь теперь! Всё, будьте здоровы, до завтра!

Крот всё это протараторил, как пулемёт, распрощался и исчез в норе. Маша стояла, даже немного ошеломлённая от такого проявления эмоций у совершенно неэмоционального Крота. (Обычно Крот был совершенно невозмутимый, и можно было даже утверждать, что характер у него был нордический. Если бы Маша догадалась до этого, то у неё появился бы хороший аргумент в земельных спорах с Кротом: ведь нордический характер передаётся только от северных предков, а значит и кроты тоже вполне могли быть пришлым племенем. Например, приплыли в своё время вместе с норманнами, кои в давние времена уже водились на Руси.)

«Вот те раз, - подумала она, - всего то резинка для волос, а сколько радости принесла. А мама всё собирает и собирает подарки на праздники, уж сколько всего передарила, уж скольких напоздравляла, но, чтобы так искренне, так по-настоящему радовались подарку? Я, лично, никогда такого не видела. Хотя, наверное, понятно, почему: эту резинку все на волосах используют, а нужно на шее, как ожерелье. Пожалуй, нужно поискать где-нибудь побольше размером – тогда можно подарить маме на день рожденья, пусть порадуется».