Страница 4 из 13
Пашка выскочил следом, неся водку, пакет и банку с огурцами. Подошли к двери моей квартиры и оба встали как истуканы, ожидая, что нам кто-нибудь ее откроет. А потом не сговариваясь заржали, и я потянулась в его карман, в поисках ключей от моей квартиры.
– Я во внутренний переложил, – отступил, потому что я слишком настойчиво шарила в его кармане и чуть его подтолкнула. Ударился спиной о стену и развел руки, позволяя мне облапать его карманы. – В джинсы, то есть.
– Ну ты… Суворов…
Шлепнула по карману джинсов, потом по второму и Пашка согнулся, хватая ртом воздух.
– Ты полегче, мне еще детей заделывать будущей жене, – осторожно выпрямился, с укоризной глядя на меня сверху вниз.
– Ой, прости, передай своей будущей супруге извинения от меня, – съехидничала, подцепила ключи и повернулась к двери, чтобы открыть. Замок поддался, и я отступила, пропуская Суворова вперед.
– Как только встречу ее, обязательно передам, – стянул с ног туфли и прошел вслед за мной на кухню, шелестя пакетом. – Слушай, есть че пожрать? Я голодный как волк.
Поставил покупки на стол, я забрала у него пакет и начала доставать оттуда остатки былой роскоши. Колбасу мы подъели в первые пять минут своего заточения.
– Сейчас подожди, дай раздеться… – стянула с плеч куртку, толкая шапку в рукав. Пашка снял пальто и свешал на меня как на лакея, точнее просто сбросил на голову, безумно довольный собой.
– В квартире курить можно? – слыша мой протестующий писк, Суворов улыбнулся и зашелестел пакетом, а я прошла в прихожую и повесила нашу одежду на вешалку. – А на балконе?
– Только если плотно дверь закроешь, – стянула свитер через голову, облегченно выдыхая. Эта шерстяная штуковина меня доконала, колючая, как будто я верблюда на себя натянула, перед этим вывернув.
Бросила свитер на спинку стула, и подошла к холодильнику, но Суворов так и не ответил на мою фразу, и я недоумевающе повернулась.
– Ты э… в лифчике собираешься ходить? У тебя гости вообще-то.
– Ты что ли? – равнодушно уставилась на полки, соображая, что сварганить по-быстрому, но Пашка все еще молчал, и я вздохнула, сдаваясь. – Ну Паш это называется бралетт. Типа майка кружевная понимаешь? Не лифчик. Ну если тебе прям принципиально, я переодену…
Достала с полки банку пресервы и остатки карбоната и повернулась, толкая Суворову в руки находку.
– Организуй фуршет пожалуйста, а я пока переоденусь.
И, не дав ему одуматься, сбежала из кухни.
В спальне стянула с себя джинсы, оставаясь в одном белье. Комната все еще хранила запах Марка, как мне казалось, и я снова ощутила этот дурацкий прилив сожаления. Это не сон, реальность. Он ушел и больше не придет. А в кухне меня ждет Пашка. Не знаю почему он предпочел не уходить, а остаться и нянчиться со мной, но я была ему благодарна. Хоть как-то отвлекает от этой тоски.
Достала из шкафа растянутую футболку и стянув бра, надела ее, мысленно радуясь, что она длинная и закрытая. Теперь-то этот зануда ничего не скажет. Сексуальной эту вещь точно не назовешь. А то, что соски выделяются, так это только потому, что я их задела, когда одевалась. Сейчас все в норму придет.
Стянула с дверной ручки резинку для волос и тряхнула головой, забирая каштановые пряди наверх. Пашка хозяйничал в кухне, нарезая мясо, и я бесшумно вошла и встала рядом, наблюдая за игрой мышц под тканью вязаной водолазки.
– Помочь тебе? – услышав мой вопрос он вздрогнул, а потом выматерился, и я невольно улыбнулась.
– А я все думаю, за какие заслуги тебя в органы взяли, а ты как ниндзя ходишь, бесшумно и тихо.
– У меня вообще-то глаза красивые, – обиженно надуваю губки и достаю из шкафа две стопки. – И вообще я трезветь начала, наливай еще.
– Про глаза согласен, а про трезветь не уверен, вон тебя как шатает, – выставил руку, ловя меня, а я и правда, не подрассчитав, привстала на цыпочки и тут же ощутила, как меня заносит. Пашка поймал меня и прижал к себе, помогая устаканиться и встать ровнее. На долю секунды наши взгляды скрестились, и меня будто током прошибло, поэтому торопливо отступила, и он словно ощутив то же самое, опустил руку и отвернулся к столу. – Иди фильмец загрузи какой-нибудь. Только не бабский.
