Радужные листики

- И что он тебе ответил? – поддела Машу бабушка.

- Что он очень любит мыться и шампуня не боится, - нисколечко не смутившись ответила Маша.

Она вынесла таз с теплой водой на улицу, посадила в него кота и приготовилась намыливать шампунем.

- Дунь на шерсть в нескольких местах, чтобы раздвинулась, - велела бабушка, - проверь, нет ли там блох.

Маша очень старательно обдула всего кота, но ни одной блошки не встретила.

- Чисто, - сказала она бабушке.

- Это от того, - уверил её кот, - что я купаюсь в реке почти каждый день и валяюсь в полыни – блохи её запах не выносят, а ещё стараюсь не общаться с дикими котами и не хватаю мышей, в них блох просто видимо невидимо.

Маша старательно намылила кота, потом бабушка полила из ведёрка, чтобы смыть пену, потом кота насухо растёрли полотенцем и отнесли в дом.

- Ну вот, положим его спать в кресло, - решила бабушка, - давай ко сну собираться.

Долгий, насыщенный событиями день, подходил к концу, но Маша была так взбудоражена, что спасть не хотелось совершенно. Она лежала в кровати, слушала, как похрапывает бабушка и перебирала в уме всевозможные имена для кота, когда рядом послышалось тихое:

Мур, мур, мур, на небе звёзды

Ярко зажигаются,

Пчёлки в ульях, птички в гнёздах

На ночь собираются.

В стойлах улеглись телятки,

Лис в норе скрывается,

А ребятки все в кроватки

Дружно отправляются.

Пора уже всем баюшки:

И заюшке и Ма́нюшке,

И козочке, и курочке,

Сладких снов Машурочке.

Дом затихнет, все ложатся,

Крепко глазки закрывай,

Чтобы за ночь сил набраться,

Спи, Машуня, баю-бай…

Кот знал своё дело, зря что ли был баюном. Не прошло и пяти минут, как Маша мирно спала, подложив под щёку ладонь. (Да, забыл сказать, что баю́н – это старое русское слово, им называли говоруна, рассказчика, краснобая; от глагола ба́ять, баю́нить – говорить, рассказывать. Отсюда и детское баю-бай, и ба́юшка – колыбелька.) Кот же ещё немного поурчал для порядка и сам устроился в ногах у девочки. Дом уснул. Поразглядывав большой жёлтый блин луны в окошке, поразмышляв о вечном, кот тоже закрыл глаза с ощущением полнейшего умиротворения.

«Как важно, когда тебе кто-то нужен, - подумал он, засыпая, - но как же необходимо – чтобы кому-то был нужен ты».

Глава 39. Которая немного затягивается, из-за того, что Маша долго не может найти для кота подходяще имя.

Солнечный лучик проскользнул в окошко, пробежал по полу, забрался на кровать, на которой спала девочка, посидел на одеяле, потом медленно переместился на её плечо, с него перепрыгнул на подбородок, устроился было в ямочке, но решил продолжить путь, уселся на одно веко, потом перепрыгнул через переносицу на другое и стал так развлекаться.

Когда у вас кто-то прыгает с глаза на глаз, то тихо себе подрёмывать никак не получится. И у Маши это тоже никак не получалось. Она открыла глаза и тут же быстро зажмурилась, вскрикнув: «Ой!». Лучик испугался и исчез, а девочка ещё раз тихонечко приоткрыла глаза и, ничего не обнаружив, решила, что раз проснулась, то можно и вставать.

- Бабушка! – позвала она. – Котик!

Но дома никого не было. Маша оделась, умылась, села за стол – тут в миске лежали варёные яички, стояли банка с молоком и корзинка с хлебом – позавтракала, прибрала за собой, почистила зубы и собралась было на улицу, как дверь открылась, и в дом вошла бабушка с миской клубники, а за нею и кот.

- Доброе утро, Машенька, - поздоровалась бабушка.

- Мурр, - поздоровался кот.

- Доброе утро. А я вас уже искать отправилась, - сообщила им Маша, - а вы тут как тут. Клубнику собирали?

