Страница 81 из 96
— Они застряли между мирами и не могли обрести покой. Целый век они продолжали свое противостояние в эфире, а когда устали от бесконечных и бессмысленных попыток истребить друг друга, явились на поклон к отцам, — с некоторой ненавистью в твердом голосе продолжил Амон. — Вот только даже это святилище — сосредоточение нашей остаточной полубожественной силы, было разрушено, и не было нам доступа к миру живых. Разлилась наша сырая сила по земле поля боя и отравила ее перенасыщением. Вся флора и фауна этих мест мутировала, когда вернулась к жизни после кровавой бойни. И мы не смогли на это равнодушно смотреть, решили: что из-за двоих отпрысков незачем заставлять страдать всех наших детей…
— И обратились мы за помощью. Создатели подарили шанс Суаламу на существование — даром было пророчество, которое мы передали Радже и Эдмунду. «Когда союзником станет враг не в жажде наживы… когда союзником станет враг не в любовной агонии… когда союзником станет враг не в предсмертном бессилии… да станет светлый и чистый союз искренних сердец сильнейших потомков непримиримых врагов спасением для всех живых, мертвых и забытых…» — просветил чернокнижник.
— А ты переживал: кто ты для меня. Союзник сердца моего — уникальное и неповторимое почетное звание, — подмигнула Мирашу я.
— Погоди, мое сердечко… — не разделил он моих крох настроения, а продолжал хмуриться в сторону первородных. — Вы хотите сказать: что наши собственные предки, правители обеих империй специально нападали на собственных потомков, чтобы заставить их увидеть в их лице врага, против которого нужно сплотиться?
— Не совсем. Ваша изоляция друг от друга — вот причина, по которой пришлось им прибегнуть к столь жестоким мерам, — уточнил Васко. — Драконы огородились, люди приспособились, и обе стороны продолжили игнорировать друг друга. Шло время, а ничего не происходило, и тогда все мы приложили максимальные усилия к созданию тех самых жутких чудовищ, которые время от времени появлялись близ земель Эронайраза. За неимением других вариантов было решено измотать людей, истощить, заставить задуматься о перемирии…
— Но и это не помогло, — развел руками Амон. — Мои дети — те еще приспособленцы. Обратили проклятые леса в свое богатство, даже не подозревая о том: что становятся сильнее, что популяция детей Кэлла множится с каждым принесенным цветком с земель, перенасыщенных первобытной, полубожественной силой.
— В то время как мои крылатые дети забыли о моем существовании, и помнили только четырехлапые, я настолько ослаб, что сейчас пришлось прибегнуть к силе собственного сына: чтобы восстановить святилище, — мрачно осведомил Васко.
— А вот тебе и причина угасания магии драконов, — переключила я свое внимание на синеглазку, а у самой перед глазами заплясали черные мушки, и я потерла веки пальцами. — И дело не в тройных союзах, не в подборе сильной магини в супруги, а в памяти предков. Ослаб Васко — ослабла и вся твоя раса. Сильна вера — силен и Бог. Да, первородные полубоги, но любой ушедший за грань живет в сердцах тех, в ком жива память о нем.
— Я восстановлю в Дродгарде память предков, — клятвенно заявил император как будто мне, озабоченно проводя пальцами по моему лбу.
— Моя лапочка-дочь, мне тоже пришлось позаимствовать твою силу, — смущенно посмотрел на меня Амон. — Прости, дитя мое, но собственной силы, кроме полубожественной, у меня не было при жизни, что уже говорить о посмертии…
— Кстати о посмертии… Ей плохо! — рыкнул Мираш, а я на секунды очутилась в свободном падении, но в следующий миг синеглазка подхватил меня на руки. — Как пиявки высосали из нее всю кровь!! Сделайте что-нибудь, или я лично разбавлю вашу компанию за гранью: чтобы каждому по морде съездить…
Это было последним: что я услышала, проваливаясь в забытье.
Глава 38
— Айрин… очнись… Айрин… — доносилось до мне словно сквозь толщу воды.
Голос был мне знаком: по-моему, это Мираш, но его зов как будто ускользал от меня. Создавалось впечатление: что я не понимаю откуда именно меня зовут и куда идти… хоть идти и было нечем — я совсем не ощущала свое тело. Я сплю?
