Друг Президента

– Продюсер.

– Продюсер мне не нужен. Пока мне нужны вы.

Балуев понял, что если его не пристрелили сразу, да еще назвали на «вы», то есть шанс уцелеть.

– Кто вы такие? – спросил он, переведя дыхание.

– Неважно. Важно только то, что надо мне. Для тебя важно. – Ствол автомата повернулся к Балуеву. – Сейчас ты включишь селектор и объявишь всем, что студия захвачена и что сопротивляться нет смысла. Что все мои указания должны выполняться сразу. Передачи должны идти так, как шли.

Владелец «Ока» нажал клавишу селектора. Пользовался он им редко, обычно лишь поздравлял сотрудников с победой на фестивале или с праздниками.

– Это я, – произнес он в микрофон. – Студия захвачена вооруженными людьми. Не сопротивляйтесь, не пытайтесь убежать или сообщить наружу о случившемся, исполняйте все их требования, эфир продолжается по графику. Никакой самодеятельности. – Балуев отпустил клавишу и поднял глаза: – Я все правильно сделал?

– Абсолютно.

– А теперь поговорим. Что вам надо? Я человек бизнеса, и лишние неприятности мне ни к чему, – Балуев посмотрел на продюсера.

– Он может оставаться. Секретных планов у меня нет. Включив новости, зрители увидят меня и моих парней. Готовьте студию к эфиру. У меня есть обращение к москвичам, которое я зачитаю.

У Балуева хватило ума и осторожности не спорить, не просить текст обращения, свое теперешнее положение он понимал отлично. Надо будет, ему покажут. У Бахира Бахировича в голове мелькнула крамольная мысль: «Студию в Москве захватили террористы – эта новость пройдет по всем каналам в мире. Такую рекламу за деньги не купишь».

– Хорошо, я сделаю все, чтобы вы вышли в эфир со своим сообщением.

– Обращением, – напомнил Умар.

«Несмотря на автомат, камуфляж, он выглядит интеллигентно, – решил Балуев, – наверняка получил хорошее образование. По-русски говорит свободно, хоть и с акцентом, но слов не коверкает. На переговоры зашел один. Почти не угрожает. Мы договоримся».

– Что будет потом, когда вы выйдете в эфир? – напрямую спросил Балуев.

Умар засмеялся:

– Я бы хотел после этого забрать своих людей и уехать домой. Но это уже зависит не от вас и не от меня. Как только я появлюсь на экранах телевизоров, сюда пригонят и ОМОН, и спецназ. А я не могу позволить, чтобы в следующем выпуске новостей показали, как меня выводят из вашего бомбоубежища в наручниках с мешком на голове. Вторая часть моего плана – секретна.

«Он даже маски не надел – смертник, – решил Балуев, – тут уж не до рекламы. Одна надежда, что он отпустит заложников до начала штурма. Сам штурм не страшен, имущество и оборудование студии застрахованы. Главное – выжить».

– Кто у вас готовит выпуск?

– Собрать их? – Балуев хотел подняться из-за стола, но Умар остановил его.

– Вы оставайтесь. Он справится? – террорист показал на продюсера.

– Он моя правая рука. Я только хозяин. Производство на нем.

– Вот и отлично, – Умар приоткрыл дверь и махнул рукой Бихлис.

Чеченка зашла, сорвала с головы парик и бросила его на пол, пистолет она продолжала держать в правой руке.

– Только что она пристрелила вашего охранника. Ей пришлось это сделать. Посторожи его и никого, кроме меня, сюда не впускай.

– Я помню, Умар.

– Какого охранника? Виктора?

– Я не стала спрашивать, как его зовут.

Бихлис положила руку с пистолетом на стол. От тяжести оружия уже занемели пальцы, но ствол пистолета смотрел на Балуева. Владелец студии заглянул женщине в глаза и понял, что Умар не блефует. Но что случилось со вторым охранником?

– Пошли. И не вздумай дурить, – Умар повернулся к Балуеву, – мои люди уже минируют твою студию. Если пойдет не по плану, мы все взлетим на воздух.

Бихлис и владелец «Ока» остались наедине. Балуев нервно поежился. Спокойствие террористов убеждало его в том, что действуют они расчетливо и хладнокровно, а значит, вряд ли совершат ошибку.

