Страница 8 из 15
– Не может быть? – не поверил ему Ланин, – я в обед его лично своими руками щупал. Руку суй дальше, – советовал ему капитан.
– Ага, нащупал, вот он родной, – облегчённо, сказал Витя, и крепко ухватив рукой под днищем ёмкости, небольшой верёвочный трап. Он извлёк его и бросил к бункеру.
– Арматуру там, посмотри? – командовал Ланин.
Витьку пришлось ещё раз упасть коленями на сырую землю. Арматуру он нашёл быстро и протянул её Ланину:
– Господин штаб с – майор, – в шутливой форме обратился Леонов. – Будете на меня ходатайство писать на часы, добавьте в бумаге, что при выполнении опасного задания, мои брюки пришли в негодность. Может, мне брюки ещё подарят, а лучше костюм. – Леонов задумался, а потом добавил. – Не мешало бы джинсовый, он стирается хорошо.
– Мечтать не вредно, – ответил ему Ланин.
Вытащив пистолет из кобуры, и покрутив перед лицом Вити, он засунул его назад.
– Настоящий пистоль? – спросил Витя.
– Естественно не игрушечный, – раздражённо сказал Ланин.
– Серьёзная вещь, дайте подержать? – попросил Витя.
– Не положено, – рявкнул на него Ланин, – чего стоишь, закрепляй трап?
– Я в этом ничего не понимаю, – прикидывался дуриком Витя. – Привяжу неправильно, вы сорвётесь на хрен. Ногу сломаете, а потом сами меня в тюрьму и посадите.
Ланин ничего, не говоря, поднял трап с земли и за монтажную петлю прикрепил его. Подёргав трап, проверяя на прочность, он спустился вниз.
– Снимай его и ложи на старое место? – крикнул он с подвала, – а сам без промедления домой иди.
– Понял, – вытаскивая арматурный прут из петли, ответил ему Витя. – А рацию вы не взяли с собой? – спрашивал его сверху Витя.
– Откуда такая роскошь, беги домой немедленно, – нащупал он в кармане старенькую рацию.
Витя скрутил трап, взял его под мышку и пошёл к Колчаку, который с нетерпением ждал его у себя дома. Через десять минут он уже давил на кнопку звонка, квартиры Колчиных. Они уселись на подоконник окна в подъезде, и Витя рассказал о его с майором успешно проведённой секретной операции. Как он хорошо прикидывался простаком, и как опер добровольно загнал себя в клетку, откуда ему раньше утра не выбраться.
– Витя, ты молодчина и гениально талантлив, не меньше Славки Фролова. Ты не представляешь, как ты мне помог. Считай мы с тобой вдвоём, без чьей – либо помощи опустили эту ментовскую суку, не только в подвал, но и по работе.
– Владимир, а зачем тебе это надо, я не пойму? – спросил Витек, – плюнул бы к чёрту на него и жил спокойно, как сейчас, живёшь. Ты знаешь, какие разговоры, ходили в городе о тебе, просто легенды. Придёт Колчак, весь город выстроит по росту. А ты освободился, никого не строишь, даже галстук иногда одеваешь.
Колчак развеселился от слов Вити и сказал: – Витя, тебе не понять этого. Кто мне не даёт спокойно и хорошо жить, я перед ним сопли жевать не буду. Убивать и резать я никого не собираюсь, а действую их методами, отравляя им немного жизнь. И делаю, я это для того, чтобы живительным бальзамом ополоснуть свою душу. Я по жизни весёлый человек и приколы люблю.
– Такого я не пил, – сказал Витя. – Рижский пробовал, Корень один раз угощал.
– Я тебе, не об этом бальзаме толкую, – перебил его Колчак. – Ну ладно, после я тебе про бальзамы расскажу. Теперь слушай внимательно меня.
– Ланин кипишь, насчёт тебя подымать не станет после этой темноты. Даже фамилии твоей называть побоится. За такое привлечение непрофессионала он может с работы улететь. Но при случайных личных встречах, которые ты с сегодняшнего дня должен избегать, так же продолжай перед ним представляться лаптем. Говори, что ты действовал согласно вашей инструкции, больше ничего не знаешь. А будет на тебя давить. Скажи, что пойдёшь к начальнику или прокурору и потребую от них обещанные вами часы и костюм. Скажешь, что я, мол, жизнью рисковал не меньше вашего, так как вы были вооружены пистолетом, а у меня скажи, даже перочинного ножичка не было. Начинай сам на него давить. Требуй, чтобы он часы выложил тебе. Понял?
– Конечно, понял, – потирая ладони, ответил Витя, – умный ты Владимир как Ленин. А трап, куда девать будем? – спросил он.
– Положи его пока себе в сарай, когда может ещё пригодиться, – сказал Колчак.
– Да забыл тебе сказать, – вспомнил Витя, – Ланин с собой в подвал взял двое наручников, чтобы бы вас обоих сковать. Сказал, что с короля сегодня снимет корону, то есть с тебя.
– Пускай сковывает теперь себя ими сам, а корону я добровольно сбросил, как только вышел через турникет вахты учреждения заключённых, – ответил Колчак.
– А кто, такой Карабас? – поинтересовался Витя.
– Директор кукольного театра, – весело сказал ему Колчак. После чего он протянул с благодарностью Витьку руку на прощание и пошёл домой.
Он оделся и направился по улице Ворошилова к недостроенному зданию. Ланин в эту холодную субботнюю ночь сидел в глухой засаде, постоянно меняя подвальную дислокацию. Хорошо хоть, что можно было, куда – то спрятаться от дождя, но от пронизывающего холода спасти не удавалось. Он уже начал прыгать и приседать, похлопывая себя по кожаной куртке. Посмотрев на часы, стрелки показывали двадцать три часа тридцать минут. Он стал сомневаться в том, что, кто – то может появиться в это время в подвале. И не догадываясь, что сверху за ним наблюдали несколько пар любопытных глаз, закурил. Ланин пошёл к плите, где была спрятана коробка. Достав и открыв её, кроме свёрнутой бумаги он в ней ничего не обнаружил. Посветив спичками, он прочитал в записке.
ВОВАН
Всё в порядке, спасибо! Верну утром в ближайшую субботу тебе на чердак. Там и долю свою возьмёшь. Извини, что планы поменял, ситуация резко изменилась.
КАРАБАС.
«Выходит, они раньше меня побывали здесь, – расстроено думал он. – Значит, они, где – то пересеклись и поменяли время. Ах, злодеи, ну в субботу я вас встречу. Теперь надо сообразить, как выбраться отсюда. Высота бункера метров пять, мне её не одолеть. Несущей стены и того больше все пятнадцать метров будет. Подвальные окна, по настоянию милиции, чтобы мальчишки не лазили, давно были заложены кирпичом, что ни одной щелочки нет». Он вспомнил про служебную старенькую рацию, но из этого глубокого подвала связь была не доступна. Раздавался только один треск. Опустив рацию в карман куртки, он с досады громко выругался и опять начал вслух рассуждать: «Надо будет Трубу с Владыкой на этого урку натравить. Они ему мозги выбьют без промедления. А сейчас буду встречать рассвет, когда народ на работу пойдёт и кричать громко, чтобы быть услышанным». Он пробежал несколько кругов по помещению, чтобы согреется, но тепло к нему всё равно не приходило.
– Сегодня – же воскресение, – вспомнил он. – В девять часов народ, как на демонстрацию идёт на рынок. В это время я и буду кричать. Теперь, нужно, как – то согреться. Костёр, разве разжечь? Не то воспаление лёгких в такую погоду опять заработаешь.