*****
— Малышка моя… давай же… возвращайся к нам… — и вновь голос, но уже новый и како-то до боли родной и близкий: Омер?
Очень хотелось отозваться, откликнуться или последовать за ним, но вновь никаких ощущений собственного тела. В голове словно каша была из расплывающихся образов, мимолетных эмоций и какой-то путаницы: ни одной четкой мысли.
*****
— Айрин!! — я бы могла вздрогнуть всем телом наяву, услышав именно его. — Айрин, очнись!
«Эмре…» — глухо откликнулось истосковавшееся сердце, царапнуло где-то в глубинах моей души острой иголочкой. Это было самым ярким ощущением за весь этот странный сон, но мне не хотелось возвращаться к своей боли. «Не смей мне сниться! Пошел вон!»
*****
— Малышка моя бесстрашная… фурия моя маленькая… ты слышишь меня? — тихий-тихий шепот бывшего мужа вновь нарушил мое спокойствие.
«Не твоя! Больше не твоя!» — разозлилась я и на свое подсознание, и на сновидение. Так захотелось ничего не чувствовать: ни боли, ни ярости, ни гнева, ни ненависти, ни любви, ни-че-го… Я ничего не хочу ощущать!
Мои внутренние метания словно были услышаны и в следующее мгновение я совсем растворилась в своем сне ничего не слыша и не чувствовала. В один миг во мне как будто раскрыли чистый белый лист, на котором совсем ничего не было. В душе — выжженная пустошь, в сердце — бездна… Мне даже страшно стало: я как будто наяву ощутила всепоглощающую пустоту…
«Пора просыпаться…» — я попыталась сосредоточиться, распахнуть глаза, но ничего не произошло. Запаниковать я не успела: потому что вдруг резко стало как-то хорошо… тепло… и тепло не физически, а как будто изнутри. Видимо: кошмары перестали терзать меня.
*****
Я выплывала из снов медленно и неспеша. Глубоко вдохнув, сладко потянулась, ощущая мягкую перину бод собой и кого-то очень горячего рядом… горячего и голого! Удивительные факторы, особенно если учесть: что мы с Мирашем в чертогах первородных… наверно… если еще живы.
Перед глазами принялись оформляться образы, и я встретилась с изумрудными омутами. Как и в моих прежних снах тогда еще незнакомый мне красавчик был мертвенно-бледен и почему-то небрит. Шевелюра моего бывшего мужа тоже потерпела изменения: была отросшей — давно не стригся. Уже привычно подняв руку, зарылась пальчиками в шелк волос и мое внимание привлек брачный узор на моем запястье. Стало грустно и тоскливо…
— Когда ты уже уйдешь из моих мыслей…
— А ты из моих? — он как-то облегченно шумно выдохнул и уперся своим лбом о мой.
— Ты уже выбросил меня из своей жизни… и мысли твои я скоро покину, — провела я подушечками пальцев по непривычной для меня щетине, по ямочке на подбородке…
Я потянулась и приникла своими губами к мужским. Вот только отдачи от своего объекта страсти я не ощутила и отстранилась. Он странно на меня смотрел: словно не ожидал от меня стремления к близости.
— Ты же сама выбрала другого.
— Нет, не выбирала, — снова потянулась я к губам бывшего мужа, но он отстранился.
— Но ты согласилась рассмотреть брачный контракт, приняла его предложение! — во все глаза выпучился на меня изумленный Эмре.
— От этого никуда не деться.
— В каком смысле? Он тебя принуждает? Шантажирует? — нахмурился зеленоглазка.
— Не важно, — обхватила я мужскую шею и потянула на себя, но Эмре не сдвинулся ни на сантиметр.
— Что значит: не важно? Почему ты не хочешь говорить?
— Да ты издеваешься? Мы действительно сейчас оба голые в постели обсуждаем другого мужика?! Претемный, докатилась: спорю с собственным сновидением… Да у меня крыша поехала! — фыркнула я, оттолкнула его и отвернулась, перевернувшись на бок.
— Ты не спишь.
— Ну да, — скользнул мой взгляд по мини-бассейну — материальные объекты не намагичить магу-полукровке: ни Эмре, ни Мирашу. — Сгинь… не хочу болеть тобой… — пробубнила я, вновь уплывая в очередное небытие.