– Нервничаешь? – спросила женщина.

– Немного, – Балуев почувствовал, как страшно хочется закурить, хотя он и бросил два года назад.

– Делай, что тебе велят, и будешь жить.

Владелец кабельного канала натужно улыбнулся:

– Стараюсь.

Бихлис, не выпуская пистолета из руки, вытащила пачку сигарет, бросила ее на стол.

Очень ловко – одной рукой, извлекла сигарету, щелкнула зажигалкой, посмотрев в этот момент не на свои пальцы, а на табличку, запрещающую курить.

– Здоровье бережешь? Жить долго собрался?

– Разрешите возьму? – Балуев приподнял руку.

– Кури, – безразлично разрешила Бихлис и глушителем подвинула пачку, – на оставшееся время здесь курева на двоих хватит и еще останется.

Дрожащими руками Балуев прикурил и затянулся. С того дня, как он бросил курить, почти каждую ночь ему снилось, что он курит, курит, курит… Понимал, что это происходит во сне, и потому пытался накуриться вдоволь до того времени, когда проснется.

«Вот и сейчас я как во сне, – глядя на извивы дыма, подумал Балуев, – можно курить сколько влезет. Интересно, когда все окончится, я смогу снова бросить?»

– У тебя что, дел нет? – взорвалась Бихлис. – Бумаги посмотри, книжку почитай, только не смотри на меня. Мужчина бояться не должен.

– Пистолет можно убрать? – робко поинтересовался Балуев.

– Нельзя, – Бихлис слегка повернула голову, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора, там раздавался женский плач.

Умар уже не беспокоился насчет Балуева. Хватило и нескольких фраз, чтобы понять: хозяин студии сделает все, что от него требуется. Главарь террористов стоял в студии, осматривая декорации. Старый оператор замер возле камеры. За стеклом аппаратной видеоинженер с каменным лицом смотрел на монитор, на котором мелькали кадры рекламы.

– Что тебе надо? – не слишком определенно спросил Умар у оператора.

– Я хоть сейчас готов работать.

– Сейчас не надо, выйдем точно по времени. Ты хороший оператор?

– Плохих здесь не держат.

– Руки не задрожат?

Оператор вытянул руки – пальцы оставались неподвижными.

– Это профессиональное. Я даже во время землетрясения снимал.

– Жди здесь, – Умар покинул эфирную студию.

Его люди уже выстроили у стен коридора сотрудников студии. Мужчины стояли отдельно – напротив женщин. Умар шел между ними.

– Где второй охранник? – он заглядывал в глаза.

– У нас только один, – попыталась соврать бухгалтер.

– Я знаю, что их должно быть два. Где второй?

– Не знаю… Не видел… – звучало в ответ.

Глава 4

Тем временем ни о чем не подозревавший охранник Виктор уже окончил обсуждать встречу Нового года по-французски. Он слышал какие-то далекие голоса в коридорах студии. Но на студии довольно часто бывало шумно, особенно перед выходом в эфир. Это уж потом, во время новостей, в коридорах наступала мертвая тишина. Даже хозяин в своем кабинете говорил тогда полушепотом.

«Так. Хорошо, что Танька про рыбу напомнила, – подумал Виктор, проходясь по клавишам мобильника. Номер своего соседа Клима Бондарева он помнил наизусть. – Дома, он дома, даже если долго трубку не берет. Телефон ищет».

– Привет, Виктор, – раздалось в наушнике.

– Клим, рыбалка не отменяется?

– Пока – нет.

– Вы мотылем запаслись? А то я перед работой на «пятачок» ходил, так у Петровича мотыль уже кончился, а у Федьки мелкий был… – врал Виктор, пытаясь оправдаться перед соседом, которого безмерно уважал за обязательность.

Несмотря на то, что Бондарев называл Виктора на «ты», охранник неизменно обращался к нему на «вы».

Умар остановился напротив ассистентки режиссера, молодая женщина дрожала. Не выдержав взгляда, закрыла лицо руками. Главарь террористов взял ее за волосы, развернул лицом к себе.

– Руки убери. В глаза мне смотри. И ты, Тася, не знаешь, где он?

Стоявшая рядом редактор смотрела на заплаканную ассистентку, с ужасом ожидая, что вот-вот придет и ее очередь.

– Умар, я не знаю, не знаю, где он.