Бабушка вымыла ягоды, поставила миску на стол, села на стул передохнуть.

- А знаешь, внученька, - довольно сказала она, - у меня сегодня первый раз никто в углу под кроватью не скрёбся, спать не мешал. Уж как я только не гоняла этого мыша, дырку заколачивала, переколачивала, даже яд раскладывала, но его ничто не берёт, а тут как запахло котом – всё, не видно его и не слышно. Хорошо, что у меня теперь такой хозяин есть. А как он скворцов разогнал, - те уже со всех сторон плёнку обступили, которой клубника укрыта, и клювом подцепят, и лапкой подтянут - видно стащить пытаются дружно, причём, что удивительно, рядом ворона прыгает, командует. Но наш сокол ясный как взлетел над ними, как лапы растопырил во все стороны, как коготки выпустил, да как рыкнул, - этих супостатов как ветром сдуло, до сих пор ни одной птицы не видно. Вот тебе свежая клубничка, кушай на здоровье.

Бабушка погладила кота по голове и ласково сказала: «Соколик наш, пойдём, миленький, я тебе ещё молочка налью».

Пока бабушка ходила с молоком, Маше пришла в голову мысль:

- Бабушка, а может его так и назовём – Финист ясный сокол, коротко Финя? - И повернувшись к коту продолжила, - котик, тебе нравится имя Финя?

По довольной и испачканной морде кота было совершенно понятно, что ему нравится молоко, а насчёт имени понять было уже сложнее.

- Ну знаешь, - сказала бабушка, - одно дело назвать кого-нибудь соколиком, а другое дело называть его так. Тут, того и гляди, кот ещё и летать начнёт. А это уже совсем непорядок. Так что давай уж он лучше Кузей будет.

- Кузя, Кузя, - позвала бабушка.

Но тут кот и ухом не повёл.

- Ну не хочешь быть Кузей, тогда можно Морковкой, - стала рассуждать бабушка, - ты ведь вон какой рыжий, прямо как морковь.

Кот с ужасом посмотрел на бабушку и попытался подать Маше какие-то знаки своей мордочкой, явно сигнализируя о том, что ему хватило в своё время и Рыжика.

- Ну бабушка, - попыталась урезонить её Маша, - ну ты представляешь себе серьёзного кота по имени Морковка? Его же все местные коты на смех поднимут, да ещё и куры, и гуси, а петух твой просто не будет уважать.

- Ну тогда Морковий, - не сдавалась бабушка, - и звучит так величественно. И звать можно ласково: «Морик, Морик». Или Морвик звучит лучше? А может быть Морвя?

Кот, похоже обиделся и ушёл под стол.

- Видишь, - сказала Маша, - ему не нравится. – Тут конечно с одной стороны мор-мор на мур-мур похоже, но с другой стороны мор - какое-нездоровое слово. Давай лучше его Рюриком назовём, - предложила она, вспомнив как раз из пройденного в этом году по истории России.

- А при чём здесь Рюрик? – спросила бабушка.

- Ну, во-первых, он был знаменитый князь, основатель царской династии рюриковичей, это величественно, - стала перечислять Маша. – Во-вторых, он пришёл на наши земли по приглашению, и стал защищать от недругов. Тебя котик тоже уже защитил от мыша и птиц прогнал. В-третьих, в его гербе был сокол, и имя может также и переводиться. А раз ты зовёшь кота соколиком, то пусть у него и имя соколиное. И не говори, что он летать начнёт, Рюрик ведь не летал. В-четвёртых, не исключено, что он был рыжим, как котик. И в-пятых, никакой он не скандинав, а был из прусско-балтийских славян, то есть немного свой, и значит мог объясняться на одном языке. А кот тоже понимает всё, что ему говорят. В общем, ему это должно понравится.

- Ну не знаю, - озадачилась бабушка. – А как мне его кликать, повтори быстро несколько раз Рюрик, Рюрик, Рюрик, Рюрик. Что выходит? Такое прозванье, что с морозу не выговоришь.

Маша попробовала, но выходило как-то не очень: то Юрик, то Рюри, то просто всё сливалось в одно длинное Рю, в общем, язык заворачивался.