Суворов вновь занялся нарезкой, а я вышла из кухни и протопала к телевизору, размышляя какой фильм включить.
Через десять минут на полу в гостиной расстелилась поляна: закуски, водка со стопками – все это поверх пледа. Свет вырубили и включили боевик с крепким орешком.
Ну улице стало чуть светлее, видимо утро ворует у ночи минутки темноты. Интересно, который час.
– Ну и фильм ты выбрала…
– Нет, а что? Брюс Уиллис вон какой душка, а ты посмотри на его бицуху… – послала воздушный поцелуй экранному идолу, и Пашка тут же обиженно насупился.
– Ты просто мою не видела, – стянул с плеч свитер, оставаясь в одних джинсах, и поиграл мускулами на руках, отчего в моем горле мгновенно пересохло. Он, конечно, прикалывался, но черт, эти его мощные руки и грудь…Сука…
– Паш, трахни меня…?
– На каком моменте тебя так коротнуло? Когда Уиллис из автомата стрелял?
Пашка попытался отшутиться, но я уже закусила удила и теперь не собиралась отступать.
– Пожалуйста, я серьезно, – хватаю его за предплечье и заглядываю в янтарные глаза, а Суворов только напрягается и весь шутливый тон мгновенно испаряется.
– Ир, давай не надо.
– Ну ты же купил презервативы? – забираю из его рук стопку и ставлю в сторону на наш импровизированный стол, а потом медленно седлаю мощные бедра, напряженно глядя в затуманенные алкоголем глаза.
– Я не для тебя их купил. Мало ли кто под руку подвернется. Но точно не для тебя…
– Ну Паш, – закусываю губу, не пытаясь пока распускать руки. И пускай Пашка по пояс голый, он все равно держится неприступно. И это немного напрягает. – Ты разве не хочешь?
Эта мысль тут же неприятно вспарывает мозг, и я вся сжимаюсь и пытаюсь встать с его колен, но Пашка ловит мои бедра, не позволяя этого. Давит на них, и я вскидываю взгляд и утопаю в янтарном омуте.
– Ты хотя бы сама понимаешь, о чем просишь?
Нет, и хорошо. Потому что одумайся я, мне уже было бы стыдно за свои слова. Но в этот момент под алкоголем и чувством дикой обиды одна лишь мысль звучит на повторе.
Неужели и он меня не хочет? Я настолько ужасна?
– Какая разница, Паш. Мне просто нужно, – замолкаю, потому что горло перехватывает, и я сжимаюсь, будто от удара. Мысли неприятно жгут внутри, и хочется сжаться, и я вздыхаю и устало опускаю взгляд. – Нужно убедиться, что я нормальная и что ты…
Хочешь меня…
Фразу не договариваю, молчу, но этого и не требуется. Суворов пристально смотрит в мои глаза, и я ерзаю на его коленях. Что он ищет в них? Сомнения? Страх? Растерянность?
– Ты просишь меня переспать с тобой, я правильно понял? – его руки опускаются на мои запястья и сжимают так что я не могу пошевелить ими. – Трахнуться хочешь?
– Я, по-моему, по-русски разговариваю… – огрызаюсь и вздрагиваю, когда Суворов дергает меня на себя и вжимает в свой голый торс грудью.
– А если я выполню твою просьбу, что получу взамен?
– Взамен? – переспрашиваю удивленно. Обычно тело и есть то, что все хотят взамен. А как быть в этой ситуации?
– Да, малышка. Мне мало одного раза с тобой. Я хочу большего…
– Ты еще не пробовал, – уничижительно качаю головой, – вдруг после соберешься и уедешь как…
Марк…
Ненавижу свой мозг!
– Ира, – ловит мой взгляд, и в неярком свете телевизора его глаза выглядят слишком серьезными. Будто он математику прорешивает в уме. – Ответь на последний вопрос…
Хватка на запястьях растворяется, и я опускаю руки на теплую грудь и ловлю ускоренный пульс ладошками. Мой так же в раздрае.
– Что ты хочешь знать? – привстаю, чтобы удобнее устроиться на его бедрах, чувствуя, как бугор между его ног начинает наливаться свинцовой твердостью. Колючая щетина проступает на щеках Суворова, и я касаюсь ее руками и поглаживаю четкую линию подбородка, глядя в янтарные глаза, наполненные тягучей истомой.