Последний бой

Первое удивление наступило, когда они поехали не в сам Петербург, а в резиденцию Великого князя в Ораниенбаум. Это могло говорить только о том, что Елизавета действительно позволила племяннику решать его судьбу.

Не дав ему прийти в себя, Ломов сразу же повел его в кабинет его высочества.

Следующее удивление постигло Соймонова в тот момент, когда он вошел в кабинет, и увидел, что сам Великий князь стоит у окна, держа на руках ребенка и что-то тому нашептывает. Он слышал, что у великокняжеской четы родился наследник, но никак не ожидал увидеть этого наследника вот так на руках у отца.

— Ваше высочество, Федор Иванович Соймонов прибыл, — от дверей сообщил Ломов.

— Хорошо, — его высочество обернулся, и тут Соймонов увидел, что короткие очень светлые волосы, это его собственные волосы, не парик, — проходите, Федор Иванович, присаживайтесь, а я пока Павла Петровича в надежные руки передам, ему пока рановато при таких разговорах присутствовать. — И он протянул ребенка молодой женщине, сидящей на низкой софе. — Андрей, помоги ее высочеству, — он кивнул Ломову и направился к столу, из-за которого вскочил Соймонов, как только понял, что молодая женщина — Великая княгиня Мария Алексеевна. Ломов, который пользовался очень большим доверием Петра Федоровича, потому что забрал ребенка и бережно прижал его к груди, пока княгиня собственноручно собирала корзину со всеми теми вещами, которые необходимы младенцу. Когда дверь за ними закрылась, Соймонов снова устроился за столом, напротив Великого князя. — У Марии Алексеевны траур, недавно погиб ее отец, — сказал он, и Соймонов кивнул, он никак не мог понять, почему она одета в темные одежды. А Петр тем временем продолжил. — Вы наверняка удивлены, застав такую картину? Но тут все просто, я скоро уезжаю, и довольно долго не увижу сына. Прекрасно понимаю, что перед смертью не надышишься, но стараюсь все же как можно больше времени проводить с семьей, пока есть такая возможность.

— Я понимаю, ваше высочество, — согласно наклонил голову Соймонов. Он все еще не понимал, зачем его выдернули из поместья, и терялся в догадках.

— Давайте перейдем к делу, а то, зная Ломова, могу предположить, что он вам не дал даже до отхожего места сходить, когда вы приехали, — Петр слегка наклонил голову набок, из-за чего появилось ощущение, что он смотрит исподлобья. — У меня скоро появится флот. Я рассчитываю не менее, чем на десять вымпелов, а при хорошем раскладе и чуть больше. А так как скоро у нас намечается небольшая война, то мне необходим адмирал. Я хорошо изучил вашу биографию... — он на секунду замолчал, а потом добавил. — Кого вы еще нашли среди казнокрадов? Кого-то из Шуваловых?

— Бутурлина, — вздохнул Соймонов. Они прекрасно поняли оба, что имел ввиду Петр, задавая этот вопрос. И ответ на него как раз являлся ответом на вопрос о том, почему его никак не вернут на службу.

— Понятно, — Петр кивнул. — Так что, вы готовы вернуться в море? — Соймонов осторожно кивнул, боясь спугнуть удачу. — Отлично. Тогда, давайте обговорим детали.

Как и ожидалось, Понятовский сразу же дал разрешение на прохождение через территорию Польши армии Ласси. Как только приехал гонец с этим разрешением, все сразу завертелось. При этом ждать, что поляки сохранят решение этого вопроса в тайне, не приходилось. Фридрих узнал об этой новости едва ли не первым, и рванул в Дрезден так, что только копыта засверкали. Я успел достаточно его изучить, чтобы понять — он будет все это время с армией, в то время как столица Пруссии осталась практически беззащитной. Теперь все решало время. Исход только что начавшегося очередного дележа Европы зависел теперь от того, как быстро я сумею оказаться возле Берлина.

— Тебе обязательно ехать? — я обернулся к Марии. Она стояла в дверях моего кабинета, а это дурацкого темное платье делало ее личико еще бледнее. Я же ждал, когда подведут ко входу оседланного коня. Погода была отличная, лето хоть и подходило к концу, но осень еще даже не ощущалась, и поэтому было принято решение карет вообще с собой не брать. Чем быстрее мы доскачем до Амстердама, тем лучше. Полки, морячки и комиссия по приемке кораблей выдвинулись уже давно, я же немного задержался, во-первых, нужно было доделать дела и отдать последние распоряжения, во-вторых, дать возможность полкам уйти достаточно далеко, чтобы не подпрыгивать и не раздражаться из-за низкой скорости.

— Мы это уже обсуждали, — я подошел к ней, обхватил голову руками и поцеловал в лоб. — На тебе контроль внедрения начального образования и попытки реализовать образование девочек, так что ты даже соскучиться не успеешь, как я вернусь.

— Почему я не могу поехать с тобой? — она сложила руки на груди.

— Мари, я еду не на увеселительную прогулку, — я нахмурился, а она вздохнула.

— Я знаю, война не женское дело, просто мы впервые расстаемся на неизвестное время, и мне не по себе. К тому же, нам с Павлом придется переехать в Петербург?

— Ее величество будет на этом настаивать, — уклончиво подтвердил я ее опасения. — Она будет очень сильно настаивать. Я могу ей противостоять, ты — мы оба этого не знаем. Еще ни разу не было ситуации, когда ты осталась бы с ней один на один. Давай так, если почувствуешь, что вот вообще никак, лучше остановись и изобрази смирение. Ее величество в состоянии доставить тебе очень много неприятностей, если задастся такой целью. Так что просто переезжай и все тут. Главное, чтобы ты была с Павлом, иначе мне потом будет сложно забрать его у нее, если Елизавета Петровна почувствует слабину.

— Ваше высочество, письмо от Петра Румянцева, только что привез нарочный, — в кабинет заглянул Олсуфьев, и я буквально вырвал у него из рук послание, которое я ждал едва ли не больше, чем разрешения от Понятовского.

Мария поняла, что на этом наше прощание завершено, поцеловала меня в щеку и вышла из кабинета, оставив меня наедине с письмом. Олсуфьев остался в коридоре.

В письме Петька писал, что герцог прекрасный человек, но его никто не понимает, а он нуждается хотя бы в том, кто его выслушает, не являясь при этом священником.

Они неплохо поладили, особенно их взгляды совпали на шампанское, и прекрасных женщин. К тому же Петька разделил негодование герцога поступками брата, который сам профукал герцогскую корону, сам сбежал, оставив страну в разоренном состоянии, а сейчас, когда только-только все начинает налаживаться, он раз за разом предпринимает попытки вернуться и занять то место, которое так бездарно прос... покинул, в общем.